Алексей Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Алексей Николаевич<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Алексей Николаевич в форме ефрейтора</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Личный Герб Наследника Цесаревича и Великого Князя Алексея Николаевича</td></tr>

Наследник Цесаревич и Великий Князь
30 июля (12 августа) 1904 — 2 (15) марта 1917
Монарх: Николай II
Предшественник: Михаил Александрович
 
Вероисповедание: Православие
Рождение: 30 июля (12 августа) 1904(1904-08-12)
Петергоф, Санкт-Петербургская губерния, Российская империя
Смерть: 17 июля 1918(1918-07-17) (13 лет)
Екатеринбург, Пермская губерния, РСФСР
Место погребения: останки временно находятся в Новоспасском мужском монастыре Москвы[1]
Род: Романовы
Отец: Николай II
Мать: Александра Фёдоровна
 
Автограф:
 
Награды:
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Романов.

Алексе́й Никола́евич (Рома́нов) (30 июля (12 августа) 1904, Петергоф — 17 июля 1918, Екатеринбург) — Наследник Цесаревич и Великий Князь, пятый ребёнок и единственный сын Николая II и Александры Фёдоровны.

Расстрелян 17 июля 1918 вместе с родителями, сёстрами и слугами.

Тезоименитство — 5 октября по юлианскому календарю.

Канонизирован Русской православной церковью как страстотерпец (память — 4 июля по юлианскому календарю).





Рождение

Из телеграммы Барона Фредрикса
Петербург 30 июля. Её Величество Государыня Императрица Александра Федоровна благополучно разрешилась от бремени Сыном, наследником-Цесаревичем и Великим Князем, нареченным при святой молитве Алексеем, 30 июля сего года, в 1 час 15 мин. пополудни в Петергофе. Подписал: Министр Императорского Двора генерал-адъютант барон Фредерикс[2].

Был долгожданным ребёнком: у Александры Фёдоровны одна за другой родились в 1895—1901 годы четыре дочери. Царская чета побывала на прославлении Серафима Саровского 18 июля 1903 года в Сарове, где император и императрица молились о даровании им наследника.

При рождении был наречён Алексеем — в честь святителя Алексия Московского[3]. Крещён в церкви Большого Петергофского дворца 11 августа 1904 года духовником императорской семьи протопресвитером Иоанном Янышевым; его восприемниками были: Императрица Мария Феодоровна, Император Германский Король Прусский, Король Великобританский и Ирландский, Король Датский, Великий Герцог Гессенский, Принцесса Виктория Великобританская, Великий Князь Алексей Александрович, Великая Княгиня Александра Иосифовна, Великий Князь Михаил Николаевич[4].

Болезнь

По линии матери Алексей унаследовал гемофилию, носительницами которой были некоторые дочери и внучки английской королевы Виктории. Гемофилию своим потомкам передали вторая дочь королевы — принцесса Алиса (1843—1878), в замужестве Великая герцогиня Гессенская и Прирейнская и младшая дочь — Беатриса (1857—1944), в замужестве герцогиня Баттенбергская. Дочь принцессы Беатрисы — королева Испанская Виктория-Евгения (1887—1969) передала гемофилию своим сыновьям принцам Альфонсо (1907—1938) и Гонсало (1914—1934). Сестра императрицы Александры Федоровны, тётя цесаревича — принцесса Ирэна (1866—1953), в замужестве принцесса Прусская, передала гемофилию своим двум сыновьям — принцам Вальдемару (1889—1945) и Генриху (1900—1904), что послужило причиной смерти принца в возрасте четырёх лет[5].

Заболевание гемофилией стало очевидным у цесаревича уже в сентябре 1904 года, когда у младенца, не достигшего ещё двухмесячного возраста, началось тяжёлое кровотечение из пупка. Болезнь у наследника проявлялась в том, что каждый ушиб, в результате которого происходил разрыв какого-нибудь, даже самого крошечного внутреннего кровеносного сосуда (что у обычного человека закончилось бы заурядным синяком), вызывал внутреннее, не останавливающееся кровотечение. Медленно, но безостановочно, кровь проникала в окружающие мышцы и другие ткани, образовывалась гематома величиной с большое яблоко, кожа утрачивала эластичность и не могла больше растягиваться, давление замедляло кровообращение, в результате чего начиналось образование тромба. После этого гематома постепенно рассасывалась и тёмно-багровый синяк превращался в пятнистый желтовато-зелёный. Незначительные внешние порезы или царапины на любом месте поверхности тела не представляли опасности — они сразу же затягивались, а потом на них накладывали тугую повязку, которая сдавливала кровеносный сосуд и давала возможность повреждению постепенно заживать. Исключением были кровотечения изо рта или носа, так как в таких местах невозможно было наложить повязку на источник кровотечения. Однажды царевич чуть не умер от носового кровотечения, хотя не испытывал при этом никакой боли[6].

