Алехин, Александр Иванович

Александр Иванович Алехин
Дата рождения:	15 ноября 1856(1856-11-15)
Дата смерти:	28 мая 1917(1917-05-28) (60 лет)
Место смерти:	Воронеж
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Образование:	Московский университет
Род деятельности:	член Государственной думы IV созыва от Воронежской губернии

Алекса́ндр Ива́нович Але́хин (1856—1917) — воронежский губернский предводитель дворянства, член IV Государственной думы от Воронежской губернии.

Потомственный дворянин Воронежской губернии. Землевладелец Землянского уезда (родовые 902 десятины, у жены — приобретенные 1379 десятин).

Окончил Катковский лицей (1875) и историко-филологический факультет Московского университета со степенью кандидата (1879).

По окончании университета в 1880 году был причислен к Министерству народного просвещения, однако через год уволен по прошению. В 1882—1883 годах служил в канцелярии министра внутренних дел, затем состоял непременным членом Землянского уездного по крестьянским делам присутствия. Перейдя в Министерство финансов, занимал должности председателя Воронежского отделения Крестьянского поземельного банка и управляющего Виленским отделением Дворянского земельного банка. С 1888 года был одним из директоров Товарищества Прохоровской Трехгорной мануфактуры.

Принимал участие в земском самоуправлении Воронежской губернии. Избирался гласным Землянского уездного и Воронежского губернского земских собраний, а также почетным мировым судьей Землянского уезда. В первой половине 1890-х годов состоял непременным членом губернского присутствия, а затем членом губернского по земским и городским делам присутствия (от губернского земского собрания).

В 1904 году был избран Воронежским губернским предводителем дворянства, в каковой должности состоял до 1917 года. Во время Русско-японской войны принимал участие в работе Дворянского отряда Красного Креста. В 1912 году по предложению Алехина и на его средства был издан роскошно оформленный сборник «Воронежское дворянство в Отечественную войну» (Москва, 1912). Кроме того, во Франции ему удалось приобрести ряд документов, касающихся Заграничного похода русской армии, впоследствии переданных губернской архивной ученой комиссии. 1 февраля 1913 года получил чин действительного статского советника.

В 1912 году был избран членом IV Государственной думы от съезда землевладельцев Воронежской губернии. Входил во фракцию октябристов, после её раскола — в группу земцев-октябристов и Прогрессивный блок. Ввиду болезни участия в думской деятельности не принимал. Накануне Первой мировой войны вывез свою больную жену на лечение в Висбаден и долгое время не мог вернуться в Россию. Приветствовал Февральскую революцию 1917 года.

Умер 28 мая 1917 года в Воронеже. Тело его было доставлено в Москву для погребения в семейной усыпальнице Прохоровых на Новодевичьем кладбище.

Семья

Был женат на Анисье Ивановне Прохоровой (1861—1915), дочери основателя Трехгорной мануфактуры И. Я. Прохорова. Их дети:

• Алексей (1888—1939), шахматист, издатель журнала «Шахматный вестник»
• Александр (1892—1946), знаменитый шахматист, чемпион мира по шахматам.
• Анна (1886—1890)
• Варвара (1889—1944)

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й ст. (1888)
• Орден Святого Станислава 2-й ст. (1892)
• Орден Святого Владимира 4-й ст. (1908)
• Орден Святого Владимира 3-й ст. (1913)
• знак Красного Креста (1904)

Источники

• Памятные книжки Воронежской губернии на 1884—1917 годы. — Воронеж, 1884—1916.
• Список лиц, служащих по ведомству Министерства внутренних дел 1904 года (исправленный по 15 апреля). Ч. II. — СПб., 1904. — С. 115.
• Списки бывших и настоящих воспитанников Имп. Лицея в память цесаревича Николая. — Москва, 1908.
• Список гражданским чинам четвертого класса. Исправлен по 1 марта 1916 года. — Петроград, 1916. — С. 2419.
• 4-й созыв Государственной думы: Художественный фототип. альбом с портретами и биографиями. — Санкт-Петербург: издание Н. Н. Ольшанского, 1913.
• Новое Время, № 14790. — 31 мая (13 июня) 1917 г. — С. 1.
• [www.tez-rus.net/ViewGood41981.html Государственная дума Российской империи: 1906—1917.] — Москва: РОССПЭН, 2008.

Отрывок, характеризующий Алехин, Александр Иванович

С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…