Алиса в Стране чудес

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Алиса в стране чудес»)
Перейти к: навигация, поиск
Алиса в Стране чудес
Alice’s Adventures in Wonderland

Титульный лист первого издания
Жанр:

сказка, абсурд

Автор:

Льюис Кэрролл

Язык оригинала:

английский

Дата написания:

1862—1865

Дата первой публикации:

1865 г.

Издательство:

Macmillan and Co

Следующее:

Алиса в Зазеркалье

[www.gutenberg.org/etext/11 Электронная версия]

«Приключения Алисы в Стране чудес» (англ. Alice’s Adventures in Wonderland, часто используется сокращённый вариант «Алиса в Стране чудес») — сказка, написанная английским математиком, поэтом и писателем Чарльзом Лютвиджем Доджсоном под псевдонимом Льюис Кэрролл и изданная в 1865 году. В ней рассказывается о девочке по имени Алиса, которая попадает сквозь кроличью нору в воображаемый мир, населённый странными антропоморфными существами. Сказка пользуется устойчивой популярностью как у детей, так и взрослых. Книга считается одним из лучших образцов литературы в жанре абсурда; в ней используются многочисленные математические, лингвистические и философские шутки и аллюзии. Ход повествования и его структура оказали сильное влияние на искусство, особенно на жанр фэнтези. «Алиса в Зазеркалье» является сюжетным продолжением произведения. «Приключения Алисы в Стране чудес» является литературной обработкой рукописной[1] книги «Приключения Алисы под землёй»[2].





Содержание

Сюжет

Алиса, скучающая на берегу реки со своей сестрой, вдруг видит спешащего Белого Кролика, держащего в лапке карманные часы[К 1]. Она следует за ним в кроличью нору, падает в неё и попадает в зал с множеством запертых дверей. Там она находит ключ от маленькой 15-дюймовой двери, за которой виден сад, но не может попасть в него по причине своего роста.

Алиса обнаруживает различные предметы, которые увеличивают и уменьшают её рост. Поплакав, она замечает Кролика, который обронил веер и перчатки. Помахав веером, она уменьшается и попадает в море собственных слёз. Алиса встречает мышь и различных птиц, слушает рассказ о Вильгельме Завоевателе и для того, чтобы высохнуть, играет в Бег по кругу. Кролик просит Алису найти его вещи и посылает её в свой дом. Оставив там перчатки, Алиса выпивает странную жидкость из пузырька и вновь вырастает, едва помещаясь в жилище Кролика.

Последний, пытаясь выяснить, что происходит, посылает через дымовую трубу ящерку Билля, однако Алиса выталкивает его ногой обратно. Камешки, которыми в неё кидают, превращаются в пирожки; съев их, главная героиня вновь уменьшается и убегает из дома. В поисках сада, виденного ею через дверцу, она встречает Гусеницу. Та советует ей держать себя в руках и для того, чтобы обрести свой нормальный рост, откусить кусочек гриба.

Алиса следует её совету, но с ней начинают происходить различные метаморфозы: у неё то пропадают плечи, то вытягивается шея. Наконец она уменьшается до 9 дюймов и видит дом. Побеседовав с Лягушонком и войдя в здание, на кухне Алиса обнаруживает Чеширского Кота, Кухарку и Герцогиню, качающую младенца. Забрав ребёнка, девочка уходит из дома, а Герцогиня сообщает, что собирается идти на крокет. Однако младенец превращается в поросёнка, и его приходится отпустить.

На ветке дерева появляется Чеширский Кот. Сказав, что рядом живут Болванщик и Мартовский Заяц, он исчезает. Алиса попадает на Безумное чаепитие, где пытается разгадать загадки, слушает размышления Болванщика о времени и сказку Сони о трёх сестричках. Обидевшись на грубость хозяев, Алиса уходит.

Войдя в дверь в одном из деревьев, главная героиня вновь попадает в зал и наконец-то проходит в сад. В нём она встречает Карточных стражей, которые по ошибке посадили белые розы вместо красных и перекрашивали их в нужный цвет. Через некоторое время к ним приближается процессия во главе с Червонными Королём и Королевой. Узнав о провинности солдат, Королева приказывает отрубить им головы, но Алиса незаметно прячет приговорённых в цветочный горшок. От Кролика Алиса узнаёт, что Герцогиня приговорена к смертной казни.

Все пришедшие начинают играть в крокет, где в качестве клюшек выступают фламинго, а вместо мячей — ежи. Королева пытается отрубить голову и Чеширскому Коту, однако реализовать этот план не удалось — у кота в наличии только голова, которая постепенно тает. Поговорив с Герцогиней о морали, Алиса вместе с Королевой отправляется к Черепахе Квази и Грифону. Черепаха рассказывает о своём прошлом, когда она была настоящей черепахой, поёт песни и танцует. Затем главная героиня вместе с Грифоном торопятся на суд.

Там судят Валета Червей, который украл семь тарталеток у Королевы, а председательствует сам Червонный Король. Первым свидетелем выступает Болванщик, который рассказывает о том, как он готовил бутерброд. Вторая свидетельница — Кухарка, сообщившая суду о том, что тарталетки делают из перца. Последней свидетельницей вызывают саму Алису, которая в этот самый момент внезапно опять стала расти. Королева требует отрубить голову и Алисе, а присяжным выносить приговор вне зависимости от виновности подсудимого. Девочка увеличивается до своего обычного роста, и тут все карты поднимаются в воздух и летят ей в лицо.

Алиса просыпается и обнаруживает, что лежит на берегу, а сестра смахивает с неё сухие листья. Главная героиня сообщает сестре, что ей приснился странный сон, и бежит домой. Её сестра, которая тоже задремала, вновь видит Страну Чудес и её обитателей. Она представляет, как Алиса вырастает и рассказывает детям о своих горестях, радостях и счастливых летних днях.

Оглавление

Номер главы Оригинал Анонимный перевод (1879) Перевод Александры Рождественской (1908) Перевод Владимира Набокова (1923) Перевод Нины Демуровой (1966) Перевод Бориса Заходера (1971) Перевод Александра Щербакова (1977) Перевод Владимира Орла (1988) Пересказ Леонида Яхнина (1991)
1 Down the Rabbit Hole У кролика в норке В кроличьей норке Нырок в кроличью норку Вниз по кроличьей норе Глава первая, в которой Алиса чуть не провалилась сквозь Землю В недрах кроличьей норы Вдогонку за кроликом Кувырком за кроликом
2 The Pool of Tears Слёзная лужа Слёзный пруд Продолжение Море слёз Глава вторая, в которой Алиса купается в слезах Море слёз Наплаканное море
3 The Caucus Race and a Long Tale Игра в горелки Скачки наперегонки и длинный рассказ Игра в куралесы и повесть в виде хвоста Бег по кругу и длинный рассказ Глава третья, в которой происходит Кросс по Инстанциям и история с хвостиком Потасовка с подтасовкой Бег от Ня и хвост истории История с бестолкотнёй и с хвостиком
4 The Rabbit Sends a Little Bill Кролик посылает Ваську на врага Кролик посылает Билля к себе в дом Кто-то летит в трубу Билль вылетает в трубу Глава четвёртая, в которой Тритон Билль вылетает в трубу Как чуть не убили Билли Алиса протягивает ноги, а Билл вылетает в трубу Битый Билл
5 Advice from a Caterpillar Советник-червяк Совет червяка Совет гусеницы Синяя Гусеница даёт совет Глава пятая, в которой Червяк даёт полезные советы По подсказке Шелкопряда Так советует гусеница Бабочкина Куколка
6 Pig and Pepper Поросёночек Поросёнок и перец Глава шестая, в которой встречаются поросёнок и перец Перец и порося Поросёнок и перец Перчёный поросёнок
7 A Mad Tea-Party Шальная беседа Безумное чаепитие, Шляпочник, мартовский заяц и сурок Сумасшедшие пьют чай Безумное чаепитие Глава седьмая, в которой пьют чай, как ненормальные Чаепитие со сдвигом Не все дома, но все пьют чай Необычайное чаепитие
8 The Queen’s Croquet Ground Игра в крокет Крокет у королевы Королева играет в крокет Королевский крокет Глава восьмая, в которой играют в крокет у Королевы Партия в крокет Королевский крокет На крокете у Королевы
9 The Mock Turtle’s Story Соня в зверинце История поддельной черепахи Повесть Чепупахи Повесть Черепахи Квази Глава девятая, в которой рассказана история Деликатеса История Черепахи-Телячьи-Ножки История М. М. Гребешка Морские мороки
10 Lobster Quadrille Кадриль омаров Омаровая кадриль Морская кадриль Глава десятая, в которой танцуют Раковую Кадриль Кадриль «Омарочка» Фоксшпрот Пара для Омара
11 Who Stole the Tarts? Заседание суда Кто утащил пирожки? Кто украл пирожки? Кто украл крендели? Глава одиннадцатая, в которой выясняется, кто стащил пирожки Кто украл пирожные? Кто стащил пирожки? Сколько конфет украл Валет?
12 Alice’s Evidence Показание Алисы Показание Ани Алиса даёт показания Глава двенадцатая, в которой Алиса свидетельствует Алисины улики Слово — Алисе! Алисин сон

Персонажи

Алиса

Алиса (англ. Alice) — главная героиня сказки, которой около семи лет. Считается, что прототипом образа протагонистки являлась подруга автора, Алиса Плезенс Лидделл, хотя сам Доджсон несколько раз упоминал, что образ его «маленькой героини» не был основан на реальном ребёнке и является полностью вымышленным[3]. В романе Алиса предстаёт в качестве школьницы с причудливо-логическим складом ума, чьи прямые волосы «вечно лезут в глаза»[К 2]. Кэрролл в своей статье «Алиса на сцене» (англ. Alice on the Stage) описывал персонажа любящую как собаку — нежную, словно лань, учтивую по отношению ко всем, доверчивую и «любознательную до крайности, с тем вкусом к Жизни, который доступен только счастливому детству, когда всё ново и хорошо, а Грех и Печаль всего лишь слова — пустые слова, которые ничего не значат!»[4]:25-26, по изд. 1998 г..

Белый Кролик

Белый Кролик (англ. White Rabbit) — говорящее животное с розовыми глазами, одетое в жилетку и лайковые перчатки. Он носит часы в кармане и живёт в «чистеньком домике» с надписью: «Б. Кролик»[К 3]. В первых главах Кролик куда-то опаздывает, в четвёртой пытается попасть в свой дом, а в финале произведения сопровождает королевскую чету и выступает в качестве глашатая. Автор отмечает, что Кролик создан для контраста с главной героиней. В противовес её «юности», «целенаправленности», «смелости» и «силе» ему соответствуют такие черты как «преклонный возраст», «боязливость», «слабоумие» и «нервная суетливость»[4]:Гл. 2, к. 2. Доджсон, визуализируя образ персонажа, говорит что «Белый Кролик <…> носит очки, и я уверен, что голос у него должен быть неуверенный, колени — дрожать, а весь облик — бесконечно робкий». В «Приключениях Алисы под землёй» Кролик вместо веера роняет букет цветов. Алиса впоследствии уменьшается, вдохнув их аромат[5]. Возможно, персонаж был создан под впечатлением от статуи кролика из Рипонского собора[en][6].