Болезнь постоянно вызывала кровоизлияния в суставах — они причиняли Алексею нестерпимую боль и превращали в инвалида. Кровь, скапливаясь в замкнутом пространстве сустава локтя, колена или лодыжки, вызывала давление на нерв, и начинались сильные боли. Попавшая в сустав кровь разрушала кости, сухожилия и ткани. Конечности застывали в согнутом положении. Иногда причина кровоизлияния была известна, иногда нет. Бывало, цесаревич просто объявлял: «Мама, я сегодня не могу ходить», или: «Мама, я сегодня не могу согнуть локоть». Лучшим средством, выводящим из такого состояния, были постоянные упражнения и массаж, но при этом всегда была опасность, что снова начнётся кровотечение. Для снятия болевых симптомов можно было бы применить морфий, но из-за его разрушительных свойств наследнику его не давали и он переставал чувствовать боль, только когда терял сознание. Каждый случай болезни означал недели постельного режима, а лечение включало целый перечень тяжёлых железных ортопедических приспособлений, которые были сконструированы для выпрямления его конечностей, и горячие грязевые ванны[6].

Осенью 1912 года во время традиционного пребывания царской семьи в охотничьем угодье Спала в Восточной Польше цесаревич неудачно прыгнул в лодку и сильно ушиб внутреннюю сторону бедра в области паха: возникшая гематома долго не рассасывалась, состояние здоровья ребёнка было очень тяжёлым, была реальная угроза смерти. В эти дни впервые и единственный раз о тяжёлом состоянии наследника был издан правительственный бюллетень. В нём, впрочем, болезнь цесаревича не была названа[6].

«Несчастный маленький страдал ужасно, — писал Николай своей матери, — боли схватывали его спазмами и повторялись почти каждые четверть часа. От высокой температуры он бредил и днем и ночью, садился в постели, а от движения тотчас же начиналась боль. Спать он почти не мог, плакать тоже, только стонал и говорил: „Господи, помилуй“».

Из-за повторных кровоизлияний в суставы наследник часто не мог ходить, и во всех необходимых случаях его носил на руках специально выделенный «дядька» — кондукто́р Гвардейского экипажа А. Е. Деревенько[6].

Последнее обострение болезни наступило во время ссылки царской семьи в Тобольске в начале 1918 года. Т. Мельник так описала начало болезни: «вдруг слёг Алексей Николаевич. Это было для всех большое несчастье, так как он опять очень страдал, у него появилось то же внутреннее кровоизлияние от ушиба, уже так измучившее его в Спале. Страшно живой и весёлый, он постоянно прыгал, скакал и устраивал очень бурные игры. Одна из них — катанье вниз по ступенькам лестницы в деревянной лодке на полозьях, другая — какие-то импровизированные качели из бревна. Не знаю, во время которой из них, но Алексей Николаевич ушибся и опять слёг». Нормально передвигаться он так и не начал до самой своей смерти[6].

Характер и внешность

Внешность Алексея сочетала в себе лучшее от отца и матери. По воспоминаниям современников, Алексей был красивым мальчиком, с чистым, открытым лицом. Он был слишком худым — сказывалась болезнь.

Характер у мальчика был покладистый, он обожал родителей и сестер, а те, в свою очередь, души не чаяли в юном цесаревиче, особенно Великая Княжна Мария. Алексей был способным в учёбе, как и сёстры, делал успехи в изучении языков.

