Аленкер
Муниципалитет
Показать/скрыть карты
|
Аленке́р (порт. Alenquer; [ɐlẽ'kɛɾ]) — посёлок городского типа в Португалии, центр одноимённого муниципалитета в составе округа Лиссабон. Численность населения — 8,9 тыс. жителей (посёлок), 44,8 тыс. жителей (муниципалитет). Посёлок и муниципалитет входит в регион Центральный регион и субрегион Оеште. По старому административному делению входил в провинцию Эштремадура.
Содержание
Расположение
Поселок расположен в 40 км севернее центра Лиссабона. Через город протекает река Рибейра-де-Аленкер, правый приток реки Тежу.
Расстояние до:
Муниципалитет граничит:
- на севере — муниципалитет Кадавал
- на востоке — муниципалитет Азамбужа
- на юге — муниципалитеты Вила-Франка-де-Шира и Арруда-душ-Виньюш
- на юго-западе — муниципалитет Собрал-де-Монте-Аграсу
- на западе — муниципалитет Торреш-Ведраш
Население
Население в городе Аленкер (1801—2004) | |||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
1801 | 1849 | 1900 | 1930 | 1960 | 1981 | 1991 | 2001 | 2004 | 2006 |
10 569 | 10 005 | 24 774 | 30 015 | 34 998 | 34 575 | 34 098 | 39 180 | 42 932 | 44 791 |
История
Поселок основан в 1212 году. Здесь, по некоторым данным, родился и жил известный португальский штурман XV века Перу ди Аленкер.
Достопримечательности
Фрегезии (районы)
Фотогалерея
- Alenquer vista geral.jpg
Панорама Аленкера
- Castelo de Alenquer - Dec 2005.jpg
Монастырь Сан-Франсиску де Аленкер
Напишите отзыв о статье "Аленкер"
Ссылки
- [www.cm-alenquer.pt/ Официальный сайт муниципалитета]
- [www.flickr.com/photos/vitor107/sets/1419746/ Фото Аленкер]
- [www.panoramio.com/map/#lt=39.056127&ln=-9.006202&z=4&k=1&a=1&tab=1 Карта и фото Аленкер]
Это заготовка статьи по географии Португалии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Аленкер
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.