Додо

Додо (англ. Dodo) — птица, которую Алиса обнаруживает на берегу рядом с Морем Слёз. Орлёнок Эд отмечает, что Додо говорит «не по-человечески»: его речь перегружена научными терминами. Он устраивает Бег по кругу, после чего объявляет победителями всех, кто участвовал в забеге. В результате Алисе приходится каждому подарить по цукату, а самой — получить от Додо свой собственный напёрсток. Птица Додо является отражением самого Кэрролла. Когда писатель заикался, он произносил своё имя как «До-До-Доджсон». Впоследствии, когда биография писателя вошла в «Британскую энциклопедию», она шла непосредственно перед статьей «Додо»[5].

Обычно его изображают похожим на вымершего дронта.

Гусеница

Гусеница (англ. Caterpillar) — насекомое синего цвета и трёхдюймового роста, встречающееся в 4-й и 5-й главах. Он восседает на белом грибе и курит кальян. Совет Гусеницы о том, что нужно всегда держать себя в руках выразительно пародирует основной приём морализаторской литературы для детей начала XIX века. По мнению философа Питера Хита (англ. Peter Heath), Гусеница придерживается философских взглядов Локка на неизменность личности, которая выражается в устойчивости памяти. Личность осознает себя как таковую, поскольку помнит собственное прошлое. В поздней версии сказки Гусеница просит Алису откусить от разных сторон гриба, в то время как в первоначальной — от шляпки и от ножки[5]. Гарднер предполагает, что наиболее вероятный вид гриба, на котором сидит Гусеница — Amanita fulva[4].

Чеширский Кот

Чеширский Кот (англ. Cheshire Cat) — кот Герцогини, который часто улыбается. Вид у персонажа добродушный, однако у него много зубов и длинные когти. Алиса ласково называла его Чешик и считала своим другом. Сам кот думает, что находится не в своём уме, поскольку (в отличие от собак) ворчит, когда доволен, и виляет хвостом, когда сердится. Он умеет исчезать — как полностью, так и частично, — оставляя только улыбку или голову[К 4]. Во времена Кэрролла в ходу была поговорка: «Улыбается как чеширский кот». Объясняя происхождение поговорки, исследователи выдвинули две теории. Согласно первой, в графстве Чешир некий неизвестный маляр рисовал ухмыляющихся львов над дверями таверн[7]. Согласно второй, чеширским сырам иногда придавали форму улыбающихся котов[8]. «Это особенно в стиле Кэрролла, — утверждает доктор Филлис Гринейкер, — ибо в таком случае можно принять фантастическую идею, что кот из сыра может съесть крысу, которая съела бы сыр!»[5] По другой версии, Кэрролл придумал персонажа под впечатлением вырезанного из песчаника кота на западной стороне церкви Святого Уилфрида[en] в деревне Грэппенхолл[en][9]. Персонаж отсутствует в ранней версии сказки[5].

Герцогиня

Герцогиня (англ. Duchess) — впервые упоминается во второй главе Кроликом. В шестой главе она качает младенца, которого впоследствии передаёт Алисе. Её кухарка, приготовив суп, начинает швырять в Герцогиню всё, что ей попадалось под руку. Во время игры в крокет Алиса узнаёт от Кролика, что Королева приговорила Герцогиню к казни за то, что та надавала ей пощёчин. Впоследствии Королева смягчилась и не стала требовать приведения приговора в исполнение. У персонажа острый подбородок, и сама Алиса считаёт её «очень уродливой»[5]. В ранней версии сказки Белый Кролик боялся не Герцогини, а некой Маркизы (англ. Marchioness)[4].

Болванщик

Болванщик (англ. Mad Hatter, букв. «Безумный Шляпник») — шляпных дел мастер, один из участников Безумного Чаепития. При встрече с Алисой ведёт себя нетактично, поэтому главная героиня просит его «не переходить на личности». Загадывает ей загадки и периодически пытается разбудить Мышь-Соню. По выражению Чеширского кота, Болванщик находится «не в своём уме». Помимо того, что персонаж постоянно пьёт чай, он занимается продажей шляп и поёт песни на концерте. На суде он выступил первым свидетелем, охарактеризовав себя как «маленького человека», который является таким же круглым, как и его шляпы[К 5]. Персонаж не фигурировал в первоначальном варианте сказки. Его имя и характер предположительно возникли от поговорки «Безумен как шляпник» (англ. Mad as a hatter). Та, в свою очередь, основывалась на том факте, что шляпники действительно могли сходить с ума из-за паров ртути, использовавшихся для обработки фетра[5]. Впрочем, доктор медицины Х. Уолдрон (англ. Waldron) опровергает эту теорию, заявляя, что отравление ртутью может вызывать психическое расстройство, сопряжённое с чрезмерной робостью, тревожностью и ненавязчивостью, что никак не соответствует образу эксцентричного и экстравагантного Болванщика[10].

Мартовский заяц

Мартовский заяц (англ. March Hare) — сумасшедший заяц, которого Алиса встречает на Безумном Чаепитии. Он предлагает маленькой девочке выпить вина и считает, что нужно всегда говорить то, что думаешь. Персонаж также присутствовал на суде над Валетом Червей, где всё отрицал[К 6]. Заяц не фигурировал в раннем варианте сказки. На появление персонажа повлияла поговорка, популярная во времена Кэрролла — «Безумен как мартовский заяц» (англ. Mad as a March hare). Сама фраза исходит из наблюдения за «безумными прыжками» зайцев в марте в период спаривания[5].

Соня

Соня (англ. Dormouse) — Соня, участник безумного Чаепития. Большую часть времени спит; Болванщик и Заяц используют его в качестве подушки. Иногда во сне он начинает петь, тогда его щиплют за бока, чтобы он остановился. Во время судебного заседания Соня делает замечание Алисе за слишком быстрый рост[К 7]. Соня также не встречается в ранней версии произведения. Английская соня — грызун, живущий на дереве, скорее всего орешниковая соня. Слово dormouse происходит от латинского глагола dormire, что в переводе означает «спать». Сони этого вида зимой впадают в спячку. Они ночные животные, так что даже в мае днём спят[5]. Возможно прототипом персонажа был ручной вомбат Данте Россетти, знакомого Доджсона, любивший спать на столе[11]. Согласно событиям сказки, Соня периодически находился в чайнике. Это обосновывается тем, что дети во времена викторианской Англии держали сонь в качестве домашних животных в чайниках, которые заполнялись травой и сеном[4]:7/15. Норберт Винер отмечал, что философы Джон Эллис Мак-Таггарт, Джордж Эдвард Мур и Бертран Рассел походили на Соню и Мартовского Зайца. Всех троих в Кембридже называли «Троица Безумного чаепития»[5].

Грифон

Грифон (англ. Gryphon) — мифическое существо с головой и крыльями орла и телом льва. Впервые появляется в 9 главе, в которой сопровождает Алису, а в последний раз — на суде. На протяжении разговоров Грифон периодически подкашливает. По собственному признанию, он получил «классическое образование» — со своим учителем он целый день играл в классики[К 8].

Гарднер указывает, что в иных произведениях Грифон символизирует собой христианскую церковь (в частности, в «Божественной комедии» Данте Алигьери), или союз Бога и человека во Христе. Вероятным прототипом персонажа была скульптура Грифона в Рипонском соборе[6]. В сказке Грифон и Черепаха Квази являют собой шарж на сентиментальных выпускников Оксфорда[5].

Черепаха Квази

Черепаха Квази (англ. Mock-Turtle) — черепаха с телячьей головой, хвостом, большими глазами и копытами на задних лапах. Квази говорил, что когда-то он был настоящей Черепахой и ходил в школу на дне моря, в которой он учился французскому языку, музыке, арифметике, грязнописанию и другим наукам[К 9]. На протяжении 10-й главы Квази рассказывает о морской кадрили с омарами и поёт песни. Королева сообщает, что именно из этого персонажа готовят квази-черепаший суп. Данное блюдо, которое обычно готовят из телятины, является имитацией настоящего супа из зелёной морской черепахи[5]. В сказке персонаж постоянно плачет. Это обосновывается с биологической точки зрения: морские черепахи действительно часто льют слёзы — таким образом они удаляют соль из своего организма[4].

Червонная Королева

Червонная Королева (англ. Queen of Hearts) — в сказке предстаёт жестоким антагонистом, которая с определённой периодичностью пытается отрубить голову многим другим персонажам. Она часто пребывает в раздражённом или яростном состоянии. Обладает громким пронзительным голосом. Алиса испытывает антипатию к Королеве[К 10]. В статье «Алиса на сцене» Кэрролл представлял себе Червонную Королеву воплощением безудержной страсти, нелепой и бессмысленной ярости[12]. Гарднер заявлял, что королевские распоряжения о казнях возмущали многих специалистов детской литературы, считавших, что в сказках не должно быть никакого насилия. Он иронично заметил, что нормального ребёнка эти сцены забавляют и подобные книги нельзя давать в руки только взрослым, проходившим курс психоанализа[5].

Варианты переводов имён персонажей на русский язык

История создания

В пятницу 4 июля 1862 года Чарльз Лютвидж Доджсон и его друг Робинсон Дакворт на лодке поднялись вверх по Темзе в обществе трёх дочерей вице-канцлера Оксфордского университета и декана колледжа Крайст-Черч Генри Лиделла: тринадцатилетней Лорины Шарлотты (англ. Lorina Charlotte Liddell), десятилетней Алисы Плезенс (англ. Alice Pleasance Liddell) и восьмилетней Эдит Мери Лидделл (англ. Edith Mary Liddell)[18]. Этот день, как впоследствии скажет английский поэт Уистен Хью Оден, «так же памятен в истории литературы, как 4 июля в истории Америки»[4].

Прогулка началась от моста Фолли[en] близ Оксфорда и завершилась через пять миль в деревне Годстоу[en] чаепитием[19]. В течение всего пути Доджсон рассказывал скучающим спутницам историю о маленькой девочке Алисе, отправившейся на поиски приключений. Девочкам история понравилась, и Алиса попросила Доджсона записать рассказ для неё. Доджсон начал писать рукопись на следующий день после поездки[20][К 11][21]. Впоследствии он отмечал, что путешествие вниз по кроличьей норе носило импровизационный характер и было, по сути, «отчаянной попыткой придумать что-то новое»[5]. Алиса Лидделл писала:

Я думаю, что история Алисы берет своё начало в тот летний день, когда солнце палило настолько сильно, что мы высадились на поляне, бросив лодку, лишь бы укрыться в тени. Мы расположились под свежим стогом сена. Там вся троица завела старую песню: «Расскажи историю» — так и началась восхитительная сказка.

Впоследствии данные сведения подверглись сомнению. Хельмут Гернсхайм[en] отправил запрос в 1950 году в Лондонское метеорологическое ведомство (англ. London meteorological office), которое сообщило, что погода близ Оксфорда в тот день была «прохладной и довольно влажной»[23]. Некий Филипп Стюарт (англ. Philip Stewart) из Оксфордского департамента лесного хозяйства (англ. Oxford University's Department of Forestry) подтвердил, что Обсерватория Радклиффа 4 июля зафиксировала дождь, облачность и максимальную температуру в тени, равную 67,9 градусов по Фаренгейту. По мнению Гарднера, указанные сведения свидетельствуют о том, что Кэрролл и Алиса спутали эту поездку с какой-то другой, проведённой в солнечные дни, хотя оставляют возможность, что в тот день всё же могло быть солнечно и сухо[4].