Наследник Цесаревич Алексей Николаевич был мальчик 14 лет, умный, наблюдательный, восприимчивый, ласковый, жизнерадостный. Был с ленцой и не особенно любил книги. Он совмещал в себе черты отца и матери: унаследовал простоту отца, был чужд надменности, заносчивости, но имел свою волю и подчинялся только отцу. Мать хотела, но не могла быть с ним строгой. Его учительница Битнер говорит о нём: «Он имел большую волю и никогда не подчинился бы никакой женщине». Он был весьма дисциплинирован, замкнут и очень терпелив. Несомненно, болезнь наложила на него свой отпечаток и выработала в нём эти черты. Он не любил придворного этикета, любил быть с солдатами и учился их языку, употребляя в своём дневнике чисто народные, подслушанные им выражения. Скуповатостью напоминал мать: не любил тратить своих денег и собирал разные брошенные вещи: гвозди, свинцовую бумагу, верёвки и т. п.

— Н. А. Соколов. Убийство царской семьи

Наследник очень любил всё связанное с русской армией. Любимой пищей Царевича были «щи да каша и чёрный хлеб, который едят все мои солдаты», как он всегда говорил. Ему каждый день приносили пробу щей и каши из солдатской кухни Сводного полка; Алексей всё съедал и ещё облизывал ложку, говоря: «Вот это вкусно, не то что наш обед».

Первое посещение Москвы

В конце мая 1912 года, вместе со своими родителями, впервые посетил Москву — в связи с открытием памятника его деду императору Александру III (разрушен в 1918 году)[7]. 30 мая 1912 года в Кремле, у Собственного подъезда Его Величества, при поднесении Наследнику специально написанной Владимирской иконы Богоматери, московский губернский предводитель дворянства А. Д. Самарин обратился к нему с речью: «Благоверный Государь Наследник. Сердечно радуется московское дворянство, видя Тебя в стенах древнего Кремля. Ты в первый раз посещаешь нашу первопрестольную столицу <…>»[8]

Война

Во время Первой мировой войны Алексей, бывший по должности наследника шефом нескольких полков и атаманом всех казачьих войск, с отцом посещал действующую армию, награждал отличившихся бойцов и т. п. Был награждён серебряной Георгиевской медалью 4-й степени.

2 (15) марта 1917 года Николай II отрёкся от престола не только за себя, но и за сына; «не желая расставаться с любимым сыном Нашим», он передал престол младшему брату, Михаилу Александровичу. Это решение было принято после консультации с лейб-хирургом профессором Сергеем Петровичем Фёдоровым, заявившим императору, что хотя с гемофилией можно прожить и долго, но жизнь престолонаследника зависит от любой нелепой случайности.

Гибель

Расстрелян вместе с родителями и сёстрами в Екатеринбурге, в Ипатьевском доме в ночь с 16 на 17 июля 1918 года.

Согласно показанию Медведева, одного из участников расстрела, для того чтобы убить цесаревича, потребовалось несколько выстрелов.[9][10]

Родословная

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Николай I
 
 
 
 
 
 
 
Александр II
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Александра Фёдоровна
 
 
 
 
 
 
 
Александр III
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Людвиг II Гессенский[К. 1]
 
 
 
 
 
 
 
Мария Александровна
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Вильгельмина Баденская[К. 2]
 
 
 
 
 
 
 
Николай II
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Фридрих Вильгельм Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургский
 
 
 
 
 
 
 
Кристиан IX
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Луиза Каролина Гессен-Кассельская
 
 
 
 
 
 
 
Мария Фёдоровна
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Вильгельм Гессен-Кассельский
 
 
 
 
 
 
 
Луиза Гессен-Кассельская
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Луиза Шарлотта Датская
 
 
 
 
 
 
 
Алексей Николаевич
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Людвиг II Гессенский[К. 1]
 
 
 
 
 
 
 
Карл Гессенский
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Вильгельмина Баденская[К. 2]
 
 
 
 
 
 
 
Людвиг IV Гессенский
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Вильгельм Прусский
 
 
 
 
 
 
 
Елизавета Прусская
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Марианна Прусская
 
 
 
 
 
 
 
Александра Фёдоровна
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Фердинанд Эрнст Август Саксен-Кобургский
 
 
 
 
 
 
 
Альберт Саксен-Кобург-Готский
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Луиза Саксен-Гота-Альтенбургская
 
 
 
 
 
 
 
Алиса Гессенская
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Эдуард Август Кентский
 
 
 
 
 
 
 
Виктория
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Виктория Саксен-Кобург-Заальфельдская
 
 
 
 
 
 

Лже-Алексеи

Основная статья: Романовы, «спасшиеся от расстрела», и их потомки

Слухи о том, что некоторым членам царской семьи удалось спастись, стали ходить почти сразу после расстрела. По самым скромным подсчётам[11], число одних только Алексеев за всё время перевалило уже за восемь десятков[11].

