Алиев, Иван Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иван Михайлович Алиев
Дата рождения

19 октября 1892(1892-10-19)

Место рождения

город Темир-Хан-Шура, Дагестанская область, Российская империя

Дата смерти

11 февраля 1964(1964-02-11) (71 год)

Место смерти

Волгоград, СССР

Принадлежность

Российская империя Российская империяСССР СССР

Род войск

Пехота

Годы службы

19131933 годы
19401946 годы

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Командовал

1068-й стрелковый полк
314-я стрелковая дивизия
124-й стрелковый корпус

Сражения/войны

Первая мировая война
Гражданская война в России
Великая Отечественная война

Награды и премии

Иван Михайлович Алиев (19 октября 1892 года, город Темир-Хан-Шура (ныне Буйнакск) Дагестанской области — 11 февраля 1964 года, Волгоград) — советский военный деятель, Генерал-майор (1943 год).





Начальная биография

Иван Михайлович Алиев 19 октября 1892 года в городе Темир-Хан-Шура, ныне Буйнакске.

Военная служба

Первая мировая и гражданская войны

В 1913 году был призван в ряды Русской императорской армии. В 1916 году был выпущен из Павловского военного училища в Петрограде.

В чине прапорщика принимал участие в Первой мировой войне на Румынском фронте в должности начальника команды пешей разведки.

С июня 1917 года Алиев был инструктором отряда Красной гвардии в Одессе.

С августа 1918 года служил в рядах РККА.

Во время Гражданской войны принимал участие в боевых действиях на Южном и Восточном фронтах. С августа 1918 года был адъютантом и начальником партизанского отряда Шестопалова на Украине, с ноября — старшим разведчиком Курской Коммунистической роты Красной Армии, затем Алиев служил в отдельном Курском батальоне на должностях адъютанта батальона, начальника команды гренадер, командира отдельного Курского маршевого батальона.

С апреля 1919 года служил в запасном полку 5-й армии (Восточный фронт) на должностях начальника команды гренадер, командира технической роты, командира отдельной саперной роты и начальника военно-квартирной комиссии полка.

В апреле 1920 года был назначен на должность командира роты Одесских курсов комсостава, с августа служил на должности помощник заведующего и временно исполняющего должность заведующего разведкой штаба обороны Черноморского побережья, а с октября — на должности помощника начальника и временно исполняющего должность начальника разведки штаба 41-й стрелковой дивизии (14-я армия).

Межвоенное время

В июле 1921 года Алиев был назначен на должность помощника начальника разведывательного отделения оперативного отдела ВЧК особого отдела Киевского округа по охране границ, в сентябре — на должность командира роты 194-го пограничного батальона, в январе 1922 года — на должность командира отдельных рот 112-го отдельного батальона войск ВЧК, особых отделов № 2 и 5, а в мае 1922 года — на должность командира 113-го отдельного батальона войск ГПУ там же.

С августа 1922 года в Украинском военном округе исполнял должность помощника командира 67-го стрелкового полка (23-я стрелковая дивизия), затем командовал батальонами в 51-й Перекопской и 15-й стрелковой дивизиях.

В 1924 году закончил подготовительное отделение Харьковских высших повторных курсов комсостава, а в 1925 году — Высшие военно-педагогические курсы РККА.

С августа 1925 года Алиев работал преподавателем, затем главным руководителем тактики Объединенной Среднеазиатской национальной военной школы, а с октября 1927 года — руководителем стрелково-тактической подготовки, затем преподавателем Саратовской школы переподготовки комсостава запаса ПриВО. В 1929 году был назначен на должность начальника хозяйственной части, а с июля 1930 года вновь работал преподавателем этой школы.

В октябре 1930 года Алиев был назначен на должность помощника командира по хозяйственной части 66-го стрелкового полка 23-й стрелковой дивизии (Северо-Кавказский военный округ).

В ноябре 1933 года Иван Михайлович Алиев был уволен в запас приказом РВС СССР, но в январе 1940 года вновь призван в ряды РККА и был назначен на должность помощника командира батальона по тактической подготовке Магнитогорских Курсов усовершенствования командного состава запаса УрВО, с февраля временно исполнял обязанности руководителя тактики этих курсов. В феврале 1941 года был назначен на должность начальника учебного отдела курсов политсостава этого же округа.

Великая Отечественная война

С июля 1941 года командовал 1068-м стрелковым полком 313-й стрелковой дивизии, находившейся на формировании в в Ижевске (Уральский военный округ), по завершении которой дивизия в сентябре 1941 года была передислоцирована на Карельский фронт и включена в состав 7-й армии. Вела оборону против противника, наступавшего на Петрозаводск и Кондопогу. В середине октября дивизия была включена в состав Медвежьегорской оперативной группы и вела оборону к югу от Медвежьегорска. В начале декабря противник прорвал оборону, захватил Пиндуши и Медвежьегорск и отрезать пути для отступления дивизии, но 8 декабря она вышла из окружения по Повенецкому заливу. В октябре 1941 года вступил в командование 52 стрелковым полком 37 стрелковой дивизии. С 27.10.1941 г. по ранению в госпитале. После излечения с 25 декабря 1941 года командир 131 Армейского запасного стрелкового полка.

В августе 1942 года полковник Алиев был назначен на должность командира 314-й стрелковой дивизии, которая в конце сентября была включена в состав 2-й ударной армии (Волховский фронт) и приняла участие в Синявинской наступательной операции, с января по март 1943 года в составе этой же армии принимала участие в операции «Искра», целью которой была деблокада Ленинграда. В ходе операции дивизия обеспечивала фланг ударной группировки фронта. Вскоре 314-я стрелковая дивизия под командованием Алиева в составе 2-й ударной и 67-й армий принимала участие в Мгинской, Красносельско-Ропшинской, Ленинградско-Новгородской наступательных операциях, а также в освобождении города Кингисепп. Приказом ВГК 314-й стрелковой дивизии было присвоено почетное наименование «Кингисеппская», а Иван Михайлович Алиев был награждён орденом Красного Знамени. С марта 1944 года заместитель командира 108 Стрелкового Корпуса. С июля по октябрь 1944 года командир 268 стрелковой дивизии.

В октябре 1944 года генерал-майор Алиев был назначен на должность командира 124-го стрелкового корпуса, который под его командованием принимал участие в Прибалтийской и Восточно-Прусской наступательных операциях.

За умелую организацию и правильное руководство боевыми действиями корпуса, успешное выполнение поставленных боевых задач, а также проявленные при этом мужество и героизм генерал-майор Иван Михайлович Алиев был награждён орденом Кутузова 2-й степени.

Послевоенная карьера

С окончанием войны генерал-майор Алиев был назначен на должность начальника курсов усовершенствования офицеров пехоты ДонВО, а в феврале 1946 года — на должность начальника военной кафедры Львовского лесотехнического института.

В июне 1946 года генерал-майор Иван Михайлович Алиев вышел в отставку. Умер 11 февраля 1964 года в Волгограде.

Награды

Память

Напишите отзыв о статье "Алиев, Иван Михайлович"

Литература

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 34—35. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Алиев, Иван Михайлович

Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.