Гарднер подчёркивает, что характер первых эпизодов чувствуется и в особой разговорной интонации, и в прямых намёках на слова, события, хорошо известные девочкам Лидделл. Он также высказывает предположение, что образ «прекрасного сада», в который так стремилась попасть Алиса, основан на том саде, который Кэрролл нередко видел, работая хранителем библиотеки колледжа Крайст-Чёрч из своей маленькой комнатки. В этом саду часто играли в крокет дети Лидделла[5].

Ранее, 17 июня 1862 года, Доджсон в компании своих сестёр Фэнни и Элизабет, тётушки Лютвидж и девочек, также совершали прогулку на другой лодке до Нунхема. В тот день пошёл дождь и все сильно промокли, что стало первоосновой для второй главы — «Моря слёз»[5]. Под влиянием этой прогулки писатель более подробно разработал сюжет и историю Алисы, а в ноябре Кэрролл всерьёз занялся рукописью[20]. Чтобы сделать историю более естественной, он исследовал поведение животных, упомянутых в книге. Согласно дневникам Доджсона, весной 1863 года он показал незаконченную рукопись истории своему другу и советчику Джорджу Макдональду, детям которого она очень понравилась. Макдональд и его другой друг Генри Кингсли (англ. Henry Kingsley) впоследствии посоветуют издать книгу[24]. Кэрролл включил в рукопись свои собственные зарисовки, но в изданной версии использовал иллюстрации Джона Тенниела[20].

26 ноября 1864 года Доджсон подарил Алисе Лидделл свою работу под названием «Приключения Алисы под землёй» (англ. Alice's adventures under ground), с подзаголовком «Рождественский подарок Дорогой Девочке в Память о Летнем Дне» (англ. A Christmas gift to a Dear Child in a Memory of a Summer Day), состоящую всего из четырёх глав, к которой прикрепил фотографию Алисы в 7-летнем возрасте[1][4]:7/6[25][26]. Ряд биографов Льюиса Кэрролла, в том числе Мартин Гарднер, считают, что была и более ранняя версия «Алисы», уничтоженная самим Доджсоном[4]. Так, известно, что перед тем, как рукопись вышла в печать, автор увеличил объём произведения с 15,5 тысяч до 27,5 тысяч слов, дополнив сказку эпизодами про Чеширского кота и Безумное чаепитие[27]. Сам Доджсон заявлял, что успех его работы основан на помощи двух помощниц — феи фантазии и любви к детям[17]:15.

По прошествии времени, в 1928 году Алиса Лидделл была вынуждена продать рукопись на аукционе Сотбис за 15 400 фунтов стерлингов[28][К 12]. Книга была куплена американским коллекционером А. С. Розенбахом. В 1946 году рукописная сказка снова попадает на аукцион, где оценивается в 100 тысяч долларов. По инициативе сотрудника Библиотеки Конгресса США Л. Г. Эванса был объявлен сбор пожертвований в фонд для выкупа книги. В 1948 году, когда нужная сумма была собрана, группа американских благотворителей передала её в дар Британской библиотеке в знак признательности за роль британского народа во Второй мировой войне, где она хранится и по сей день[29][30].

Публикации

Первая публикация «Алисы» состоялась 4 июля 1865 года. Дата была выбрана неслучайно — этот день стал трёхлетней «годовщиной» с момента возникновения истории после речной прогулки. Книга была выпущена издательством «Macmillan and Co» и напечатана в типографии «Oxford University Press». Сказка появилась с подзаголовком «Alice’s Adventures in Wonderland by „Lewis Carroll“» с иллюстрациями Джона Тенниела (англ. John Tenniel). Псевдоним автора был образован путём перевода его имён «Чарльз Лютвидж» на латинский. Получившийся вариант «Каролюс Людовикус» (лат. Carolus Ludovicus) он поменял местами и вновь перевёл на английский. Так Доджсон стал Льюисом Кэрроллом[19]. Из первоначального тиража были изъяты и уничтожены 2 тысячи экземпляров ввиду претензий художника к качеству печати. Кэрролл отказался от заказа, и тираж, судя по всему, так и не поступил в продажу. Хотя такие исследователи, как Грэхэм Овенден (англ. Graham Ovenden) и Джон Дэвис (англ. John Davis) полагают, что возможно какая-то его часть была продана в Америке[31]. Первоначально примерно 48 экземпляров этого издания были переплетены и отправлены Доджсоном в подарок друзьям. Однако впоследствии Кэрролл вернул их и передал бракованные книги в детские больницы[4][5].

Второе издание с минимальными изменениями, отпечатанное фирмой «Richard Clay and Sons» в Оксфорде, было продано с разрешения Доджсона в Нью-Йоркское издательство «Appleton». Оно вышло в декабре того же 1865 года, хотя на титульной странице уже был проставлен 1866 год. Весь тираж в одну тысячу экземпляров был распродан в кратчайшие сроки[32]. Примечательно, что Доджсон подарил Дакворту факсимильный экземпляр данного выпуска. Подпись на нём гласила: «Робину Гусю от Додо». Третье издание 1867 года, состоящее из 952 штук, печаталось уже в США[5]. Кэрролл мало интересовался качеством собственных книг, выпускаемых в Америке. В 1886 году появилось переиздание «Приключений Алисы под землёй», а его факсимильная версия увидела свет только 1965 году. В 1889 году вышла новая версия сказки «„Алиса“ для детей» (англ. The Nursery "Alice"). Произведение было переписано, значительно сокращено и адаптировано для самых маленьких читателей. В сказке впервые появились цветные иллюстрации[4].

При жизни автора «Алиса в Стране чудес» неоднократно переиздавалась, однако никаких существенных изменений в тексте не было произведено. К изданию 1886 года Кэрролл написал короткое предисловие и увеличил стихотворение «Голос омара» с шести до шестнадцати строк. До 1886 года во все издания сказки входила первая строфа из четырёх строк и вторая строфа, прерываемая после второй строки. Кэрролл дописал вторую строфу для опубликованной в 1870 году книги Уильяма Бонда «Песни из „Алисы в Стране чудес“» (англ. Songs from „Alice in Wonderland“). B 1886 году Доджсон дописал последние четыре строки стихотворения, значительно изменив в то же время вторую строфу. Также было слегка изменено и дополнено мышиное стихотворение. Несмотря на косметические изменения, исследователи насчитывают 37 различных поправок[4]. Издание 1897 года, в которое вошли обе сказки Кэрролла, вышедшее за год до смерти писателя, было им исправлено и снабжено предисловием. Данная версия считается каноническим текстом — именно она воспроизводилась в академическом издании «Оксфордской серии английского романа»[5].

В настоящее время известны всего 23 уцелевших экземпляра первого издания, в том числе экземпляр вёрстки, переплетённый наборщиком[33]. 18 экземпляров находятся в фондах различных библиотек и архивов (в том числе в Центре Гарри Рэнсома[en]), 5 экземпляров на руках у частных лиц. Среди первых именитых читателей сказки были королева Виктория и Оскар Уайльд[32][К 13][17]:14-15. Книга была переведена на 125 языков[5][28]. В 1931 «Алиса» попала в список запрещённых произведений в китайской провинции Хунань, поскольку «животные не должны говорить человеческим голосом» и «нельзя показывать животных и людей равными»[34].

Иллюстрации

Исторически первым иллюстратором книги был сам Кэрролл. «Приключения Алисы под землёй» он снабдил 38 собственными рисунками[К 14][29]. Однако Доджсон всё же рисовал скорее «на любительском уровне», поэтому для первой публикации автор стал сотрудничать с Джоном Тенниелом. Кэрролл начал работу с этим художником, вероятно, по совету Робинсона Дакворта[К 15][35]. Писатель и художник обсуждали каждый рисунок[36]. В конечном итоге Тенниел создал 42 чёрно-белые иллюстрации[37]. На каждом рисунке автор проставлял специальный знак, который является монограммой его инициалов — J. T.[4] Доджсон решил в качестве основы «художественной» версии Алисы использовать не Алису Лидделл, у которой были тёмные коротко стриженые волосы и чёлка на лбу. Писатель послал Тенниэлу фотографию другой девочки, с которой Кэрролл дружил — Мэри Хилтон Бэдкок (англ. Mary Hilton Badcock), однако воспользовался ли ею Тенниел, считается вопросом спорным. На отрицательный вывод наводят некие строки из письма, которое Кэрролл написал спустя некоторое время после того, как появились обе сказки:

Мистер Тенниел, единственный из иллюстрировавших мои книги художников, наотрез отказался рисовать с натуры, сказав, что она ему так же не нужна, как мне для решения математической задачи — таблица умножения! Я склонен думать, что он ошибался и что из-за этого некоторые рисунки в «Алисе» непропорциональны — голова слишком велика, а ноги слишком малы[4].

По мнению Мартина Гарднера, прообразом Герцогини Тенниела была реально существовавшая историческая личность — Маргарита Маульташ, какой она изображена на картине фламандского художника XVI века Квентина Массейса «Уродливая герцогиня». Маульташ имела репутацию самой уродливой женщины в истории. Впрочем, в качестве иных возможных прототипов исследователь Майкл Ханчер (англ. Michael Hancher) выдвигает работы Франческо Мельци и Леонардо да Винчи[4][35].

Гарднер выдвинул предположение, что прототипом иллюстрации Болващика был некий Теофилиус Картер (англ. Theophilus Carter) по прозвищу Безумный Шляпник, причудливый торговец мебелью, живший неподалёку от Оксфорда. Это прозвище объяснялось тем, что он всегда носил цилиндр и изобрёл «кровать-будильник», которая в определённое время сбрасывала спящего на пол. Этим Гарднер объясняет стремление персонажа разбудить Соню[4].

В 1907 году права на исключительную публикацию книги истекли, и в этом же году 12 различных художников создали свои версии иллюстраций. Наиболее замечательными и довольно часто переиздаваемыми из них являются 20 иллюстраций, выполненных Артуром Рэкхемом; они же являются первыми цветными иллюстрациями к книге.

Также из известных авторов иллюстрировали книгу Сальвадор Дали (1969, 13 иллюстраций), Туве Янссон (1966[38], 56 иллюстраций), Грег Хильдебрандт (1990).

В России одни из наиболее известных иллюстраций принадлежат Геннадию Калиновскому, который сделал 71 оригинальную чёрно-белую иллюстрацию к изданию «Алисы в стране чудес» 1974 года, а далее ряд цветных иллюстраций к изданию 1988 года (а за иллюстрации к «Алисе в Зазеркалье» Калиновский получил диплом имени Ивана Фёдорова в 1982 и 1988 годах). Также книгу иллюстрировали такие известные советские и русские художники, как Виктор Чижиков (1971), Май Митурич-Хлебников и другие. Канадский художник украинского происхождения Олег Липченко за иллюстрации к изданию 2007 года получил в 2009 канадскую премию имени Элизабет Мрэйзик-Кливер в области книжной иллюстрации[39].

Первое русское издание одного из самых известных переводов Алисы за авторством Нины Демуровой (1967) вышло в Болгарии и сопровождалось рисунками болгарского художника Петра Чуклева. Дореволюционные русские издания переводов чаще всего сопровождались рисунками Чарльза Робинсона и Гарри Фернисса. «Эмигрантское» издание перевода Владимира Набокова (1922, Берлин) сопровождалось чёрно-белыми иллюстрациями Сергея Залшупина.

