Алимулы

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Алим-улы»)
Перейти к: навигация, поиск

Алимулы — одно из племён, составляющих казахский народ. Согласно шежире (генеалогическому древу) входит в состав Младшего Жуза Казаха. Тамга выглядит сдвоенной тамгой алшынов. Имеет шесть ветвей, поэтому в народе именуется и «Алты ата алим». Согласно шежире известного акына Еримбета к Алимулы относятся Жаманак (Шекты), Карамашак (Торткара), Айнык (Карасакал), Уланак (Каракесек), Тегинболат (Карасакал), Тойкожа (Ак кете).





История происхождения

Самые многочисленные роды алимулы — шекты и торткара. Многочисленность в алимулы рода шекты такие ученые, как А. Коныратбаев, О. Смирнова, связывают с булгарскими кипчаками. В книге «Диуани лугат ат-тюрк» упоминается племя шекты, проживавшее на реке Чу. Известно и то, что относящиеся к алимулы шомекей, каракесек, кете входили в Западно-Тюркский каганат. В течение 2 веков (550—740) на берегах р. Чу они составляли ядро западно-тюркского государства и в 742—744 годах уйгурами и карлуками были разрезаны на 2 части — большая часть бежала на запад, меньшая через горы ушла в Кашгарию. Казахская группа все время жила в низовьях р. Сырдарьи и к востоку от Аральского моря. Все эти сведения указывают на древнюю историю племени.

География

Алимулы перекочевали от берегов Иргиза до Каратау, обитали в низовьях реки Сыр-Дарья — Куандария, Жанадария, Каракумдык, в окрестностях озер Кулакшы, Барби — Кайракты. Некоторые роды, входившие в алимулы, откочевывали на север Каспийского моря, достигая рек Жем, Темир, Сагиз, Уил, Хобда, Жаик, зимовали в окрестностях Аральского моря, у подножия гор Мугаджары, в низовьях Сырдарьи. Представители некоторых родов занимались земледелием, возводили постоянные жилища. Часть родов, входивших в племя, издревле жила по соседству с народами, населявшими Хорезмскую низменность. Большинство из них проживали в городах Конырат, Тактакопир Каракалпакстана, вели оседлый образ жизни, занимались земледелием, а те, кто населял правый берег Аральского моря, — рыболовством. Лишь обитавшие на западе Кызылкумов занимались кочевым животноводством.

Родственные роды

У группы родов Алимулы или Жаманак-Каракесек, как еще называют это объединение старинный уран (боевой клич) — доит (один из подродов рода Алимулы — Шекты (или Чеклы). На юго-запад от Кашгара, в восточной части Алайских гор в настоящее время проживают киргизские роды каракесек и тоит, с давних пор живут рядом и по преданиям родственны современным алимулинцам. Также родам Алимулы родственное отношение имеют союз племен Байулы. Вместе с родами Алимулы, Байулы объединяются под субэтнонимом Алшын, который также стал олицетворять весь Младший Жуз. Также, род Кете, являющийся одним из родов объединения Алимулы встречается и среди астраханьских ногайцев и туркмен.

  • [ru.rodovid.org/wk/Запись:937582 Алимулы] на «Родоводе». Дерево предков и потомков

    Известные личности

    • Жалантос Бахадур, правитель Самарканда и Бухары, участник войны против джунгар. Является дедом знаменитого Айтеке бия. Происходит из рода Алимулы — Торткара.
    • Жанкожа Нурмухамедов — предводитель войны против хивинцев.
    • Айтеке би — великий казахский бий.
    • Есет Котибарулы батыр - предводитель войны против Хивинского и Кокандского ханства, руководитель антиколониального восстания, лидер национально-освободительного движения казахов.

    Источники

    • Махмуд ал-Кашгари. Диван Лугат ат-Турк. — Алма-Ата: Дайк-Пресс, 2005 год.  (рус.)
    • Юсуф Хас-Хаджиба. Кудатку-билик. — Алма-Ата, 1994 год.

    Напишите отзыв о статье "Алимулы"

    Литература

    Ссылки

    • [elim.kz/alimuly/ Карасакал, Торткара, Шумекей, Шекти, Каракесек, Байсары, Кете - Рода Алимулы]
    • [alimuly.kz/ Сайт рода Алимулы]
  • Отрывок, характеризующий Алимулы

    – Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
    – Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
    – Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
    – Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
    – Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
    – Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
    Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
    – Ты напишешь ему? – спросила она.
    Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
    – Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
    – И тебе не стыдно будет писать ему?
    Соня улыбнулась.
    – Нет.
    – А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
    – Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
    – А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
    – Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
    – Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
    Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
    – Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
    Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
    Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
    – C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
    Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.