Алибеков, Губайдулла Алибекович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Губайдулла Алибекович Алибеков (1871, Джамбейтский уезд, Уральская область (Российская империя) — 1923) — советский казахский государственный деятель, юрист, революционер. Член Учредительного собрания от Уральского областного киргизского комитета. Первый комиссар юстиции Казахстана.



Биография

После окончания Уральской учительской семинарии работал писарем Лбищенской управы, переводчиком в Уральской уездной полиции, затем несколько лет подряд прослужил волостным управителем в Уиле и Соналы.

За революционную деятельность с 1914 года находился под надзором полиции.

В 1917 года — делегат II Всероссийского съезда Крестьянских Депутатов, председатель Уральского временного областного киргизского (казахского) исполнительного комитета. Член партии «Алаш» и правительства «Алаш-Орда», не признававшего Советской власти.

В 1918 — член Комуча, участник Уфимского государственного совещания.

В 1919 году входил в состав Киргизского Военно-революционного комитета, лидер социалистической партии «Ак жол».

С 14 сентября 1920 года — первый комиссар юстиции Казахстана. Г. Алибекову было поручено руководство вновь созданным Комиссариатом юстиции Киргизской АССР. Основные направления деятельности Г. Алибекова на посту народного комиссара: обнародование законов, отражающих политику Советской власти. Занимался формированием новых методов борьбы с преступностью и руководством организационной работой судов и революционных трибуналов. При Г. Алибекове были подготовлены проекты первых декретов об отмене калыма, о борьбе с барантой, декрет «О брачном праве киргизов (казахов)», «Декрет об отмене куна у киргиз (казахов)». За его подписью были опубликованы: № 1 — циркуляр об автономии НКЮ КАССР от НКЮ РСФСР, № 2 — циркуляр об упразднении третейских судов.

Под руководством Г. Алибекова в конце 1920 года по Киргизской АССР было создано 231 судебный и 111 следственных участков. Пост народного комиссара юстиции Г. Алибеков занимал до 17 октября 1921 года.

С 1920 года — главный прокурор Казахстана.

Организатор и председатель съезда казахов, состоявшегося 19-22 апреля 1917 года.

5 апреля 1920 года был избран в члены Казревкома. Секретарь Киргиского ЦИКа. Председатель ЦИК Киргизской АССР.

Вел активную общественную деятельность по обеспечению населения продовольствием, по расследованию чрезвычайных событий в Акмолинском, Актюбинском, Адайском уездах.

В 1923 году скончался.

Напишите отзыв о статье "Алибеков, Губайдулла Алибекович"

Литература

Ссылки

  • [oral-maslihat.kz/novosti/novosti/article/den-justicii.html День юстиции]

Отрывок, характеризующий Алибеков, Губайдулла Алибекович

– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.