Алексеенко, Гавриил Фёдорович

Гавриил Алексеенко
Дата рождения	23 марта 1912(1912-03-23)
Место рождения	Николина Балка Ставропольский край
Дата смерти	1 августа 1971(1971-08-01) (59 лет)
Место смерти	Ставропольский край
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Гавриил Фёдорович Алексеенко (23 марта 1912  — 1 августа 1971)  — санинструктор 610-го стрелкового полка (203-я стрелковая дивизия, 6-я армия, 3-й Украинский фронт), старшина.

Биография

Родился 23 марта 1912 года в селе Николина Балка ныне Петровского района Ставропольского края.

В 1941 году был призван в Красную Армию. На фронте в Великую Отечественную войну с июля 1941 года. Воевал в пехоте, участвовал в сражении за Сталинград, форсировании Днепра.

10 ноября 1943 года в бою у населенного пункта Новый Кичкас Запорожская область старшина Алексеенко оказал медицинскую помощь 60 раненым солдатам и командирам. Находясь в боевых порядках, принимал участие в отражении контратак врага. 24 ноября 1943 года старшина Алексеенко Гавриил Фёдорович награждён орденом Славы 3-й степени.

27 ноября 1943 года в боях оказал на поле боя медицинскую помощь 11 раненым солдатам и вынес их в безопасное место с оружием. 28 ноября 2 декабря в боях за расширение плацдарма на правом берегу Днепра у села Ново-Фёдоровка Пологовский район Запорожской области спас 15 раненых солдат и офицеров. 8 января 1944 года старшина Алексеенко Гавриил Фёдорович награждён орденом Славы 2-й степени.

15-21 мая 1944 года в боях в районе села Дороцкое Дубоссаровский район, Молдавия старшина Алексеенко под огнём пришёл на помощь пострадавшим 10 солдатам и 4 офицерам. Был ранен, но поля боя не покинул.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за образцовое выполнение заданий командования старшина Алексеенко Гавриил Фёдорович награждён орденом Славы 1-й степени, стал полным кавалером ордена Славы.

В 1945 году демобилизован. Скончался 1 августа 1971 года.

Галерея

• Alekseenko memorial.jpg

  Барельеф на Аллее Славы в Светлограде

Источники

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10697 Алексеенко, Гавриил Фёдорович]. Сайт «Герои Страны». Проверено 17 октября 2013.

• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.
• Лобода В. Ф. Солдатская слава. Книга 1. М., 1963

Отрывок, характеризующий Алексеенко, Гавриил Фёдорович

– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.