Алидин, Виктор Иванович

Виктор Иванович Алидин<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Начальник УКГБ по Москве и Московской области
7 января 1971 — 6 января 1986
Предшественник:	Лялин, Серафим Николаевич
Преемник:	Челноков, Николай Ефимович
Член Коллегии КГБ
1967 — 1986
Начальник 7-го управления КГБ
1960 — 1971
Предшественник:	Сергей Григорьевич Банников
Преемник:	Михаил Михайлович Милютин
Место погребения:	Ваганьковское кладбище
Партия:	КПСС
Военная служба
Звание:	Генерал-полковник
Командовал:	Разными подразделениями КГБ
Награды:	иностранные награды:

Виктор Иванович Алидин (16 октября 1911 года, Кимры — 9 января 2002 года, Москва) — деятель советских органов госбезопасности, генерал-полковник.

Член ВКП(б) с 1932 года. Депутат Верховного Совета РСФСР 4 созывов.

Биография

Окончил школу в 1927 году, после чего поступил на работу учеником раскройщика в обувную мастерскую. Проработал там три года, в 1930 году был направлен по комсомольской путевке в уголовный розыск. Там за три года дослужился до начальника уголовного розыска Кимрского районного отдела милиции, возможно, служил бы и дальше, но в 1933 году был призван на военную службу, оттуда — в ОГПУ, затем — НКВД. Звание — красноармеец. Служил на бронепоезде, был секретарём бюро ВЛКСМ 56-го ж/д полка. Демобилизован в феврале 1937 года.

После демобилизации — на партийной работе.

Войну встретил в административной должности, был одним из инициаторов народного ополчения. В 1941 году попал в окружение, но в октябре прорвался к своим. С ноября 1941 года — заведующий оргинструкторским отделом Уфимского горкома ВКП(б).

Последней его должностью перед отправкой на службу в МГБ была должность секретаря Херсонского обкома КП(б)Украины в августе 1951 года.

В 1951 году решением ЦК ВКП(б) направлен на работу в органы государственной безопасности.

Сразу после прихода в «органы» он получает должность зам. начальника 7-го управления МГБ СССР и звание подполковника, через два года — повышение понижением. Он становится начальником менее актуального отдела — Отдела «П» (отдел спецпоселений), но вскоре возвращается на прежнюю должность, правда, уже не МГБ, а КГБ (7-е управление переформировывалось, как и всё). Кроме того, он уже полковник.

В 1960 году начинается его самая длительная работа, должность начальник 7-го управления (наружное наблюдение, на сленге — «топтуны»). В этой должности он становится генерал-майором (9 декабря 1964 г.), генерал-лейтенантом (20 декабря 1968 года).

30 сентября 1967 года Алидин становится членом Коллегии КГБ, куда пробивались далеко не все генералы.

В начале 1971 года снова идёт на повышение, его назначают начальником УКГБ по г. Москве и Московской области.

В. И. Алидин был инициатором обвинения писателя И. А. Ефремова в шпионаже в пользу Великобритании.

С 1979 года — генерал-полковник.

С 1986 года на пенсии.

Умер после операции, похоронён на Ваганьковском кладбище.

Награды

• Орден Ленина (30 октября 1967)
• Орден Ленина (13 декабря 1977)
• Орден Ленина (15 октября 1981)
• Орден Октябрьской Революции (31 августа 1971)
• Орден Отечественной войны I степени
• Орден Трудового Красного Знамени (8 октября 1980)
• Орден «Знак Почета»
• Орден Почёта
• Медаль Жукова
• Медаль «За боевые заслуги»
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
• Медаль «Партизану Отечественной войны» I степени
• Медаль «За отличие в охране государственной границы СССР»
• Медаль «За оборону Киева»
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Юбилейная медаль «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «В память 850-летия Москвы»
• Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Медаль «Ветеран Вооружённых Сил СССР»
• Медаль «За укрепление боевого содружества»
• Юбилейная медаль «40 лет Вооружённых Сил СССР»
• Юбилейная медаль «50 лет Вооружённых Сил СССР»
• Юбилейная медаль «60 лет Вооружённых Сил СССР»
• Юбилейная медаль «70 лет Вооружённых Сил СССР»
• Юбилейная медаль «50 лет советской милиции»
• Медаль «В память 1500-летия Киева»
• Медаль «За безупречную службу» I степени
• Медаль «За безупречную службу» II степени
• Нагрудный знак «Заслуженный работник МВД»
• Нагрудный знак «Почётный сотрудник госбезопасности»
• Нагрудный знак «За службу в контрразведке» I степени (1996)
• Государственная премия СССР

Иностранные награды:

• Орден Дружбы (Вьетнам, 3 октября 1980)
• Медаль «50 лет Органов Государственной безопасности МНР»
• Медаль «50 лет Монгольской Народной Армии»
• Медаль «60 лет Монгольской Народной Армии»
• Ордена ГДР
• Ордена Болгари

Звания

• Подполковник (1951)
• Полковник (1954)
• Генерал-майор (9 декабря 1964)
• Генерал-лейтенант (20 декабря 1968)
• Генерал-полковник (16 января 1979)

Литература

• Энциклопедия секретных служб России / Автор-составитель А. И. Колпакиди. — М.: АСТ: Астрель: Транзиткнига, 2004. — С. 428. — 800 с. — ISBN 5-17018975-3.

Ссылки

• [www.pseudology.org/Abel/Alidin_VI.htm «Виктор Иванович Алидин» на сайте pseudology.org]
• [vagankovka.ru/nekropol/view/item/id/51/catid/1 «Место захоронения на Ваганьковском кладбище»]
• [rusrazvedka.narod.ru/base/htm/alidin.html «АЛИДИН Виктор Иванович» на сайте rusrazvedka.narod.ru]
• [shieldandsword.mozohin.ru/personnel/alidin_v_i.htm «АЛИДИН Виктор Иванович» на сайте shieldandsword.mozohin.ru]
• [istmat.info/node/38996 «Подполковник В.И. Алидин» на сайте istmat.info]

Отрывок, характеризующий Алидин, Виктор Иванович

25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.