Алиев, Такиулла Абдулханнанович

Такиулла Абдулханнанович Алиев
Тәҡиулла Абдулханнан улы Алиев
Дата рождения	14 июля 1894(1894-07-14)
Место рождения	д. Новое Зияшево, Мензелинский уезд, Уфимская губерния
Дата смерти	15 июня 1957(1957-06-15) (62 года)
Место смерти	Свердловск, РСФСР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Годы службы	1914 — 1918 1918 — 1919 1919 — 1922
Звание	штабс-капитан Башкирской Армии
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России
Награды и премии

Такиулла Абдулханнанович Алиев (башк. Тәҡиулла Абдулханнан улы Алиев; 1894—1957) — инженер-энергетик, деятель Башкирского национального движения.

Биография

Алиев Такиулла Абдулханнанович родился 14 июля 1894 года в деревне Новое Зияшево Мензелинского уезда Уфимской губернии (ныне деревня Новое Зияшево Актанышкого района Татарстана). По национальности башкир. Предки Алиева происходили из башкир деревни Сафарово того же уезда: Абзялил→ Абдулсалих→ Абдулгали→ Якшигул→ Абдулханнан. Отец Алиева — Абдулханнан (1858—?) служил муллой, являлся сторонником новометодного мусульманского образования.

Учился в двухклассной русско-башкирской школе, а в 1914 году окончил Казанскую учительскую школу.

В 1914—1918 гг. принимал участие в Первой мировой войне. В 1916 году окончил Казанское пехотное училище и получил чин прапорщика. В 1917 году получил чин подпоручика, служил в 154-м Дербентском пехотном полку 1-го Кавказского пехотного корпуса на Кавказском фронте.

В 1918 году служил в составе Народной армии Комуча, а в 1918—1919 гг. — Башкирского войска.

В сентябре 1918 года являлся командующим комендантской роты при Башкирском правительстве, а с октября того же года — офицером по особым поручениям при Башкирском военном совете.

С февраля 1919 года служил комендантом, старшим адъютантом штаба Башкирского войска. В 1919 году получил звание штабс-капитана. В 1919—1922 гг. служил в рядах РККА.

В 1923—1928 гг. являлся сотрудником Башкирского представительства при ВЦИК. В 1929 году окончил Московское высшее техническое училище.

С 1929 года работал в должности заместителя председателя треста «Башэлектропромстрой».

В 1930—1931 гг. был заведующим отделом и членом Президиума Башкирского центрального совнархоза. Стал автором проекта Уфимской центральной электростанции (ЦЭС).

С 1931 года являлся руководителем строительства электростанций и линий электропередач в Урало-Поволжье, Казахстане и Белоруссии. В 1934—1939 гг. работал главным инженером Марийской ГРЭС, начальником строительства Уфимской, Челябинской и Минской ТЭЦ, Воронежской и Карагандинской ГРЭС. В 1939—1947 гг. являлся начальником участка Среднеуральской ГРЭС, планового отдела на строительстве ТЭЦ в городе Каменске-Уральском, СМУ Главуралэнергостроя, Свердловскэлектростроя.

В 1943—1946 гг. возглавлял сооружение троллейбусных линий в Свердловске.

Награды

• Орден Трудового Красного Знамени (1952).

Память

• В городе Екатеринбург его именем названа улица, а на доме где он жил была установлена мемориальная доска.
• 14 июля 2014 года в честь 120-летия Т. А. Алиева в Екатеринбурге состоялась научно-практическая конференция «Инженер — энергостроитель СССР Такиулла Алиев».

Ссылки

• Абзалилова Г. Т., Хусаинова Г. Т. [www.башкирская-энциклопедия.рф/index.php/component/content/article/2-statya/11413-aliev-takiulla-abdulkhannanovich Алиев, Такиулла Абдулханнанович] // [www.башкирская-энциклопедия.рф/ Башкирская энциклопедия]. — Уфа: НИК «Башкирская энциклопедия», 2013. — ISBN 978-5-88185-143-9.
• [bashgazet.ru/bashkir/7758-kem-ul-tiulla-aliev.html Фәймә Йосопова. Кем ул Тәҡиулла Алиев? //Башҡортостан, 22.03.2013.] (башк.)
• Ярмуллин А. Ш. Автономиялы Башҡортостан байрағы аҫтында. Өфө, 2009. (башк.)
• Дамир Күскилдин. Икеләтә «ышанысһыҙ» батша армияһы офицеры һәм большевик.//Ағиҙел, 2013. № 2. — С.168—172. (башк.)

Отрывок, характеризующий Алиев, Такиулла Абдулханнанович

В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.