Алиев, Ашраф Агали оглы

Ашраф Алиев
азерб. Əşrəf Əliyev
Арестованный органами НКВД Ашраф Алиев
Дата рождения:	1898(1898)
Место рождения:	Шуша
Страна:	Азербайджан Азербайджан→ Азербайджанская ССР Азербайджанская ССР→ СССР СССР
Научная сфера:	нефтяная промышленность
Место работы:	Контора бурения треста «Кагановичнефть»
Альма-матер:	Горный институт Фрайбурга
Известен как:	директор конторы бурения треста «Кагановичнефть»
Награды и премии:

Ашраф Агали оглы Алиев (азерб. Əşrəf Ağaəli oğlu Əliyev) — азербайджанский инженер, директор конторы бурения треста «Кагановичнефть», кавалер ордена Ленина.

Биография

Ашраф Алиев родился в 1898 году в городе Шуша. В январе 1920 года Алиев был направлен правительством Азербайджанской Демократической Республики на учёбу в Германию. Во время учёбы в Горном институте Фрайбурга был активистом Союза студентов-азербайджанцев. Выступал за независимость Азербайджана, отстаивал интересы обучающихся в вузах Германии, Франции и Италии, в советских органах власти.

После 4-х месяцев практической работы на промыслах Ганновера (Германия) и Эльзаса (Франция) Ашраф Алиев вернулся в Баку и был принят на работу в Азнефть А. П. Серебровским. Работал на различных должностях нефтяной промышленности республики, начиная от заместителя начальника Биби-Эйбатского промысла до директора конторы бурения треста «Кагановичнефть».

В 1932 году Ашраф Алиев был удостоен ордена Ленина. Алиев как грамотный специалист пользовался уважением среди советских и партийных работников, а также иностранных специалистов, работавших в Азербайджане.

В годы жизни в Баку Алиев поддерживал отношения с московским корреспондентом немецкой газеты «Кельнише Цайтунг» — Артуром Юстом и с приезжающими в Баку представителями германской фирмы «Альфред Вирт» — Карлом Иммишем и Альтом Тейгелером.

В 1936 году Ашраф Алиев был арестован органами НКВД. Его обвинили в шпионаже в пользу Германии и антисоветских высказываниях. В 1937 году привлекался по второму делу как активный участник повстанческой организации, целью которой было свержение советской власти в Азербайджане и отделение от СССР.

Литература

• Джафаров М. Г. Возвращение на Родину // «Зеркало» : газета. — 1998. — № 20. — С. 26-28.

Отрывок, характеризующий Алиев, Ашраф Агали оглы

– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.