Тем не менее, среди издателей одними из наиболее популярных остаются иллюстрации Тенниела. Вот их полный список в порядке появления в книге (имена даны по переводу Н. Демуровой):

  1. Король и Королева судят Валета (фронтиспис)
  2. Белый Кролик смотрит на часы
  3. Алиса приоткрывает штору
  4. Алиса с бутылочкой «Выпей меня»
  5. Вытянувшаяся Алиса
  6. От гигантской Алисы убегает Кролик
  7. Алиса в Море Слёз
  8. Мышь и Алиса в Море Слёз
  9. Алиса и Додо в окружении зверей
  10. Мышь рассказывает свою Историю
  11. Гигантская Алиса высовывает руку в окно
  12. Гигантская рука и Кролик
  13. Билль вылетает в трубу
  14. Щенок
  15. Синяя Гусеница на грибе курит кальян
  16. Папа Вильям стоит на голове
  17. Папа Вильям на голове — 2
  18. Папа Вильям за столом
  19. Папа Вильям с живым угрём на кончике носа
  20. Лакей-Лещ и Лягушонок-Посыльный
  21. Герцогиня с ребёнком
  22. Алиса с ребёнком-поросёнком на руках
  23. Алиса и Чеширский Кот
  1. Исчезающий Чеширский Кот
  2. Безумное чаепитие: Алиса, Мартовский Заяц и Болванщик
  3. Болванщик поёт
  4. Мартовский Заяц и Болванщик засовывают Соню в чайник
  5. Пиковые Семёрка, Пятёрка и Двойка красят белые розы в красный цвет
  6. Королева и Алиса
  7. Алиса с фламинго
  8. Чеширский Кот над Королём, Королевой и Палачом
  9. Алиса с фламинго и Герцогиня
  10. Грифон
  11. Грифон и Алиса слушают Черепаху Квази
  12. Черепаха Квази и Грифон танцуют вокруг Алисы кадриль
  13. Омар («Голос Омара»)
  14. Белый Кролик-глашатай
  15. Болванщик даёт свидетельские показания
  16. Болванщик убегает
  17. Алиса перерастает суд
  18. Король зачитывает приговор
  19. Алиса закрывается от летящей на неё колоды карт

Интерпретация и анализ

Вниз по кроличьей норе

Изображения

Алиса падает в кроличью нору. Иллюстрация Бринсли Ле Фаню
Алиса и Мышь в Море слёз. Иллюстрация Мило Уинтер
Бег по кругу. Иллюстрация Гертруды Кэй
Алиса, Герцогиня, Чеширский Кот и кухарка. Иллюстрация Гуинедд Хадсон

Большое количество сцен сказки подверглись всестороннему анализу исследователями из различных отраслей знаний. При падении сквозь кроличью нору Алиса задаётся вопросом, пролетит ли она Землю насквозь. В сказке главная героиня представляет, как появляется где-нибудь в Новой Зеландии или Австралии, однако впоследствии падает в кучу валежника. Для Кэрролла это была актуальная тема. В действительности же тело будет падать с возрастающей скоростью, но с убывающим ускорением, пока не достигнет центра Земли, где ускорение равно нулю. После этого скорость его станет уменьшаться, а замедление — увеличиваться, до тех пор пока оно не достигнет противоположного конца туннеля. Сама идея приключений под землёй, возможно, является отголоском аналогичного эпизода в сказочном романе Джорджа Макдоналда «Фантазия». Эту теорию подтверждает общая негативная интонация в описании тех существ, которых встречают Алиса и герой Макдоналда в подземном царстве[4].

Пока Алиса падает сквозь нору, она вопрошает вслух: «Едят ли кошки мошек? Едят ли мошки кошек?», а впоследствии думает, что ей всё равно. Некий Эликзэндер утверждает, что в данном контексте Алиса играет с логическим позитивизмом. Она отвергает вопросы, которые считаются бессмысленными, поскольку на них нельзя дать эмпирически обоснованный ответ. Алиса также пытается вспомнить, не забыла ли она таблицу умножения: «Значит так: четырежды пять — двенадцать, четырежды шесть — тринадцать, четырежды семь… Так я до двадцати никогда не дойду!». Если принять эти цифры за аксиому, и развивать прогрессию, то 4 × 5 = 12, 4 × 6 = 13, 4 × 7 = 14, она окончится 4 × 12 = 19. До 20, которой обычно оканчивается таблица Пифагора, не хватит единицы.

А. Л. Тейлор (англ. A. L. Taylor) развивает другую теорию. Для системы счисления, использующей как основание 18, 4 × 5 действительно равняется 12. В системе счисления с основанием 21 справедливо равенство 4 × 6 = 13. Если продолжить эту прогрессию, каждый раз увеличивая основание на 3, то произведения будут увеличиваться на единицу, пока не дойдёт до 20. Именно тогда метод откажет: 4 × 13 равняется не 20 (для системы чисел с основанием 42), а «1», за которой будет следовать символ, играющий роль «10»[5][40][41].

Абсурдная прогрессия получилась у Алисы в результате перепутанных слов twenty и twelve, и то, что ошибка связана именно со словами, существенно в контексте всего эпизода «неудачных» воспоминаний. Алиса не может вспомнить своё имя, таблицу умножения, названия европейских государств и стихотворение английского теолога Исаака Уоттса «Противу Праздности и Шалостей»[42].

Море слёз и бег по кругу

Во второй главе Алиса то уменьшалась, то увеличивалась под воздействием различных предметов и веществ и боялась совсем исчезнуть. Космологи считают подобные сцены отличной иллюстрацией аспектов теорий, рассматривающих расширение Вселенной. Гарднер сравнивает эти эпизоды с исследованиями Эдмунда Уиттекера, описывающие уменьшающуюся Вселенную, суть которой состоит в том, что общее количество материи неизменно уменьшается, и в конце концов Вселенная превратится в ничто[43].

Само море слёз, в которое попала главная героиня по мнению У. Эмпсона, содержит в себе скрытую сатиру на теорию эволюции, где оно является аналогом праокеана, в котором зарождалась жизнь, а бег по кругу, в котором каждый выигрывает, — теории естественного отбора. В оригинале сам термин назывался «Caucus-Race», что в переводе означает «Гонка партийных собраний». Понятие возникло в США, где обозначало собрание лидеров фракции по вопросу о кандидате или политической линии. Гарднер предполагает, что писатель употребил этот термин символически, имея в виду, что члены комитетов партий обычно заняты бессмысленной беготнёй, которая ни к чему не ведёт. Иные исследователи сравнивали эпизод из главы с фрагментами книги историка и проповедника Чарльза Кингсли «Дети воды» и «Истории малиновок» Сары Триммер[4].

Билль вылетает в трубу

В четвёртой главе Кролик называет Алису Мэри-Энн и просит её найти веер и перчатки. Роджер Грин (англ. Roger Green) отмечал, что имя Мэри-Энн являлось эвфемизмом служанки. У подруги Доджсона, Джулии Кэмерон (англ. Julia Cameron), была 15-летняя горничная по имени Мэри-Энн, что, возможно, повлияло на прозвище Алисы. Впрочем, во времена Кэрролла это имя имело множество значений, вплоть до вариации политической сатиры на республиканцев во времена Французской революции и сленгового названия гильотины. По мнению Гарднера, это скорее случайность, чем явная связь между Алисой и насильственными наклонностями Червонной Королевы и Герцогини. Перчатки имели особое значение как для Кролика, так и для Кэрролла. Иса Боуман[en], современник автора сказки, отмечал эксцентричные вкусы Доджсона в одежде — все сезоны года, в любую погоду, он носил серые и чёрные хлопковые перчатки[44].

В главе встречается щенок. Он — единственное существо в сказке, которое ведёт себя именно как животное, и не может говорить. Многие комментаторы сходятся в том, что он забрёл в сон Алисы из «реального мира»[4].

Поросёнок и перец

В сказке упоминается, что в доме Герцогини в воздухе чувствовался перец, которым кухарка перчила суп. Гарднер предполагает, что это либо аллюзия на жестокий характер Герцогини, либо намёк на традиции низших слоёв населения викторианской Англии. В то время было принято изрядно перчить суп, чтобы скрыть вкус испорченного мяса и овощей[4]:6/2.

Превращение ребёнка в свинью связывается исследователем с тем фактом, что Кэрролл был невысокого мнения о маленьких мальчиках. Эта тенденция просматривается и в другой его работе, в частности в романе «Сильвия и Бруно», в котором «отвратительно толстый» мальчик превращается в дикобраза. Некий Фрэнки Моррис (англ. Frankie Morris) предполагал, что трансформация основана на шутке, которую разыграл Яков I с графиней Букингемской. Во время крещения он заменил ребёнка свиньёй:Ibid, 6/5.

В данной главе Алиса также вопрошает у Чеширского Кота, куда ей идти, оговаривая, что ей всё равно куда она попадёт, на что Кот ответил: «Куда-нибудь ты обязательно попадёшь. Нужно только достаточно долго идти». Эти слова, по мнению Демуровой, принадлежат к наиболее широко цитируемым из обеих сказок об Алисе. Отзвуки этой мысли прослеживаются в романе «В дороге» Джека Керуака, а Джон Кемени ставит вопрос Алисы и ответ Кота эпиграфом к главе о науке и нравственных ценностях в своей книге «Философ смотрит на науку». Кемени заявляет, что цитата точно выражает извечный конфликт между наукой и этикой, поскольку наука не может сказать, в каком направлении следует идти, однако, после того как решение будет принято, она может указать наилучший путь к достижению цели[5]:57[45].

Размышления Кота о собственном сумасшествии напрямую коррелируют с записями Доджсона в его дневнике 9 мая 1856 года и «сонной» тематикой сказки: «Когда мы спим и, как это часто бывает, смутно осознаём попытку проснуться, разве мы не говорим и не делаем вещей, которые в бодрствующем состоянии были бы безумны? Можем ли мы тогда определить безумие как неспособность различить, спим мы или бодрствуем? Мы спим и не чувствуем никаких подозрений в фальши: „Сон имеет свой собственный мир“ и зачастую он также реалистичен, как и сама жизнь»[4]:6/9.

Безумное чаепитие

Комментарий Болванщика о длинных волосах Алисы, которые не мешало бы подстричь, возможно, относится к самому Кэрроллу. Боуман вспоминал, что волосы писателя были длиннее, чем требовала мода того времени:Ibid, 7/4.

В сцене чаепития Шляпник задаёт Алисе загадку, которая звучит следующим образом: «Чем ворон похож на письменный стол?» (англ. Why is a raven like a writing desk?). Кэрролл признавался, что ответа к этой загадке не существует: он придумал её, не задумываясь об отгадке. Однако поток вопросов от читателей был столь силён, что в переиздании 1896 года Доджсону пришлось добавить разгадку: «Потому что они оба могут издавать звуки из нескольких нот, особенно если переставить норов с конца на перёд!» (англ. Because it can produce a few notes, though they are very flat; and it is nevar [sic] put with the wrong end in front!). В оригинале, плоские ноты — отсылка к выражению «to sing flat» — петь фальшиво. Вторая часть фразы содержит непереводимую игру слов, буквально: «и они никогда не ставят неправильный конец в начало»; слово «nevar» (рус. никогда) написано с ошибкой. Если его прочесть задом наперёд, превращается в «raven» (рус. ворон)[46]. В переизданиях, появлявшихся незадолго до смерти автора, редактор посчитал написание ошибкой, и слово с данной орфографией было изменено[4]:7/5.

