Алексий (Кутепов)

Его Высокопреосвященство Митрополит Алексий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
35-й Митрополит Тульский и Ефремовский до 27 декабря 2011 — Тульский и Белёвский до 20 апреля 2009 года — архиепископ
c 7 октября 2002 года
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Кирилл (Наконечный)
Архиепископ Астанайский и Алматинский
31 марта 1999 — 7 октября 2002
Предшественник:	Владимир (Горьковский) (как епископ Акмолинский)
Преемник:	Мефодий (Немцов)
Архиепископ Алматинский и Семипалатинский
20 июля 1990 — 31 марта 1999
Предшественник:	Евсевий (Саввин)
Преемник:	он сам как архиепископ Астанайский и Алма-атинский
Архиепископ Зарайский, викарий Московской епархии
1 декабря 1988 — 20 июля 1990
Предшественник:	Иов (Тывонюк)
Преемник:	Павел (Пономарёв)
Имя при рождении:	Андрей Николаевич Кутепов
Рождение:	10 мая 1953(1953-05-10) (70 лет) Москва, СССР
Принятие священного сана:	15 февраля 1975 года
Принятие монашества:	7 сентября 1975 года
Епископская хиротония:	1 декабря 1988 года
Награды:

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Алексий и фамилией Кутепов.

Митрополи́т Алекси́й (в миру Андре́й Никола́евич Куте́пов; 10 мая 1953, Москва) — епископ Русской православной церкви, митрополит Тульский и Ефремовский, глава Тульской митрополии.

Биография

Родился 10 мая 1953 года Москве в семье рабочего.

В 1970 году окончил среднюю школу и поступил на химический факультет Московского государственного педагогического института им. В. И. Ленина.

Церковное служение

В 1972 году оставил институт и поступил в Московскую духовную семинарию.

15 февраля 1975 году епископом Подольским Серапионом (Фадеевым) рукоположен во диакона.

В 1975 году окончил Московскую духовную семинарию и поступил в Московскую духовную академию.

22 июня того же года тем же архиереем, переведённым на Иркутскую и Читинскую епархию, рукоположен во пресвитера и назначен настоятелем Знаменского кафедрального собора в Иркутске, секретарём епископа Иркутского и Читинского и благочинным храмов 1-го и 2-го Иркутских округов.

7 сентября того же года в Никоновском приделе Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры епископом Иркутским и Читинским Серапионом (Фадеевым) пострижен в монашество с наречением имени Алексий в честь святителя Московского Алексия.

8 сентября 1975 года возведён в сан игумена, а 20 ноября 1975 года — в сан архимандрита.

В 1979 году окончил Московскую духовную академию и за представленное сочинение по кафедре патрологии «Святоотеческое учение о Божией Матери» удостоен степени кандидата богословия.

После перевода архиепископа Серапиона (Фадеева) на Владимирскую епархию последовал за ним и в мае 1980 года назначен настоятелем Успенского кафедрального собора во Владимире, секретарём архиепископа Владимирского и Суздальского и благочинный храмов Владимирского и Муромского округов.

27 марта 1984 года указом Патриарха Пимена от назначен наместником Свято-Троице-Сергиевой Лавры.

20 октября 1988 назначен председателем Финансово-хозяйственного управления Московской Патриархии.

Архиерейство

30 ноября 1988 года постановлением Священного Синода определён быть епископом Зарайским, викарием Московской епархии с освобождением от должности наместника Троице-Сергиевой лавры.

В тот же день в зале заседаний Священного Синода состоялось наречение архимандрита Алексия во епископа Зарайского, которое совершили Патриарх Пимен, митрополиты Киевский и Галицкий Филарет (Денисенко), митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Ридигер), митрополит Минский и Белорусский Филарет (Вахромеев), митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков), митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир (Сабодан), митрополит Львовский и Тернопольский Никодим (Руснак), митрополит Кишинёвский и Молдавский Серапион (Фадеев), архиепископ Оренбургский и Бузулукский Леонтий (Бондарь), архиепископ Псковский и Порховский Владимир (Котляров), архиепископ Костромской и Галичский Иов (Тывонюк), архиепископ Винницкий и Брацлавский Агафангел (Саввин), Смоленский и Вяземский Кирилл (Гундяев), епископ Владимирский и Суздальский Валентин (Мищук) и епископ Пензенский и Саранский Серафим (Тихонов).

1 декабря 1988 года хиротонисан во епископа Зарайского, викария Московской епархии.

30 декабря 1988 года возведен в сан архиепископа.

21 июля 1989 года избран членом Правления Экологического фонда СССР.

На Алма-Атинской кафедре

20 июля 1990 года архиепископ Алма-Атинский и Казахстанский с освобождением от должности председателя Финансово-хозяйственного управления Московской Патриархии.

29 января 1991 года в связи с образование двух новых епархии на территории Казахстана титул изменён на «Алма-Атинский и Семипалатинский».

В декабре 1994 года специальным указом Президента Нурсултана Назарбаева получил гражданство Казахстана.

На Тульской кафедре

С 7 октября 2002 года — архиепископ Тульский и Белёвский. Одновременно, с 26 декабря 2002 года — ректор Тульской духовной семинарии.

В 2008 году предпринял процесс за каноническое очищение состава клира Тульской и Белёвской епархии от скомпрометировавших себя священнослужителей.

20 апреля 2009 года возведён Патриархом Кириллом за малым входом Божественной литургии в Успенском соборе Московского Кремля возведён в сан митрополита.

27 июля 2011 года утверждён настоятелем (священноархимадритом) Тульского Богородичного Щегловского и Жабынского Введенского Макариевского мужских монастырей.

27 декабря 2011 года в связи с образованием Белёвской епархии титул изменён на Тульский и Ефремовский; одновременно назначен главой новообразованной Тульской митрополии.

Награды

• Орден Почёта (8 марта 2015 года) — за достигнутые трудовые успехи, активную общественную деятельность и многолетнюю добросовестную работу
• Орден святого равноапостольного великого князя Владимира трех степеней.
• Орден преподобного Сергия Радонежского II и III степени.
• Орден святого благоверного князя Даниила Московского I и II степени.
• Орден святителя Иннокентия митрополита Московского и Коломенского II степени.
• Орден апостола Марка I степени (Александрийская православная церковь)
• Орден Гроба Господня I степени (Иерусалимская православная церковь)
• Орден святых равноапостольных Кирилла и Мефодия II степени (Чехословацкая Православная Церковь).
• Орден преподобного Серафима Саровского II степени (2008)
• Орден Парасат (2002 год, Казахстан)
• Лауреат Премии духовного согласия Президента Республики Казахстан (1995 год).
• Медаль «Астана» (1998 год, Казахстан)
• Почётная медаль Советского Фонда Мира (1977 год)

Ссылки

• [www.patriarchia.ru/db/text/38845.html Биография на сайте Патриархия.ru]
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_193 Алексий (Кутепов): сайт Православие. База данных]
• [tula.eparhia.ru/arhierei/biografy/ Биография на сайте Тульской епархии]
• [www.svetoch.nursat.kz/bio.html Биография на сайте Православного благотворительного общества развития образования и культуры в Республике Казахстан «Светоч».]

Отрывок, характеризующий Алексий (Кутепов)

– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».