Алиева, Ирода Мирзахоновна
| Ирода Алиева | |
| узб. Iroda Aliyeva | |
 Ирода Алиева в роли ведьмы в фильме «Акмаль, дракон и принцесса» (1981) | |
| Имя при рождении: |
Ирода Мирзахоновна Алиева |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Профессия: |
актриса театра и кино |
| Гражданство: | |
| Годы активности: |
1951 — 1989 |
| Театр: | |
| Награды: |
|
| IMDb: | |
Ирода Мирзахоновна Алиева (17 декабря 1929 — 7 июля 1989 года, Ташкент) — узбекская советская актриса театра и кино, народная артистка Узбекской ССР.
Биография
Ирода Алиева родилась 17 декабря 1929 года в Ташкенте.
Закончила Ташкентский театрально-художественный институт имени А. Н. Островского. С 1951 года работала в Ташкентском драматическом театре имени Хамзы[uz] под руководством народной артистки СССР Сары Ишантураевой. Первой заметной ролью Алиевой стал образ Ольги Ульяновой в пьесе И. Попова «Семья»[1].
Среди других ролей — Насиба (в постановке комедии «Больные зубы» Абдуллы Каххара), Мукаддас («Настоящая любовь» Адыла Якубова), Ширин («Легенда о любви» Назыма Хикмета), Марьям («Алжир — Моя страна» Мухаммеда Диба) и другие. В 1960—1970-х годах она становится одной из влиятельных актрис узбекского театра; играет роли Асал в спектакле «Одинокая красота» по Чингизу Айтматову, Назокат в постановке «Парвона» по Уйгуну. Созданные Алиевой образы характеризовались пониманием авторской идеи, интеллектуальной глубиной, красотой и яркостью, с сохранением в то же время теплоты, дружелюбия и обаяния.[1]
В 1967 году была удостоена почётного звания народной артистки Узбекской ССР[1].
С 1970-х годов также исполняла роли в кино, преимущественно студии «Узбекфильм»; в частности, известна вне республики ролью ведьмы Алмауз-Кампыр в детских фильмах «Акмаль, дракон и принцесса» (1981) и «Новые приключения Акмаля» (1983), снималась в эпизодах картин «Одиножды один» (1974), «Пираты XX века» (1979), «Юность гения» (1982). Обладая мягким и звучным голосом, актриса играла и в радиопостановках, а также участвовала в дубляже нескольких сотен картин на узбекский язык.[1]
Умерла в Ташкенте 7 июля 1989 года.
Напишите отзыв о статье "Алиева, Ирода Мирзахоновна"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [teatr.uz/u_actors/97-iroda-alieva.html Ирода Алиева, Ўзбекистон халқ артисти (1929-1989)] (узб.). Ўзбек миллий академик драма театр. Проверено 16 декабря 2015. [web.archive.org/web/20151219024750/teatr.uz/u_actors/97-iroda-alieva.html Архивировано из первоисточника 19 декабря 2015].
Ссылки
- Ирода Алиева (англ.) на сайте Internet Movie Database
- АЛИЕВА Ирода Мирзахоновна // [n.ziyouz.com/books/uzbekiston_milliy_ensiklopediyasi/O'zbekiston%20Milliy%20Ensiklopediyasi%20-%20A%20harfi.pdf Национальная энциклопедия Узбекистана] / Таҳрир ҳайъати: М. Аминов, Б. Аҳмедов, Ҳ. Бобоев ва б.. — Ташкент: ГУ «Ўзбекистон миллий энциклопедияси», 2000. — Т. 1. А — Бешбалиқ. — С. 210—211. — 736 с.
|
Это заготовка статьи о персоналии из Узбекистана. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Алиева, Ирода Мирзахоновна
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