Сэм Лойд (англ. Sam Loyd) придумал несколько иных ответов к загадке: «По писал о/на них обоих» (англ. Poe wrote on both), что являет собой отсылку к стихотворению «Ворон» Эдгара Алана По[47]. Олдос Хаксли в статье «Вороны и письменные столы» даёт абсурдный ответ: потому что в них обоих есть 'б', а в никаком (из них) — 'н'. (англ. because there's a 'b' in both, and because there's an 'n' in neither)[48]. Джеймс Мичи (англ. James Michie) предложил подобный ответ: потому что каждый начинается с 'к'. (англ. because each begins with 'e'). Дэвид Джорди (англ. David B. Jodrey) предлагает такой вариант: «У обоих есть перья, смоченные в чернилах» (англ. Both have quills dipped in ink). Сирил Пирсон (англ. Cyril Pearson) представляет ещё одну вариацию разгадки: «Потому что они оба закрываются с шумом/Потому что они оба спускаются со взмахом крыльев» (англ. Because it slopes with a flap)[К 16]. Хаксли резюмирует: «Существует ли Бог? Есть ли у нас свобода воли? Почему существует страдание? Всё это так же бессмыслено, как и вопрос Болванщика»[4]:7/5.

В данной главе Болванщик замечает, что его часы отстают на два дня. Если предположить, что действие сказки разворачивается 4 мая 1862 года, то есть в день рождения Алисы Лидделл, то по мнению Тейлора, разница между лунными и солнечными месяцами должна составлять два дня. По его мнению, это позволяет сделать обоснованную гипотезу, что часы Болванщика показывают лунное время. Если Страна чудес находится где-то недалеко от центра Земли, пишет Тейлор, положение Солнца безразлично для определения времени, однако фазы Луны останутся неизменными. В пользу данного предположения говорит и связь между словами «лунный», «лунатик», «безумный». Впрочем Гарднер отмечает, что трудно поверить, что Кэрролл имел это в виду при написании своей работы:Ibid, 7/6. Герой также говорит, что время всегда стоит на отметке в 6 часов. Именно в этот час в семье Лидделлов было принято пить чай. Артур Эддингтон и некоторые другие физики, занимавшиеся теорией относительности, сравнивали Безумное чаепитие, где стрелки часов всегда стоят на шести, с той частью модели космоса Де Ситтера, в которой течение времени остановилось[5]:79.

Имена трёх сестричек, упоминаемые Соней, содержат в себе зашифрованные имена сестёр Лидделл. Инициалы Лорины Шарлотты произносятся по-английски Элси (англ. L. С.). Тилли — сокращение от Матильды; оно представляет собой шуточное имя, присвоенное в семействе Лидделлов Эдит. Лэси (англ. Lacie) — не что иное, как анаграмма имени Алисы (Alice). Согласно рассказам мыши, они жили на дне колодца, были очень больны и всё время пили одну только патоку. Помимо бытового значения мелассы, в деревне Бинси[en], находящейся недалеко от Оксфорда, патока также означала некое лекарственное вещество, предназначенное для лечения от змеиных укусов. Вода, которая содержала это лекарство, назвалась «патоковый колодец»[4]:7/12.

Стихи и песни

Сказка содержит одиннадцать стихов, большинство из которых являются пародиями на популярные нравоучительные стихотворения и песни того времени. За немногими исключениями, они малознакомы современному читателю. Вступительное стихотворение «Июльский полдень золотой…» написано под влиянием речной прогулки, проведённой 4 июля 1862. Все три сестры Лидделл нашли своё отражение в нём. Так, Лорине соответствует «Prima» (Первая), Алисе — «Secunda» (Вторая), Эдит — «Tertia» (Третья)[49]. Стих «Как дорожит своим хвостом малютка крокодил…» пародирует произведение английского теолога и автора гимнов, Исаака Уоттса «Противу Праздности и Шалостей» (англ. Against Idleness and Mischief) из его сборника «Божественные песни для детей» (англ. Divine Songs far Children), написанное в 1715 году[5].

«Цап-царап сказал мышке…», по мнению Гарднера, является одним из наиболее известных фигурных стихотворений. Существует версия, что идею рассказа мыши подал Кэрроллу Альфред Теннисон. Поэт рассказал писателю свой сон, в котором он сочинил поэму о феях. Она начиналась длинными строками, которые постепенно укорачивались. Несмотря на то, что Теннисон запомнил необычную строфу, саму поэму он по пробуждении забыл. В первоначальном варианте книги рассказ Мыши представлен совсем другим стихотворением, в котором Мышь действительно объясняет, почему она не любит кошек и собак, в то время как в стихотворении, вошедшем в окончательный вариант сказки, о собаках ничего не говорится[5]. В оригинальной версии стиха с мышкой разговаривает не Цап-царап, а Fury (рус. Ярость). Мортен Коэн (англ. Morton Cohen) предполагает, что это имя дублирует кличку фокстерьера подруги Доджсона Эвелин Халл (англ. Eveline Hull), которого расстреляли в присутствии Кэрролла из-за бешенства[3]:358[4].

«Папа Вильям» является сатирой на нравоучительное стихотворение поэта-романтика Роберта Саути «Радости старика, и как он их приобрёл» (англ. The Old Man's Comforts and How He Gained Them). Первоначальный стих Саути, по мнению Хораса Грегори, являлся бессознательной пародией на философию Вордсворта. В последующем стих Доджсона послужил основой для третичной пародии детской писательницы Элинор Фарджон под названием «Льюис Кэрролл»[5].

«Колыбельная Герцогини» являлась своеобразным шаржем на стих «Любите! Истина вела…» (англ. Speak Gently), чьё авторство различными исследователями приписывается или Г. Лэнгфорду (англ. G. W. Langford), или Дэвиду Бейтсу (англ. David Bates). Песня Болванщика «Филин» пародирует первую строфу стихотворения Джейн Тейлор[en] «Звезда»[5]. В оригинале с чайным подносом сравнивается вовсе не филин, а летучая мышь. Это прозвище закрепилось за оксфордским профессором математики Бартоломью Прайсом (англ. Bartholomew Price). Гарднер отмечал, что его лекции, как и в стихах, «высоко парили над головами слушателей». Комната Прайса изобиловала многочисленными куклами и игрушками, в число которых входила летучая мышь, случайно вылетевшая из окна и упавшая на чайный поднос, который нёс служащий университета. Эта история напрямую связана со стихотворением[4][23].

Песня «Морская кадриль», которую поёт черепаха Квази, пародирует стихотворение Мэри Хауитт (англ. Mary Howitt) «Паук и муха» (англ. The Spider and the Fly). В ранней версии сказки стихотворный текст был совсем иным, и объектом шаржа для него выступала негритянская песня, припев к которой начинался так: «Эй, Сэлли, прямо и бочком, Эй, Сэлли, топни каблучком!». Именно её «выразительно пропели» сёстры Лидделл в канун речной прогулки 3 июля 1862 года[4].

Первая строфа стиха «Это голос Омара…» у некоторых исследователей вызывал ассоциации с библейским выражением «голос горлицы», из-за чего викарий из Эссекса прислал письмо в «Сент-Джеймз газетт», в котором обвинял Кэрролла в богохульстве. Однако фактически «Голос Омара» пародирует стихотворение Исаака Уоттса «Лентяй». Стих «Еда вечерняя» пародируют романс «Звезда вечерняя» (англ. Star of the Evening) Джеймса Сейлза (англ. James M. Sayles). 1 августа 1862 сестры Лидделл исполнили песню Кэрроллу. Растягивание некоторых слов соответствует этому исполнению.

«Дама червей напекла кренделей...» является народной песней. В сказке присутствует только её первая строфа. Стихотворение «Я знаю, с ней ты говорил…» представляет собой показания Белого Кролика. Они состоят из шести строф и с перепутанными местоимениями. Показания являются переработанным вариантом стихотворения-нонсенса Кэрролла, озаглавленного «В ней всё, что в нём меня влечёт…» (англ. She's All My Fancy Painted Him). Первая строка первоначального варианта повторяет первую строку песни о неразделённой любви Уильяма Ми (англ. William Mee) «Алиса Грей» (англ. Alice Gray)[4][5].

Критика

Раннее критическое восприятие на сказку было смешанным или негативным. Первый обзор книги появился 16 декабря 1865 года и впоследствии был опубликован в журнале «Atheneum» в 1900 году. Литературный критик охарактеризовал работу Кэрролла как сказку-сон. Обозреватель задавался вопросом, можно ли полноценно описать сновидение со всеми его неожиданными зигзагами, путаницей и несообразностью. Приключения Алисы, в которых использованы разнообразные комбинации, были названы странными. Рецензент сделал вывод, что, прочитав «неестественную и перегруженную всякими странностями сказку», ребёнок будет испытывать скорее недоумение, чем радость[50].

В Великобритании первые отзывы на книгу были весьма критичны: за редкими исключениями рецензенты отказывались видеть хоть какой-то смысл в «блужданиях» Алисы. Отношение критики изменилось лишь спустя несколько десятилетий[51].

Прочие критики признавали за автором «живое воображение», но находили приключения «слишком экстравагантными и абсурдными» и «не способными вызвать иных чувств, кроме разочарования и раздражения» {Ibid, p. 7.}. Даже самые снисходительные из критиков решительно не одобряли Безумного чаепития; в то время как другие (1887 г.) намекали, что он списал сюжет из книги Томаса Гуда «Из ниоткуда к Северному полюсу» англ. From Nowhere to the North Pole. В 1890 г. Кэрролл ответил, что книга Гуда была опубликована лишь в 1874 г., то есть спустя девять лет после «Страны чудес» и три года — после «Зазеркалья»[50].

Спустя десятилетие к книге приходит признание. Ф. Дж. Харви Дартону, крупнейший авторитет в области английских детских книг, писал о ней как о произведении новаторском, совершившем подлинный «революционный переворот»[52] в английской детской литературе.

В 1871 г. Генри Кингсли писал[50] Кэрроллу: «Положа руку на сердце и хорошо всё обдумав, я могу лишь сказать, что Ваша новая книга самое прекрасное из всего, что появилось после „Мартина Чеззлвита“».

Отзывы в России

В 1879 г. появился первый перевод книги в России под названием «Соня в царстве дива», выполненный анонимным переводчиком. По поводу личности переводчика сложилось несколько версий. Так, писатель Джон Винтерих и его соавтор к. ф. н. Д. М. Урнов[53] приписывают перевод Ольге Тимирязевой (двоюродной сестре выдающегося учёного Климента Тимирязева), которая упоминалась в 1871 году в письме Кэрролла издателю[54].

Первое издание вызвало в основном негативную реакцию критиков[51].

Анонимный автор поместил в журнале «Народная и детская библиотека» следующий негативный отзыв:

В маленькой книжке, переполненной орфографическими ошибками и стоящей непомерно дорого, помещён какой-то утомительно скучнейший, путанейший болезненный бред злосчастной девочки Сони; описание бреда лишено и тени художественности; остроумия и какого-нибудь веселья нет и признаков.

