Моисеев, Александр Наумович
Поделись знанием:
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
(перенаправлено с «Алекс Моисеев»)
| Алекс Моисеев | |
 Алекс Моисеев, на фото справа на первом плане | |
| Личная информация | |
|---|---|
| Пол |
мужской |
| Оригинальное имя |
Александр Наумович Моисеев |
| Гражданство | |
| Специализация |
чекерс, международные шашки, русские шашки, шашечная композиция |
| Клуб | |
| Дата рождения |
19 февраля 1959 (65 лет) |
| Место рождения | |
А́лекс Моисе́ев (англ. Alex Moiseyev), Алекса́ндр Нау́мович Моисе́ев (19 февраля 1959 года, посёлок Малаховка, Люберецкий район, Московская область) — советский и американский спортсмен (шашки). Спортсмен-шашист широкого профиля — по чекерсу, международным шашкам, русским шашкам, шашечной композиции.
Неоднократный чемпион мира по чекерсу в различных программах (с 2002 года): с жеребьёвкой трёх первых ходов (с 2003 по 2013) и в 11-шашечной версии с жеребьёвкой двух первых ходов (с 2008 года)[1]. Победитель I Интеллиады по чекерсу, многократный чемпион США — по международным шашкам (1996), чекерсу в классике (с 1999) и с жеребьевкой трех ходов (с 2000), вице-чемпион мира (2008) и СССР (1991) по шашечной композиции. Гроссмейстер США по чекерсу и международным шашкам (1996). Мастер спорта СССР по русским и международным шашкам. Двукратный чемпион и неоднократный призёр Москвы (шашки−100)[2]. Шестикратный чемпион Москвы среди юношей (1971—1977).
Александр Моисеев так сказал про различные виды шашек, которыми он занимался профессионально[3]:
Я считаю, что русские шашки, стоклеточные шашки, чекерс и итальянские шашки — это разные игры и объединение их «по правилам» невозможно. Тут уж шашка — либо бьет назад, либо не бьет, дамка — ходит по всей диагонали, или на одно поле, простая — может бить дамку, или нет. В зависимости от выбора мы имеем при одном и том же положении на доске совершенно разные позиции и оценку, и процент этой «разницы» будет велик. Именно критерий — «процент разницы» и должен использоваться для принятия решения — одна эта игра или нет, и возможно ли с объединение с минимальными потерями (как для самой игры, так и включая моральные потери — при достижении компромисса).
Для правильного понимания и осмысления этого факта я приведу вам простой пример: вот вы как считаете, бег на стометровку и марафон — это один и тот же вид спорта? Правильным ответом, на мой взгляд, будет такой: это разные виды спорта, требующие разных способностей, разной тактики и стратегии, разной тренировки, но кое-что общее все-таки есть.
Начал заниматься шашками в 7 лет. Первый тренер Абрам Моисеевич Сидлин в МГДПиШ (Московский городской Дворец пионеров и школьников на Ленинских Горах). Тренер в спортобществе «Локомотив» — Николай Матвеевич Курносов.
Образование высшее — Московский институт инженеров транспорта.
В 1991 году переехал с семьей в США.
Дети: Михаил (1983), Павел (1995), Клара (1999).
В настоящее время живет в США, работает программистом в Питсбургском банке PNC.
Из автобиографии Александра Моисеева [2]
- 1972 г. получил звание кандидата в мастера спорта СССР.
- 1974 г. переехал с родителями из Малаховки в подмосковный город Мытищи.
- 1974 г., осень, в 15 лет выполнил норматив мастера спорта СССР по русским шашкам.
- 1976 г. стал 3-м в юношеском первенстве СССР по русским шашкам.
- 1976 г. окончил школу и поступил в МИИТ (Московский институт инженеров транспорта), факультет «Автоматика и вычислительная техника», специальность «Прикладная математика».
- 1977 г. занял 3-е место в первенстве Москвы (среди взрослых) по русским шашкам.
- 1979 г. перешёл с русских шашек на стоклеточные.
- 1981 г. окончил институт и стал работать программистом в Вычислительном центре «Экспресс» Московской железной дороги.
- 1982 г. стал чемпионом Москвы по стоклеточным шашкам и женился, а мои родители развелись.
- 1989 г. ездил вместе с женой в гости к двоюродному брату в США; по возвращении домой мы решили уехать из СССР.
- 1991 г., весна/лето выиграл два крупных Международных турнира и в августе 1991 г. имел 17-й рейтинг в СССР по стоклеточным шашкам.
- 15 октября 1991 г. выехал вместе с женой и сыном на постоянное место жительства в США, в Нью-Йорк. Вслед за нами, в начале 1992 г. приехала моя мать и сестра с семьёй.
- 1992 г., сентябрь переехали в Питсбург, штат Пенсильвания.
- 1993 г. в США переехал мой отец с женой, которых я сразу же вызвал, по приезде в США.
- 1994 г. переехали в США также и родители жены.
- 2000—2001 г., лето за один год мы с женой потеряли трёх родителей из 4-х. В живых осталась мать жены.
- 2002 г., осень переехали с семьёй в Колумбус, штат Огайо, где жена нашла работу. Я продолжал и продолжаю работать в PNC из дома до сегодняшнего дня.
Из интервью 2004 года
— Как давно Вы поставили себе цель стать чемпионом мира?
В 12 лет (!), когда стал кандидатом в мастера. И только когда мне исполнилось 25 лет, я понял — Чемпионом Мира (в стоклетки) мне не стать никогда. Вы знаете, это было очень, очень тяжелое и горькое ощущение. Даже сейчас писать тяжело. Когда же я начал играть в чекерс, это ощущение куда-то ушло, провалилось, и я снова почувствовал — могу!
Вы знаете, за очень многие годы моей шашечной карьеры мне довелось встречаться с очень многими игроками — гениальными, талантливыми, сильными, посредственными, и на основании моего жизненного опыта я скажу вам так — У КАЖДОГО ЕСТЬ СВОЙ ЛИМИТ И БАРЬЕР, и барьер этот известен где-то там, на небесах. Так вот, мой барьер в стоклетки я увидел в 25 лет — МНЕ НЕ БЫТЬ ЧЕМПИОНОМ МИРА! Это не значит, что мой рост и карьера закончены, нет — я еще мог стать гроссмейстером (и думаю, стал бы), продолжать выигрывать какие-то турниры, а вот чемпионом мира — нет.
И вот, хотите верьте, хотите нет, я примеряю этот принцип сегодня к себе в чекерс — и пока барьера вообще не вижу и не ощущаю. С чекерс у меня открылось второе дыхание и молодость, и я опять чувствую, что мне 12 лет сегодня![3]
Напишите отзыв о статье "Моисеев, Александр Наумович"
Примечания
Отрывок, характеризующий Моисеев, Александр Наумович
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
