Алжирцы
 Флаг Алжира | |
| Современный ареал расселения и численность | |
|---|---|
| Язык | |
| Религия | |
| Расовый тип | |
| Этнические группы | |
| Серия статей об | |
| Арабах | |
 | |
| Культура | |
|---|---|
| Этнографические группы и исторические общности | |
| Диаспора | |
| Родственные народы | |
| Арабские языки и диалекты | |
| Арабский мир | |
| Религия | |
| Панарабизм • ЛАГ • Завоевания • Арабизация • Национализм |
Алжи́рцы — арабский народ, основное население Алжира. Численность — более 32 млн человек.
Содержание
Место проживания
Около ¾ населения сосредоточено в предгорьях Телль-Атласа, приблизительно 1,5 млн человек проживает в районе высокогорья и около 1 млн — в пустыне Сахара. Наибольшая плотность населения отмечается вблизи столицы и в регионе Кабилия. Последователи секты ибадитов живут в долине Мзаб, в Уаргле и Алжире.
Религия
Большая часть алжирцев — мусульмане-сунниты (маликиты и ханафиты). Государственной религией является ислам. В стране проживает около 150 тысяч христиан, преимущественно католиков, и около 1 тысячи приверженцев иудаизма.
Язык
Государственным языком является арабский, но также распространён французский язык. Свою письменность приобрели некоторые берберские племена, говорящие на тамахак и тамазигхт[1].
История этноса
Первоначально Алжир был заселён народами, говорящими на берберских языках. Эти народы ещё в 2000 до н. э. переселились сюда с Ближнего Востока. Арабы расселились на территории Алжира в период исламских завоеваний VII—VIII вв. и кочевых миграций XI—XII вв. Смешение двух волн переселенцев с автохтонным населением привело к появлению так называемого арабо-берберского этноса, в культурном развитии которого арабскому элементу принадлежит доминирующая роль. Являясь основной этнической подгруппой алжирского общества, берберы играют важную роль в жизни страны. В период римского и арабского завоеваний Северной Африки многие берберы переселились с побережья в высокогорные районы. Берберы составляют приблизительно 1/5 часть населения страны. Наибольшее сосредоточение берберского населения наблюдается в горной местности Джурджура к востоку от столицы, известной как Кабилия. Местные жители, кабилы, расселились по многим городам страны, но сохраняют древние традиции. Другие значительные группы берберского населения представлены племенными союзами шауйя, происходящими из горного района вокруг Батны, мзабита, расселившимися на территории оазисов Северной Сахары, и кочевниками-туарегами, проживающими на крайнем юге в районе Ахаггара[2].
Традиции
- Хозяйственные занятия.
Основное традиционное занятие — пашенное земледелие (пшеница, ячмень, цитрусовые, виноград, оливки, финиковая пальма, огородные культуры и др.). Распространены также скотоводство, сбор травы альфы, коры пробкового дуба. У кочевников — верблюдоводство и овцеводство. В XIX веке появилась горнодобывающая промышленность, к середине XX века — добыча нефти и газа. На средиземноморском побережье распространены морские промыслы.
- Жилище.
Большинство алжирцев проживает в городах. Типы традиционных жилищ алжирцев многообразны. В зависимости от района проживания, это каменные, глинобитные или деревянные постройки. У кочевников — палатки.
- Одежда.
Алжирцы носят современную одежду, но по-прежнему широко распространён традиционный костюм. У мужчин — это просторная хлопчатобумажная или шерстяная рубаха — джеллаба, широкие штаны, вышитые жилеты и кафтаны. Наиболее популярный головной убор — красная фетровая феска — тарбуш или шешия. Зимой — бурнус из шерсти. У женщин — просторное вышитое платье (гандура), кафтаны из хлопчатобумажных тканей, шёлка или бархата. Широко распространены вышитые пояса, накидка — хаик. Обувь — сандалии (наиль), кожаные или матерчатые остроносые бабуши без задника или более тяжёлые соббаты[3].
- Пища.
Традиционная пища включает общеарабские (лепёшки, жаркое-мешви, разнообразные соусы), а также блюда берберского и африканского происхождения, например кускус, тажин и т. д.
- Музыка
Фольклор алжирцев испытал на себе значительное влияние как со стороны местного берберского, так и от проживающих во многих городах Алжира потомков выходцев из мусульманской Андалусии. В традиционном музыкальном искусстве используются известные и в других арабских странах инструменты — уд, ребаб, канун, ударные (бендира и др.)[4].