Звания и шефства

Шеф:

30 июля 1904 года зачислен в списки:

Награды

российские[12]:

иностранные:

Канонизация

В 1981 канонизирован Русской Православной Церковью За рубежом, в 2000 — Русской Православной Церковью.

Среди обнаруженных в июле 1991 года Екатеринбургских останков не идентифицирован. По версии следствия, это связано с тем, что тела Алексея и Марии были сожжены организаторами расстрела.

В августе 2007 года в Поросёнковом логу близ Екатеринбурга, в 67 метрах от большого захоронения, обнаружены обгорелые останки, предположительно идентифицированные как останки Алексея и Марии. В 2008 году генетический анализ, проведённый российским генетиком Е. И. Рогаевым[15][16] и экспертами в США, подтвердил, что обнаруженные в 2007 году под Екатеринбургом останки принадлежат детям Николая II[17]. Останки цесаревича Алексея Николаевича из-за непризнания их РПЦ[18] до сих пор не преданы земле и с 2011 года находились на хранении в Государственном архиве Российской Федерации, в декабре 2015 года останки переданы на временное хранение в Новоспасский мужской монастырь Москвы[1].

Неоднократно являлись самозванцы, выдававшие себя за Алексея Николаевича или его потомков.

Перезахоронение

8 июля 2015 года Д. Медведев подписал распоряжение о подготовке перезахоронения цесаревича Алексея и великой княжны Марии[19]. Перезахоронение предварительно планируется на февраль 2016 года[20].

У церкви остаются вопросы по предполагаемым останкам детей Николая II[21]. Как заявил директор канцелярии Российского Императорского Дома Александр Закатов, главное, чтобы новосозданная группа работала в координации с РПЦ и не делала поспешных выводов[22].

Память

Часовни

Учебные заведения

Памятники

  • Памятник, представляющий собой бронзовую фигуру Цесаревича на мраморном постаменте, был торжественно открыт 12 августа 1994 г. рядом с Коттеджем в парке «Александрия» в Петродворце. Скульптор В. В. Зайко. На этом постаменте до 1941 г. находилась мраморная двухметровая фигура Императора Николая I (скульпторы Н. С. Пименов и Р. К. Залеман, 1855—1868 годы).
  • Памятник, представляющий собой фигуру Цесаревича, отлитую из бетона и тонированную под бронзу на каменном постаменте, был торжественно открыт 15 октября 2011 г. в г. Шахты Ростовской области на территории Казачьего кадетского корпуса им. Я. П. Бакланова. Скульптор Ю. Левочкин.
  • Памятник, представляющий собой бронзовый бюст Цесаревича на гранитном постаменте, был торжественно открыт 26 мая 2013 г. в Санкт-Петербурге за алтарём Крестовоздвиженского собора (Лиговский пр., 128). Скульптор С. Ю. Алипов.

Населённые пункты

В честь цесаревича Алексея названы станица Новоалексеевская, город Алексеевск, ныне Свободный, и село Новоалексеевское на Кубани[24].

Географические объекты

Имя Цесаревича Алексея получил один из островов Земли Николая II (ныне Северная Земля), открытой экспедицией Б. А. Вилькицкого в 1913 г. Один из проливов здесь же также получил имя Цесаревича. В 1926 г. одновременно с переименованием Земли Николая II в Северную землю остров Цесаревича Алексея был переименован в Малый Таймыр, а пролив — в пролив Вилькицкого[25].

Напишите отзыв о статье "Алексей Николаевич"

Примечания

Комментарии

  1. ↑ 1 2 Являлся отцом как принца Карла Гессенского, так и Марии Александровны, супруги императора Александра II. Впрочем, как считают биографы, во втором случае был лишь номинальным отцом, а биологическим являлся барон Август фон Сенарклен де Гранси с которым с 1820 года сожительствовала Вильгельмина Баденская
  2. ↑ 1 2 Являлась матерью как принца Карла Гессенского, так и Марии Александровны, супруги императора Александра II.