Отзыв из журнала «Воспитание и обучение»:

Публика, которая ищет содержания в детских книгах, не найдет его в «Соне в царстве дива». Царство дива это нескладный сон девочки, который переносит её в мир мышей, кошек, белок, насекомых. Может быть, покупатель, перелистывая книгу, подумает, что найдет в ней кое-какое подражание «Бабушкиным сказкам» Жорж Санд, и, разумеется, не рассчитывая найти ни крупного таланта, ни поэзии, будет всё-таки ожидать найти мысль — и ошибётся.

Отзыв из журнала «Женское образование»:

Есть книги, о которых и десяти слов сказать не хочется, до того они ниже всякой критики. Лежащее перед нами издание принадлежит именно к их числу. Бессодержательнее и нелепее этой сказки или, вернее, просто небывальщины (так как в создании сказки предполагается участие фантазии) трудно себе что-нибудь представить. Советуем всем матерям пройти мимо этого никуда не годного измышления, не приостанавливаясь ни на минуту.

Далее см. также[55].

Переводы и иноязычные издания

Принципы перевода

Существуют большое количество переводов сказки как на многие языки мира, так и на русский язык. Литературные обозреватели и сами переводчики отмечали, что сказка Кэрролла во многом построена на английских остротах и каламбурах, фольклоре, лингвистических и филологических тонкостях. Сергей Курий уточнял, что при буквальном переводе пропадает юмор и игра, а при ассоциативном получается «совсем не та „Алиса“»[56]. До сих пор не существует единого принципа перевода произведения[57].

В своей книге «Алиса на разных языках» Уоррен Уивер (англ. Warren Weaver) заявляет, что в сказке Кэрролла присутствует большее количество стихов пародийного типа: их девять на протяжении небольшого текста. Он говорит о трёх возможных методах перевода пародий. Более разумным он считает избрание стихотворения того же типа, которое хорошо известно на языке перевода, а затем написание пародии на него, с попыткой имитировать при этом стиль английского автора. К менее удовлетворительному способу он относил перевод более или менее механический и буквальный. Третий способ исходил из создания нового стихотворения в жанре нонсенс и использования его в тексте вместо оригинала[57].

Переводы на русский язык

Впервые на русском языке книга появилась в 1879 году. Она называлась «Соня в царстве дива» и была отпечатана в типографии А. И. Мамонтова в Москве, без указания автора и переводчика. В настоящий момент её экземпляры сохранились в Российской национальной библиотеке и Российской государственной библиотеке. Следующий перевод появился через 29 лет — книга носила название «Приключенія Ани в мiрѣ чудесъ», адаптацией занималась Матильда Гранстрем[58]. В том же году публикуются и «Приключенiя Алисы въ волшебной странѣ» в переводе Александры Рождественской[59]. В 1909 году произведение выходит из печати в переводе Поликсены Соловьёвой, известной под псевдонимом Allegro[60]. По мнению исследователей, последним дореволюционным изданием было «Алиса в волшебной стране» в сборнике «Английские сказки» (приложение к журналу «Золотое детство») без выходных данных. Предположительный год издания — 1913, а вероятный автор перевода — Михаил Чехов (брат писателя А. П. Чехова)[30].

В 20-х-40-х годах появляются переводы Анатолия Д’Актиля, Александра Оленича-Гнененко[60]. В 1923 году публикуется версия перевода Владимира Набокова (под псевдонимом В. Сирин)[30][61], который был большим поклонником книги. Он говорил, что его работа является далеко не первым переводом, но безусловно «самым лучшим». Критики впоследствии отмечали сходство окончания «Алисы в стране чудес» и его романа «Приглашение на казнь»[4].

В 1966 году переводом сказки занялась литературовед Нина Демурова. В основу перевода было положено последнее прижизненное издание обеих сказок вместе с комментариями М. Гарднера из книги «Аннотированная „Алиса“». Текстами стихов занимались несколько человек. Так, «Папу Вильяма» и «Морскую кадриль» задолго до того перевёл Самуил Маршак, но в конечном варианте его тексты были подвергнуты серьёзной переработке. Для издания 1967 года часть стихов («Июльский полдень золотой», «Цап-царап сказал мышке» и «Лупите своего сынка») перевела Дина Орловская, а после её смерти в 1970 году окончить работу взялась Ольга Седакова («Как дорожит своим хвостом», «Еда вечерняя», «Ты мигаешь, филин мой» и «Дама Червей»)[5][60].

1971 год ознаменовался появлением пересказа советского поэта и детского писателя Б. В. Заходера. В авторском предисловии он заявлял, что не хотел называть книгу «скучным» именованием «Алиса в стране чудес». Он считал, что ей бы больше соответствовали такие названия как «Алёнка в Вообразилии», «Аля в Удивляндии», «Алька в Чепухании» или «Алиска в Расчудесии», но поддался сложившейся литературной традиции. Заходер признавался, что произведение является его любимой книгой, которую он перечитывал в течение 25 лет на языке оригинала, прежде чем перевести[14][60].

В 1977 году появляется перевод А. А. Щербакова[60], в 1988 — В. Э. Орла, в 1991 пересказ драматурга Л. Л. Яхнина, в 1997 — перевод прозаика Б. И. Балтера[30][62][63][64]. В 2000-х годах сказка стала массово переводиться и пересказываться различными переводчиками: Флоря, Сильвестровой, Вязовой, Хазановым, Тарловским, Токмаковой, Блехманом, Конча, Мельниченко[65][66][67][68][69][70]. В интернете также опубликованы неизданные переводы Ю. Л. Нестеренко[71], Н. И. Старилова[72], А. Кононенко[73], О. Л. Хаславского[74][75]. Имеется информация о неопубликованном переводе, выполненном Киром Булычёвым совместно с Л. А. Седовым, которые ошибочно предполагали, что сказка ранее на русский не переводилась[76]. В 2016 г. в двуязычном издании был опубликован перевод Д.И.Ермоловича с комментарием.

Особенности перевода Нины Демуровой

По мнению Нины Демуровой, «Алиса» Кэрролла принадлежит к числу самых трудных для перевода произведений мировой литературы. К обычным трудностям, связанным с переводом иноязычного автора, отдалённого от нашего времени иными нравами, литературными условностями и установками, прибавляется ещё одна.

Исследователь наряду с Оденом считает, что «могущественнейшим персонажем» произведения является сам английский язык[77]. Демурова отмечала, что Кэрролл использовал своевольные алогизмы самого языка и экспериментировал с ними.

Литературовед ставила перед собой цель передать русскоязычному читателю лукавый и озорной, глубоко личный, лирический и философский дух сказок Доджсона, попытаться воспроизвести своеобразие авторской речи — сдержанной, чёткой, предельно динамичной и выразительной. Она писала:

Для понимания общей тональности авторской речи Кэрролла важно иметь в виду, что Кэрролл принадлежал к тем, кто, подобно Уордсворту, видел в детстве особое «состояние» не только данной личности, но и человечества, «состояние», которому, в силу его особой природы, открыто многое, чего не могут понять или почувствовать взрослые.

Нина Михайловна подчёркивала, что все переводчики стремились, не нарушая национального своеобразия подлинника, передать особую образность произведения, своеобразие его эксцентрических нонсенсов. Однако команда понимала, что полностью подобная задача невыполнима: невозможно точно передать на другом языке понятия и реалии, в этом другом языке не существующие.

Наиболее сложной задачей для переводчика был перевод имён и названий, суть которых сводилась к своеобразным шифрам. Дословный перевод в данном случае был невозможен. Так, во 2 главе фигурировали такие персонажи, как «Duck» — намёк на преподобного Робинсона Дакворта, «Lory» — Лорина и «Eaglet» — Эдит.

Буквальное значение слова «Duck» — «утка» (относится к женскому роду) — заранее отрицает всякую связь с мистером Даквортом. Ни утка, ни селезень, ни лебедь, ни гусь, ни любая другая водоплавающая птица не давали необходимого звена к другу Кэрролла. Неожиданное возникшее имя «Робин Гусь» дало необходимую связь не через фамилию, как в оригинале, а через имя. «Eaglet» стал Орлёнком Эдом, а «Lory» — Попугайчиком Лори.

Трудности были и с адаптацией имени такого персонажа, как «Hatter». Примечательно, что в русском отсутствует полный понятийный аналог безумца из английского фольклора, а следовательно, связанных с ним примет и ассоциативного поля. Компромиссом стали русские дураки. И те, и другие не похожи на нормальных людей, но всё делают не так, как положено. Глупость одних, так же как и безумство других, нередко оборачивается мудростью или вызовом здравому смыслу.

Так персонаж стал Болванщиком, в котором есть связь с английским героем: он имеет дело с болванками для шляп и не блещет умом. «The Caterpillar» первоначально должен был называться Шелкопрядом, однако это имя сочли вызывающим нерелевантные южные ассоциации, которые мало связаны с характером персонажа, и было принято решение остановиться на Гусенице.

Второй составляющей, на которой строится драматургия Кэрролла, является игра слов. Демурова отмечает, что юмор характеров и ситуаций сравнительно легко переводится, однако адекватному переводу словесная игра почти не поддаётся. Таким образом приходилось выбирать между содержанием высказывания и юмористическим приёмом. В тех случаях, когда содержание является лишь поводом для игры ума, переводчица отдавала предпочтение приёму.

Кэрролловская проза неразрывно связана со стихами. Они появлялись как открыто, в виде прямых цитат, так и пародийно и завуалированно, в виде аллюзий. Переводчики при переводе пошли по новому пути, который не был предусмотрен Уорреном Уивером. Дело в том, что исследователь не мог знать, что некоторые из стихотворений уже давно были переведены на русский язык.

Дина Орловская написала для «Папы Вильяма» перевод исходных стихов Роберта Саути. Переведя на русский язык оригинал, она «подогнала» его под классическую пародию Самуила Маршака. Чтобы передать богатейший пародийный фон сказки, Седакова написала исходные русские тексты для пародируемых Кэрроллом оригиналов.

Оценки

В статье «О переводе сказок Кэрролла» Демурова дала оценку предшествующим работам. Она отмечала, что наиболее ранние переводы стремились приблизить сказки к русскому читателю-ребёнку, и как следствие, сильно преобразовывали образные и речевые особенности оригинала. Изменениям были подвергнуты имена, бытовые и исторические реалии, пародии, стихи. Алиса становилась Соней, Чеширский кот — Сибирским, в качестве пародий использовались стихотворения «Бородино», «Чижик-пыжик», «Горит восток…». Таким образом, переводчики воспринимали труд Доджсона как произведение, адресованное исключительно детям, придавали ему такие качества как «сентиментальность и псевдодетскость», что, по мнению литературоведа, входило в противоречие с самим духом сказок Кэрролла. Переводы 20—40-х, отчасти продолжили старую традицию, но и стали пытаться переводить буквально, максимально приближённо к оригиналу. Так появились обращение «моя дорогая старушка, Мок-Тартль», «Римская Черепаха» и другое. Такой подход, по мнению Демуровой, придавал сказке мрачности. Литературовед подытоживала, что понятийные различия двух систем невозможно передать буквально[60].

