Алексеенко, Константин Савельевич

Константин Алексеенко
Дата рождения	15 (28) сентября 1912(1912-09-28)
Место рождения	с. Рощинское, Тобольская губерния, Российская империя
Дата смерти	11 мая 1980(1980-05-11) (67 лет)
Место смерти	станица Хопёрская, Тихорецкий район, Краснодарский край, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1942—1945
Звание	гвардии сержант
Часть	164-й гвардейский стрелковый полк 55-я гвардейская стрелковая дивизия 56-я армия Северо-Кавказский фронт
Командовал	отделением
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	заведующий нефтебазы

Константи́н Саве́льевич Алексе́енко (15 [28] сентября 1912 — 11 мая 1980) — участник Великой Отечественной войны, командир стрелкового отделения 164-го гвардейского стрелкового полка 55-й гвардейской стрелковой дивизии 56-й армии Северо-Кавказского фронта, Герой Советского Союза (16.05.1944), гвардии сержант.

Биография

Родился 15 (28) сентября 1912 года в селе Рощинское ныне Горьковского района Омской области в семье крестьянина. Русский. Образование начальное. В 1928 году вместе с родителями переехал в Краснодарский край. Работал подручным мастера-сапожника, счетоводом.

Вступил добровольцем в Красную Армию в августе 1942 года. На фронте с ноября 1942 года. Первое боевое крещение принял при защите перевала в районе Сочи — Лазаревская. Был ранен. Второе ранение получил в бою в районе станицы Молдаванской Крымского района Краснодарского края.

Командир стрелкового отделения 164-го гвардейского стрелкового полка 55-й гвардейской стрелковой дивизии 56-й армии Северо-Кавказского фронта гвардии сержант Константин Алексеенко в ночь на 3 ноября 1943 года в числе первых высадился на Керченский полуостровов и повёл отделение в атаку. Участвовал в отражении контратак на захваченном плацдарме. Во главе группы подобрался к траншее противника на господствующей высоте с тыла, забросал фашистов гранатами. Тем самым был открыт роте путь вперёд.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 мая 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии сержанту Алексеенко Константину Савельевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

В последующих боях он был ранен в третий раз в обе ноги и руку. После длительного лечения вновь воевал. Демобилизован в июле 1945 года.

Назначался руководителем совхозов в Краснодарском крае и Архангельской области. С 1955 года жил в станице Хопёрская (Тихорецкий район Краснодарского края), работал заведующим нефтебазы.

Умер 11 мая 1980 года.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (№ 3613)
• Орден Ленина
• Медали, в том числе:
  • Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • Юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • Юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Герои боёв за Крым. — Симферополь: Таврия, 1972.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9094 Алексеенко, Константин Савельевич]. Сайт «Герои Страны». (Проверено 12 августа 2010)

Отрывок, характеризующий Алексеенко, Константин Савельевич

Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.