Алексеев, Иван Епифанович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иван Епифанович Алексеев
Дата рождения

1 (14) апреля 1909(1909-04-14)

Место рождения

Полоцк,
Витебская губерния,
Российская империя

Дата смерти

15 января 1943(1943-01-15) (33 года)

Место смерти

Россошь,
Воронежская область,
РСФСР, СССР

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

танковые войска

Годы службы

19311943

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Часть

12-й танковый корпус
3-я танковая армия
Воронежский фронт

Командовал

106-й танковой бригадой

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Ива́н Епифа́нович Алексе́ев (1 [14] апреля 1909 года — 15 января 1943 года) — советский офицер, участник Великой Отечественной войны, командир 106-й танковой бригады 12-го танкового корпуса 3-й танковой армии Воронежского фронта, Герой Советского Союза (4.02.1943), полковник.





Биография

Родился 1 (14) апреля 1909 года в городе Полоцке (ныне Витебской области республики Белоруссия) в семье железнодорожника. Русский.

После семилетки окончил фабрично-заводское училище. Работал старшим ремонтным рабочим Полоцкой дистанции пути.

В Красной армии с 2 июля 1931 года. В 1933 году окончил с отличием 1-е Киевское артиллерийское училище, в котором остался служить командиром учебного взвода. Член ВКП(б) с 1932 года. В 1935 году был направлен на курсы усовершенствования командного состава (КУКС) в Ленинградское бронетанковое училище. После окончания КУКС командовал танковым взводом, затем ротой в составе 2-го танкового батальона 21-й механизированной бригады Белорусского военного округа. В 1940 году был назначен командиром 231-го танкового батальона 16-й лёгкой танковой бригады. С 29 марта 1941 года капитан И. Е. Алексеев — командир батальона тяжёлых танков 72-го танкового полка 36-й танковой дивизии 17-го механизированного корпуса. На этой должности встретил начало войны.

Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года:

Воевал на Западном, Северо-Западном и Воронежском фронтах.

Участвовал:

В январе 1943 года 106-я танковая бригада под командованием гвардии полковника Алексеева прорвала оборону врага в районе города Россошь Воронежской области, за ночь прошла по тылам противника 70 километров, освободила десятки населённых пунктов, в том числе железнодорожную станцию Россошь, захватила вражеский эшелон.

Полковник Иван Епифанович Алексеев погиб в бою 15 января 1943 года в районе железнодорожной станции города Россошь в Воронежской области.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 февраля 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство полковнику Алексееву Ивану Епифановичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»[1].

Награды

Память

Напишите отзыв о статье "Алексеев, Иван Епифанович"

Литература

  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
  • Нерсесян Н. Г. Киевско-Берлинский. — М.: Воениздат, 1974. — 199 с. — 50 000 экз.

Примечания

  1. [www.pobeda-info.ru/Lib/pages/item.aspx?itemid=4989 Газета «Известия» № 29 от 5 февраля 1943 года с опубликованным Указом о присвоении звания]  (Проверено 21 мая 2010)

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9768 Алексеев, Иван Епифанович]. Сайт «Герои Страны».  (Проверено 20 августа 2011)

  • Алексей Стаценко. [warspot.ru/2571-tridtsatchetverki-protiv-alpiyskih-strelkov «Тридцатьчетвёрки» против альпийских стрелков]. WarSpot. Проверено 31 января 2015.

Отрывок, характеризующий Алексеев, Иван Епифанович

– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.