Литературный критик Сергей Курий заявлял, что перевод Демуровой признан классическим, наиболее удачным и адекватным оригиналу. Он говорил, что переводчикам удалось сохранить дух английского национального колорита и в то же время сделать сказку более доступной для русскоязычного читателя. Версию Набокова он назвал «интересным примером перенесения кэрролловского нонсенса в российскую ментальность». Критик также заметил многочисленные изменения имён, и признал удачными стихотворные пародии, первоосновой для которых выступили российские произведения. В общем и целом обозреватель посчитал, что адекватного представления об оригинале перевод не даёт. Вариация «Алисы» Заходера, по мнению рецензента, являлась вольным пересказом, в котором переводчик приблизил произведение Кэрролла не только к русскому читателю, но и к советскому школьнику. Курий пишет, что эта работа адресована исключительно детям. Перевод Яхнина, по его мнению, был слишком далёким от оригинала, поскольку каламбуры и словесные парадоксы в нём встречались в тех местах, где они отсутствовали у Кэрролла. В переводе Орла утеряна «лёгкость и игривость слога», версия Щербакова названа добротной, Нестеренко и Старилова «близкой по букве», а Блехмана — очень вольной, весёлой и яркой[56].

Ирина Казюлькина, представитель ресурса Bibliogid.ru, также признала перевод Демуровой классическим. В нём удачно сочетаются академическая обстоятельность, точность, изысканность аналогий и выверенность деталей. Она заявила, что данный перевод является одним из самых востребованных издателями и читателями. Вариацию Бориса Заходера критик оценила как пересказ — лёгкий, яркий и смешной; вариант, выполненный Орлом, как наиболее филологически точный. Доктор Ф. Паркер, написавший книгу «Льюис Кэрролл в России», утверждал, что перевод Щербакова является одним из самых лучших. В 1994 году за пересказ «Алисы» Яхнин получил Международный почётный диплом имени Ханса Кристиана Андерсена[61].

Издания

По приблизительным данным на 1991 год, обе части сказок Кэрролла об Алисе в СССР издавались 69 раз общим тиражом около 6 миллионов экземпляров на 11 языках, включая английский. Ниже приводится относительно полный список переводов в хронологическом порядке по данным о первой публикации[30][60][61][64][67][69][70][78][79].

Библиография

Ниже приведён список из наиболее важных книг и статей, посвящённых исследованию дилогии Кэрролла. Указан год первого издания в оригинале, через дробь — первое издание на русском языке (если есть).

  1. The Annotated Alice. Alice’s Adventures in Wonderland and Through the Looking Glass by Lewis Carroll. Illustrated by John Tenniel. With an Introduction and Notes by Martin Gardner. NY, 1960 / Комментарии М. Гарднера изданы в сокращённом переводе, выполненном Н. Демуровой, в составе вышедшего в 1978 году «академического» издания дилогии Кэрролла.
  2. The Philosopher’s Alice. Alice’s Adventures in Wonderland and Through the Looking Glass by Lewis Carroll. Illustrated by John Tenniel. With an Introduction and Notes by Peter Heat. NY, 1974. / «Алиса» глазами философа. — Комментарии: Питер Хит. — М.: ТриМаг. — ISBN 978-5-901666-53-1. — 2013.
  3. Данилов Ю. А., Смородинский Я. А. Физик читает Кэррола / В составе академического издания: Л. Кэрролл. Алиса в стране чудес. Алиса в Зазеркалье. — М.: Наука. — 1978.
  4. Демурова Н. М. Льюис Кэрролл: Очерк жизни и творчества / Отв. ред. Б. И. Пуришев. — М.: Наука, 1979. — 200, [8] с. — (Литературоведение и языкознание). — 50 000 экз.
  5. Лобанов В. В. Льюис Кэрролл в России. Аннотированная библиография переводов. — М.: Макс-Пресс, 2000. — (Folia Anglistica. Autumn 2000).
  6. Бьёрк К. Приключения Алисы в Оксфорде / Пер. со швед. Н. Демуровой; ред. Т. Доброницкая. — СПб.: Вита Нова, 2002. — 93 с. — 5000 экз. — ISBN 5-93898-016-X.
  7. Кэррол Л. [www.ozon.ru/context/detail/id/5502944/ Алиса в Стране чудес. В Стране чудес Алисы. Из истории книги]. — М.: Студия 4+4, 2010. — 272 с. — ISBN 978-5-9902284-3-6.

Адаптации

Экранизации

Радиопостановки и аудиокниги

Музыка и музыкальные постановки

Компьютерные игры

По мотивам сказки разработано множество компьютерных игр, большая часть которых основана не только на «Приключениях Алисы в Стране чудес», но и на сиквеле «Алиса в Зазеркалье». Исторически первой игрой стал проект Alice in Wonderland, выпущенный в 1985 году на персональном компьютере Commodore 64. Он был разработан студией Dale Disharoon и издан корпорацией Windham Classics[en]. В двумерной приключенческой игре присутствовало около 60 анимированных персонажей; она была предназначена для детей от 10 лет[96][97].

Вторым проектом стала одноимённая игра Alice in Wonderland. Она была разработана студией Digital Eclipse и издана Nintendo. Игра была основана на экранизации Уолта Диснея и выпущена 4 октября 2000 года на игровой приставке Game Boy Color. Проект отличался наличием изометрической проекции и высоким уровнем графического исполнения[98].

5 декабря 2000 года появляется проект American McGee’s Alice, выполненный в жанре action от третьего лица. Он был разработан американской компанией Rogue Entertainment под руководством геймдизайнера Америкэна Макги и издан Electronic Arts. Первоначально игра была представлена на Microsoft Windows и Mac OS, позже портирована на платформы PlayStation 3 и Xbox 360. Согласно сюжету, семья Алисы погибает в пожаре, в то время как главная героиня находится в мире своих сюрреалистических фантазий, где Страна чудес представлена в страшной викторианской стилистике[99]. Для того, чтобы вернуть здравомыслие Алисе приходится бороться с порождениями собственного воображения[100].

31 декабря 2001 года появился мультипликационный квест Alice in Wonderland, разработанный компанией Lexis Numerique и изданный Emme для платформ PC и Mac. Общая форма повествования близка к сюжету сказок Кэрролла, в ходе которой Алисе нужно доказать невиновность Валета Червей в краже клубничного пирога. Проект ориентирован на целевую группу детей от 7 до 12 лет[101][102][103][104].

14 февраля 2007 года в Японии происходит релиз ещё одной игры по мотивам сказки — Heart no Kuni no Alice в жанре отомэ с элементами квеста. Проект, носящий пародийный характер, был разработан компанией QuinRose для Microsoft Windows и PlayStation 2 и позже, в 2009 году, портирован Prototype на платформу PlayStation Portable[105][106]. Согласно сюжету игры, Алису похищает таинственный человек с кроличьими ушами. Вместе они путешествуют по стране Сердец, где главная героиня встречает лидера мафиозной группировки, очаровательного рыцаря и других персонажей. В игре присутствует изрядная доля романтики[107].

2 марта 2010 появляется трёхмерная аркада Alice in Wonderland, в России также известная как «Disney. Алиса в Стране Чудес». Проект создан по мотивам экранизации Тима Бёртона. Игра разработана компанией Etranges Libellules издана в Америке и Великобритании фирмой Disney Interactive Studios. В России издателем проекта выступил «Новый Диск». Игра предназначена для детей от 12 лет и старше. В проекте представлены сразу несколько играбельных персонажей — помимо собственно Алисы, управлять можно Безумным Шляпником, Чеширским Котом и Мартовским Зайцем. Каждый из них обладает особыми способностями и умениями[108][109].

14 июня 2011 года ознаменовалось выпуском Alice: Madness Returns, являющейся продолжением American McGee’s Alice. Игра, представляющая собой приключенческий боевик от третьего лица, была разработана китайской студией Spicy Horse и издана Electronic Arts. Сиквел вышел на операционной системе Windows и на приставках PlayStation 3 и Xbox 360[110][111]. Проект по прежнему повествовал об Алисе Лидделл, пытающийся избавиться от мучительных галлюцинаций. По ходу игры протагонистка посещает лежащую в руинах Страну чудес и улицы Лондона, пытаясь выяснить причины пожара[112][113].

В 2012 году в свет вышла игра Mirrors of Albion (Зеркала Альбиона), выпущенная компанией Game Insight. Игра относится к жанру Поиск предметов, а игрок выступает в качестве детектива, которому нужно разгадать тайну исчезновения Алисы.

Влияние на культуру

  • Благодаря сказке имя Алиса стало популярнымК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4250 дней].
  • Известная гранж группа Alice in Chains, названа в честь "Алисы в Стране чудес".
  • «Алиса в Стране чудес» вошла в список двенадцати «самых английских» предметов и явлений, составленный министерством культуры, спорта и СМИ Великобритании[131].
  • Дезориентирующее неврологическое состояние, которое затрагивает визуальное восприятие человека так, что субъект воспринимает объекты существенно меньшего размера, чем они есть в действительности, а объект кажется далёким или чрезвычайно близким в то же самое время, получил название синдром Алисы в Стране чудес (англ. Alice in Wonderland syndrome; AIWS)
  • Повести Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес» и «…в Зазеркалье» оказали особое влияние на Бальтазара Бальтуса. С Алисой связаны образы кошек, мечтающих котов, которым девочка подставляет зеркало.
  • На протяжении XX века «Алиса в Стране чудес» стала предметом для различных философских, психоаналитических, сатирических и других вариаций.
  • Композиция психоделической группы 60-х Jefferson Airplane называется «White Rabbit»; в ней упоминаются многие из персонажей сказок Кэрролла (Гусеница, Белый Рыцарь, Червонная Королева, Соня и пр.). Также существовала «марка» (кусочек картона 5x5 миллиметров, пропитанный ЛСД) с изображением Алисы[132]. Оба явления, вероятно, связаны, в частности, с известным свойством ЛСД временно вызывать AIWS (см. выше) либо с проявляющейся под его действием парадоксальной логикой, схожей с логикой персонажей книги.
  • Канадская певица и виолончелистка Jorane в своей композиции Jinx обращается к образу Белого Кролика: «Единственное, что я совершила — доверила Кролику право открывать нужные двери» (англ. "The only thing I did was trust the rabbit to open the right doors")[133].
  • Известный джазовый пианист Чик Кориа в 1978 году записал альбом «The Mad Hatter» («Безумный шляпник»).
  • Британская рок-группа Paice, Ashton & Lord в 1977 выпустила альбом «Malice In Wonderland» (Преступное намерение, злоба в стране чудес). Альбом с таким же названием в 1980 выпустила группа Nazareth. В 2009 почти с таким же названием (Malice N Wonderland) альбом выпустил рэпер Snoop Dogg.
  • В клипе на песню «Labyrint» немецкой группы Oomph! сюжет имеет множество мрачных аллюзий на произведение.
  • Британская хеви-металл группа Saxon в 2015 году выпустила альбом Battering Ram, где есть песня «Queen of Hearts».