Государственный строй
После обретения независимости в 1962 году в Алжире было создано сильное централизованное государство. По конституции 1963 года Фронт национального освобождения (ФНО) стал единственной политической партией в стране. Алжир был объявлен президентской республикой, а законодательным органом стала Национальная ассамблея. В 1963 году первым президентом страны стал Ахмед Бен Белла, на следующий год избранный Генеральным секретарем ФНО. В 1965 году в результате военного переворота во главе с Хуари Бумедьеном Бен Белла был смещён со своего поста, действие конституции было приостановлено. Хотя Национальное собрание и не было распущено, его деятельность была фактически приостановлена. Реальное управление страной осуществлял Революционный совет, который в 1966—1967 годах был преобразован в совещательный орган, а административная власть перешла к Совету министров, в состав которого вошли несколько офицеров — приближённых Бумедьена, и 12 гражданских лиц. В 1976 году после всенародного обсуждения состоялся референдум, на котором были приняты Национальная хартия АНДР и новая конституция.
Формирование политической системы. В Хартии 1976 года провозглашалась приверженность Алжира идеям социализма и подчёркивалась руководящая роль ФНО в процессе строительства социалистического общества. По конституции всенародно избираемый президент воплощал единство политического руководства партии и государства и возглавлял Совет министров и Высший совет безопасности. Законодательная власть возлагалась на всенародно избираемое Национальное народное собрание. После смерти президента Бумедьена в 1978 году его пост занял Шадли Бенджедид, впоследствии переизбранный на этот пост в 1984 и 1988 годах. [5]. Принятые в 1979 году поправки к конституции предусматривали некоторое ограничение власти президента. Так, срок пребывания президента у власти был сокращён с шести до пяти лет. Разрешалась деятельность политических партий, предусматривалась подотчётность премьер-министра Национальному народному собранию.
В декабре 1991 года выборы в законодательный орган власти состоялись в условиях многопартийности. 188 из 430 мест в Национальном народном собрании завоевал Исламский фронт спасения — группировка фундаменталистов, ставшая главной оппозиционной партией. Стремясь предотвратить захват власти фундаменталистами, военные круги вынудили президента Бенджедида уйти в отставку. Для руководства страной был создан Высший государственный комитет во главе с Мухаммедом Будиафом, считавшимся демократическим оппонентом ФНО. После убийства Будиафа в июне 1992 года во главе государства встал Али Кафи, ветеран войны за независимость Алжира.(Мохов 2006: 435)
В начале 1990-х годов Алжир вступил в период вооружённого противоборства между правительством и группами исламистов, который продолжается и по сей день. Несмотря на возобновление 9 февраля 1993 года чрезвычайного положения, продолжались нападения на известных государственных и общественных деятелей. К октябрю 1993 года около тысячи исламистов погибли, 3800 предстали перед специальными судами, 240 из них были вынесены смертные приговоры.
В 1994 году радикальная оппозиция раскололась на две группировки: Вооружённую исламскую группу, действующую в самой столице и её окрестностях, и Вооружённое исламское движение, базирующееся в восточных и западных частях страны. В январе того же года президент Ламин Зеруаль, избранный на выборах 16 ноября 1995 года, обещал начать диалог с Исламским фронтом спасения. В апреле 1996 президент объявил о программе умиротворения, которая включала три этапа — проведение в середине года общенациональной конференции, проведение общенародного референдума по предложенной реформе конституции и проведение к середине 1997 года выборов в законодательный орган страны. Текст новой конституции получил массовую поддержку на референдуме 1997 года, однако оппозиция заявила, что его результаты были фальсифицированы.
Политические партии
До 1989 года единственной легальной политической партией был Фронт национального освобождения, с первых же дней независимости установивший монополию на власть. Первый съезд партии в условиях независимости Алжира избрал генеральным секретарем ФНО Ахмеда Бен Беллу.
Вслед за легализацией в 1989 году политических партий многие видные члены ФНО вышли из его рядов с целью создать собственные политические организации. Раскол в рядах ФНО между консерваторами и реформаторами привел к его сокрушительному поражению на выборах 1990 и 1991 годов. Ко времени государственного переворота в январе 1992 года некоторые политические группировки, вышедшие из ФНО, примкнули к исламистским партиям. (Мохов 2006: 426)
См. также
Напишите отзыв о статье "Алжирцы"
Примечания
- ↑ [www.algeria.com/ Информация об Алжире]
- ↑ [www.algeria.ru/ История Алжира]
- ↑ [www.ethno-online.ru/index.php?go=Spravka&in=view&id=34&SNS=510b9447ee3d11f7d7b2358ee829f3a0 Традиционная одежда]
- ↑ [www.ethno-online.ru/index.php?go=Spravka&in=view&id=34&SNS=510b9447ee3d11f7d7b2358ee829f3a0ethno-online.ru Народы и культуры мира | Народы мира | Алжирцы]
- ↑ [www.benin.newafrica.ru/other/algeria/index.htm Справка по стране]
Литература
- Андрианов Б. В. Алжирцы // Народы и религии мира / Глав. ред. В. А. Тишков. — М.: Большая Российская Энциклопедия, 1999.
- Мохов Н. В. Политическая система Алжира: причины стабильности // Востоковедный сборник / Глав. ред. А. О. Филоник. — М., 2006. — 490 с.
- Азия и Африка сегодня. Журнал № 9. — М., 1996. — С. 19—21.
Отрывок, характеризующий Алжирцы
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
