Алексеев, Юрий Георгиевич (историк)

Юрий Георгиевич Алексеев
Дата рождения:	15 апреля 1926(1926-04-15) (98 лет)
Место рождения:	Ленинград
Страна:	СССР, Россия
Научная сфера:	история России
Место работы:	ЛОИИ АН СССР, ЛГПИ им. А. И. Герцена, СПбГУ
Учёная степень:	доктор исторических наук (1980)
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Каспийское высшее военно-морское училище (1946) ВВМУ им. М. В. Фрунзе (1949) ЛГУ (1954)
Научный руководитель:	И. И. Смирнов
Известные ученики:	М. М. Кром
Награды и премии:

Ю́рий Гео́ргиевич Алексе́ев (15 апреля 1926, Ленинград) — советский и российский историк, специалист по истории России, доктор исторических наук, профессор СПбГУ, заслуженный деятель науки РФ.

Известен своими многочисленным трудами по военной истории России, а также изучением развития феодализма в русских землях, аграрной истории России. Кроме того, является специалистом по периоду правления Ивана Великого и изучению исторических документов, таких как «Псковская судная грамота».

Биография

Родился в семье служащих. Отец, Георгий Михайлович, был юристом, а также занимался историей флота. Мать, Наталья Генриховна, была выпускницей Петербургского института благородных девиц, ещё до поступления в школу обучила сына английскому и немецкому языкам.

С началом войны, в возрасте 15 лет, Ю. Алексеев был эвакуирован в Тбилиси, где в 1943 году окончил школу. Учился в Бакинском военно-морском училище, затем — Каспийском высшем военно-морском училище. С 1943 года служил на Черноморском флоте. После войны, в 1946 году, поступил в Высшее Военно-морское училище им. М. В. Фрунзе, по окончании которого служил на кораблях ВМФ СССР и пограничных войск помощником командира корабля; возглавлял боевое крыло на корабле. В 1952 году, находясь при исполнении долга, получил тяжёлое ранение, после чего был переведён на береговую службу; в 1953 году уволен с военной службы. Во время службы был удостоен многих наград, самая значимая из которых — медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».

С 1954 года, окончив Исторический факультет ЛГУ им. А. А. Жданова, работал в Артиллерийском музее. В 1960 году окончил аспирантуру ленинградского отделения Института истории АН СССР по специальности «история СССР в период феодализма»; научный руководитель — Иван Иванович Смирнов, профессор ЛОИИ АН СССР, ученик Бориса Дмитриевича Грекова. С 1960 года работает в ЛОИИ АН СССР: младшим научным сотрудником, старшим научным сотрудником (с 1969 г.), ведущим научным сотрудником (с 1986 г.).

В 1970—1992 гг. одновременно преподавал в Ленинградском педагогическом институте им. А. И. Герцена. С 1992 года — профессор кафедры истории России с древнейших времен до XX века Исторического факультета СПбГУ; читает лекции по истории России периода правления Ивана III, аграрной истории России, ведёт специализированные курсы и семинары.

Научная деятельность

В 1963 г. защитил кандидатскую, в 1980 г. — докторскую диссертации.

В своих первых исследованиях пришёл к выводу о том, что процесс феодализации средневекового русского общества был завершён только в конце XVI века. Это положение способствовало обоснованию точки зрения И. И. Смирнова, Г. Е. Кочина, А. И. Копанева, Н. Е. Носова: черносошные крестьяне являлись собственниками своих наделов, а государство взимало с них налог, природа которого выходила за рамки феодальных отношений — этот налог был не частно-правовой рентой, а отражал публично-правовую природу государственной власти.

Исследовал Псковскую судную грамоту, эпоху Ивана III.

Исследованиям Ю. Г. Алексеева свойственна исключительная опора на сохранившиеся источники и «попытка вскрыть некоторые конкретные черты» исторического процесса, без оглядки на априорные концепции.

Член диссертационных советов при Институте Истории, РГПУ им. А. И. Герцена и СПбГУ.

Избранные труды

Источник — [www.nlr.ru/poisk/ Электронные каталоги РНБ]

• Алексеев Ю. Г. Землевладение Переяславского узеда XV — нач. XVI вв. : Автореф. дис. … канд. ист. наук. — Л., 1963. — 16 с. — 180 экз.
• Алексеев Ю. Г. Аграрная и социальная история Северо-Восточной Руси XV-XVI вв. Переяславский уезд. — М.; Л.: Наука, 1966. — 267 с. — 1800 экз.
• Алексеев Ю. Г. Псковская судная грамота и её время : Развитие феодальных отношений на Руси XIV—XV вв. — Л.: Наука, 1980. — 243 с. — 4000 экз.
• Алексеев Ю. Г. Псковская судная грамота и её время : Развитие феодальных отношений на Руси XIV—XV вв.: Автореф. дис. … д-ра ист. наук. — Л., 1980. — 29 с.
• Алексеев Ю. Г. Освобождение Руси от ордынского ига. — Л.: Наука, 1989. — 217 с. — 7350 экз. — ISBN 5-02-027162-4.
• Алексеев Ю. Г. Государь всея Руси : [О Иване III]. — Новосибирск: Наука, 1991. — 239 с. — (Страницы истории нашей Родины). — 175 000 экз. — ISBN 5-02-029736-4.
• Алексеев Ю. Г. «К Москве хотим» : Закат боярской республики в Новгороде. — СПб.: Лениздат, 1991. — 160 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-289-01067-X.
• Алексеев Ю. Г. Под знаменами Москвы : Борьба за единство Руси : [Царствование Ивана III]. — М.: Мысль, 1992. — 268 с. — 20 000 экз. — ISBN 5-244-00519-7.
• Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства : Очерк развития аппарата управления ХIV-ХV вв. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 1998. — 348 с. — 800 экз. — ISBN 5-288-01846-4.
• Алексеев Ю. Г. Судебник Ивана III : Традиция и реформа. — СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. — 446 с. — 800 экз. — ISBN 5-86007-237-6.
• Алексеев Ю. Г. Походы русских войск при Иване III. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2007. — 462 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-288-04191-4.
  • . — 2-е изд. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2007. — 462 с. — ISBN 978-5-288-04840-1.

Награды и признание

• Заслуженный деятель науки Российской Федерации
• премия Петербургского университета (1993) — за цикл работ по истории средневековой России
• премия «За педагогическое мастерство» Петербургского университета (2007).

Ссылки

• [www.famous-scientists.ru/7257 Алексеев Юрий Георгиевич]. Учёные России : энциклопедия (23 мая 2010). Проверено 29 сентября 2013.
• [www.bioslovhist.history.spbu.ru/component/fabrik/details/1/917.html Алексеев Юрий Георгиевич // Сетевой биографический словарь историков Санкт-Петербургского университета XVIII-XX вв. СПб., 2012-2014.]

Отрывок, характеризующий Алексеев, Юрий Георгиевич (историк)

– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.