Источники

  1. ↑ 1 2 [ria.ru/religion/20151224/1348162800.html Останки Алексея и Марии Романовых СК передал в Новоспасский монастырь]
  2. ↑ Телеграмма Барона Фредрикса
  3. ↑ Л. Б. Максимова [www.pravenc.ru/text/64616.html Алексий] // Православная энциклопедия. Том I. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2000. — С. 654-656. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-006-4
  4. ↑ «Правительственный Вѣстникъ». 12 (25) августа 1904, № 183, стр. 3 (титулы приведены точно по указанному источнику).
  5. ↑ Хереш Э. Цесаревич Алексей. — Ростов-на-Дону: «Феникс», 1998.
  6. ↑ 1 2 3 4 5 Нахапетов Б. А. [www.e-reading.mobi/chapter.php/1014393/12/Nahapetov_-_Vrachebnye_tayny_doma_Romanovyh.html Глава 9. Ужасная судьба отца и сына…] // Врачебные тайны дома Романовых. — М.: Вече, 2007. — 352 с. — (Царский дом). — ISBN 978-5-9533-2141-9.
  7. ↑ «Правительственный Вѣстникъ». 31 мая (13 июня) 1912, № 119, стр. 4.
  8. ↑ Ibid.
  9. ↑ Н. А. Соколов «Убийство Царской Семьи», гл. 23, показания Медведева.
  10. ↑ П. Жильяр «Император Николай II и его семья», гл. 22.
  11. ↑ 1 2 Документальный фильм «Цесаревич Алексей. Жизнь и Смерть». 2004 г., студия «Адамово яблоко»
  12. ↑ 1 2 [regiment.ru/bio/A/245.htm Русская Императорская Армия]
  13. ↑ Список российских кавалеров ордена Серафимов
  14. ↑ Michel et Béatrice Wattel, Les Grand’Croix de la Légion d’honneur – De 1805 à nos jours, titulaires français et étrangers, Archives et Culture, 2009, p. 520
  15. ↑ [www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/19251637 Геномная идентификация останков семьи царя Николая II]
  16. ↑ [www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/19815722 Генетический анализ выявил причину гемофилии]
  17. ↑ [www.km.ru/news/view.asp?id=2DC7212A8C5E40DB83550F9DAB8A5F20 Останки детей Николая II признаны подлинными] // KM.RU
  18. ↑ Игорь Пушкарёв. [znak.com/moscow/articles/20-03-15/103705.html Интервью с руководителем отдела истории Романовых Свердловского областного краеведческого музея Николаем Неуйминым]
  19. ↑ [government.ru/docs/18784/ О создании межведомственной рабочей группы по вопросам, связанным с исследованием и перезахоронением останков цесаревича Алексея и великой княжны Марии Романовых]
  20. ↑ [tass.ru/obschestvo/2352665 Правкомиссия рассчитывает провести захоронение останков детей Романовых в феврале 2016 г.]
  21. ↑ [monarhist.info/news/3225 У Церкви остаются вопросы к предполагаемым останкам детей Николая II | Газета "МОНАРХИСТ"]
  22. ↑ [monarhist.info/news/3214 А.Закатов: Новая группа по «Царским останкам» должна работать в контакте с Церковью | Газета "МОНАРХИСТ"]
  23. ↑ Киричек М. С. Алексеевская гимназия // Таганрог. Энциклопедия. — Таганрог: Антон, 2008. — С. 181. — ISBN 978-5-88040-064-5.
  24. ↑ [slavakubani.ru/read.php?id=152 С. В. Самовтор «Имена членов Российского Императорского Дома на карте Кубани»]
  25. ↑ [de.academic.ru/dic.nsf/enc_geo/10256/%D0%9C%D0%B0%D0%BB%D1%8B%D0%B9 Малый Таймыр]

Литература

  • «Светлый отрок». Сборник статей о Царевиче-Мученике Алексее и Других Царственных Мучениках. — Jordanville, NY: Printshop of St. Job of Pochaev, Holy Trinity Monastery, 1999-01-01. — 96 с. — ISBN 9780317292299.
  • Цесаревич. Документы. Воспоминания. Фотографии. / Сост. О. Барковец, А. Крылов. — М.: Вагриус, 1998. — ISBN 5-7027-0619-6

Ссылки

Отрывок, характеризующий Алексей Николаевич

После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.


Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Алексей_Николаевич&oldid=81052608»