Реминисценции в литературе

  • Книга Гилберта Адэра «Алиса в Заиголье» (1984) представляется продолжением двух книг об Алисе. Через игольное ушко Алиса попадает в страну, населённую, наряду с другими сказочными героями, Буквами.
  • Ещё одно продолжение — книга Джеффа Нуна «Автоматическая Алиса» (1996). В этой книге путешествия Алисы продолжаются в Манчестере будущего, населённого Исполнительными Гадами, людьми, больными «невмонией», и невидимым котом по имени Кварк.
  • «Золотой полдень» Анджея Сапковского — апокриф к «Алисе в Стране чудес».
  • Образ Алисы, а также персонажи книг Кэрролла неоднократно использовались писателем Роджером Желязны в его рассказах, повестях и романах.
  • Стихотворение «Все тенали бороговы…», давшее название рассказу фантаста Генри Каттнера, рассматривается им как код, прямая инструкция для выхода в настоящую жизнь из нашей реальности, являющейся всего лишь тёплым и удобным местом для выращивания потомства. Совершенно бессмысленный для взрослых людей, уже впитавших обычную для нашего мира «логику X», набор слов открывает 6-летнему Скотту и 2-летней Эмме удивительную «дорогу обратно в океан». Кроме того, в рассказе появляется Льюис Кэрролл, записывающий это стихотворение со слов «маленькой подружки Алисы»… чтобы вставить его потом в свою книгу.
  • Алиса Лидделл Харгривс (не героиня книги, а реальная личность) — персонаж серии романов Филипа Джоуза Фармера «Мир Реки».
  • В Комиксе «Arkham Asylum: A Serious House on Serious Earth» проводится масса аналогий со сказками об Алисе:

Реминисценции в кинематографе

  • В фильме «Лабиринт» девушка Сара отправляется в путешествие по волшебному лабиринту, чтобы вернуть своего младшего брата, которого забрал король гоблинов. В пути Сару ожидает множество приключений, в том числе и падение в дыру забвения. Также она встречает говорящую гусеницу и других сказочных персонажей.
  • В фильме «Матрица» Нео получил сообщение о том, что он должен, подобно Алисе, следовать за белым кроликом. Один из главных героев, Морфеус, предлагает Нео узнать, «насколько глубока кроличья нора».
  • В фильме «Обитель зла» режиссёр использовал массу аналогий фильма со сказками Л. Кэрролла: имя главной героини, название компьютера «Красная королева», белый кролик, на котором было испробовано действие Т-вируса и антивируса, проход в «Umbrella Corporation» через зеркало и т. д.
  • В фильме «Страна приливов» Джелиза-Роуз читает своему отцу отрывки из «Алисы в Стране чудес», а через весь фильм проходят реминисценции из «Алисы»: поездка в автобусе, падение в нору, кролик, Делл ведёт себя то как герцогиня из Страны чудес, то как Белая Королева из Зазеркалья) и т. д.
  • В 15 серии 1 сезона оригинального сериала «Звёздного пути» герои оказываются на планете развлечений, то о чём ты думаешь моментально программируется и появляется. Изначальное окружение это лес, и одному из героев он показался похожим на лес из Алисы в стране чудес, так как он об этом подумал то перед ними появился белый кролик и бежавшая за ним Алиса.
  • В фильме «Фредди против Джейсона» одна из жертв видит Фредди Крюгера в образе гусеницы с кальяном
  • Американский режиссёр Винсент Коллинз снял короткометражный мультипликационный фильм «Злоба в Стране чудес» (англ. Malice in Wonderland) с элементами сюрреализма, в котором использованы образы из книги.
  • В 8 серии 1 сезона американского фантастического телесериала «Хранилище 13» (Warehouse 13) персонаж Алиса представлена как девушка, заточённая в магическом зеркале Кэрролла за своё сумасшествие.

Факты

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
  • В последней 12-й главе Король пытается удалить Алису из зала суда по только что придуманному им «Закону номер Сорок Два». В первом, иллюстрированном Джоном Тенниелом издании Льюис Кэрролл настаивал именно на этом количестве рисунков.
  • Фраза «Общество безумного чаепития» распространена в научных кругах и может выступать в качестве названия (самоназвания) объединений и просто групп учёных. Например, так называли группу, состоявшую из Бертрана Рассела, Джорджа Эдварда Мура и Джона Эллиса Мак-Таггарта (мотивацией названия послужили черты портретного сходства с классической иллюстрацией, особенно у Рассела (Болванщик), постоянные дискуссии и интерес к проблемам языка). Также это именование носит неформальная группа российских учёных (большая часть из них — преподаватели высших учебных заведений центральной России), интересующихся преимущественно философией и теорией языка.
  • Значительный ряд имён, связанных с книгой, от прототипа героини, Алисы Лидделл, до косвенно названных в основном повествовании персонажей (папаша Уильям, Дина) были использованы для именования малых планет[134].

Продолжения, пародии и подражания

Более подробно эта тема раскрыта в англоязычной статье

Как у всякого крупного культурного явления, у книги появилось множество произведений, являющихся подражаниями, попытками продолжить или спародировать идеи и сюжеты Кэрролла. Большинство таких произведений вышли на английском языке. Вот их неполный список:

Пародии

Продолжения

Подражания

Напишите отзыв о статье "Алиса в Стране чудес"

Комментарии

  1. Из разговора с Болванщиком и Котом становится понятно, что день происходящих событий — 4 мая.
  2. Фрагменты произведения (здесь и далее по переводу Н. Демуровой): «Она слышала её голос и видела, как Алиса встряхивает головой, чтобы откинуть со лба волосы, которые вечно лезут ей в глаза», «У неё волосы вьются, а у меня нет!», «Я тоже ходила в школу каждый день, — сказала Алиса. — Ничего особенного в этом нет».
  3. Фрагменты произведения: «Вдруг мимо пробежал белый кролик с красными глазами»; «Но, когда Кролик вдруг вынул часы из жилетного кармана и, взглянув на них, помчался дальше, Алиса вскочила на ноги»; «Одет он был парадно, в одной руке держал пару лайковых перчаток, а в другой — большой веер»; «В эту минуту она увидела чистенький домик. На двери была прибита медная дощечка, начищенная до блеска, а на дощечке было написано: „Б. КРОЛИК“».
  4. Фрагменты произведения: «Скажите, пожалуйста, почему ваш кот так улыбается?»; «Вид у него был добродушный, но когти длинные, а зубов так много, что Алиса сразу поняла, что с ним шутки плохи»; «Дальше, — сказал Кот. — Пёс ворчит, когда сердится, а когда доволен, виляет хвостом. Ну, а я ворчу, когда я доволен, и виляю хвостом, когда сержусь. Следовательно, я не в своём уме»; «Это мой друг, Чеширский Кот, — отвечала Алиса. — Разрешите представить…»
  5. Фрагменты произведения: «Вон там, — сказал Кот и махнул правой лапой, — живёт Болванщик. А там, — и он махнул левой, — Мартовский заяц. Оба не в своём уме»; «Я их держу для продажи, — объяснил Болванщик. — У меня своих нет, ведь я Шляпных Дел Мастер»; «Я человек маленький, — повторил он»; «А я и так весь круглый, — радостно возразил Болванщик. — Шляпы у меня круглые, болванки тоже…»; «Королева давала большой концерт, и я должен был петь „Филина“».
  6. Фрагменты произведения: «Выпей вина, — бодро предложил Мартовский Заяц»; «Нужно всегда говорить то, что думаешь»; «— И не думал, — сказал Мартовский Заяц. — Я всё отрицаю!»
  7. Фрагменты произведения: «Болванщик и Заяц облокотились на неё, словно на подушку, и разговаривали через её голову»; «Тут Соня встрепенулась и запела во сне: „Ты мигаешь, мигаешь, мигаешь…“. Она никак не могла остановиться. Пришлось Зайцу и Болванщику ущипнуть её с двух сторон, чтобы она замолчала»; «Не имеешь права здесь расти, — заметила Соня».
  8. Фрагменты произведения: «Времени у меня не было, — подтвердил Грифон. — Зато я получил классическое образование»; «Только Грифон изредка откашливался, да неумолчно всхлипывал Квази»; «Мы с моим учителем, крабом-старичком, уходили на улицу и целый день играли в классики».
  9. Фрагменты произведения: «Сначала мы, как полагается, Чихали и Пищали, — отвечал Черепаха Квази. — А потом принялись за четыре действия Арифметики: Скольжение, Причитание, Умиление и Изнеможение»; «Тот взглянул на них большими, полными слёз глазами, но ничего не сказал»; «Однажды, — произнёс, наконец, Черепаха Квази с глубоким вздохом, — я был настоящей Черепахой»; «Да, ходили мы в школу, а школа наша была на дне морском, хоть ты, может, этому и не поверишь…»
  10. Фрагменты произведения: «— Глупец! — бросила Королева, раздражённо мотнув головой. Потом она обернулась к Алисе и спросила»; «Королева побагровела от ярости и, сверкнув, словно дикий зверь, на неё глазами, завопила во весь голос»; «Встать! — крикнула Королева громким пронзительным голосом»; «Игроки били все сразу, не дожидаясь своей очереди, и всё время ссорились и дрались из-за ежей; в скором времени Королева пришла в бешенство, топала ногами и то и дело кричала: — Отрубить ей голову! Голову ему долой!»; «Совсем не нравится, — отвечала Алиса. — Она так…»
  11. Согласно записям Дакворта, работа шла почти всю ночь.
  12. По курсу того времени — 72 с половиной тысячи долларов.
  13. Королева Виктория, заметив, как нравится книга её детям, пожелала иметь и все другие произведения этого автора. Она была удивлена, когда ей доставили большое количество научных работ по математике.
  14. По информации, представленной Британской библиотекой, иллюстраций 37, однако эти данные очевидно ошибочны.
  15. По другой версии — издательства.
  16. Представленный список ответов не является исчерпывающим.
  17. По [www.ec-dejavu.net/a/Absurd.html предположению О. Бурениной в статье «Что такое абсурд, или по следам Мартина Эсслина»] автор перевода — Ольга Тимирязева.
  18. В 1911 г. под названием «Приключенiя Алисы въ Странѣ чудесъ» был переиздан в серии «Золотая библиотека» в петербургской типографии «Товарищество М. О. Вольф».
  19. Здесь 2005 — год первого издания. Пересказ был написан [www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=191850 в 1982—2005 гг.]
  20. В том же году произведение вошло в подарочное издание «Золотая книга сказок» от того же издания, выполненное в твёрдом переплете, обтянутое шёлком, с рельефным тиснением на обложке, трёхсторонним золотым обрезом, шёлковым ляссе и мелованной бумагой.

Примечания

  1. 1 2 Lewis Carroll. [www.gasl.org/refbib/Carroll__Alice_under_Ground.pdf Alice's adventures under ground] (англ.). Gasl.org (1864). Проверено 24 апреля 2012. [www.webcitation.org/688fYagSQ Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  2. Газета «Книжное обозрение», 2013, № 19
  3. 1 2 The Letters of Lewis Carroll / Cohen, Morton N.. — London: Macmillan, 1979. — ISBN 0-333-08979-0.
  4. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 Gardner Martin. The Annotated Alice: the definitive edition. — New York and London: W. W. Norton & Company, 2000. — ISBN 978-0-393-04847-6.
  5. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 Льюис Кэрролл, Пер. Н. М. Демуровой. Примечания // Приключения Алисы в стране чудес. — Юнацтва, 1990. — (Сказки в подарок). — ISBN 5-7880-0423-3.
  6. 1 2 [www.hello-yorkshire.co.uk/ripon/tourist-information Ripon Tourist Information] (англ.). Hello-yorkshire.co.uk. Проверено 9 мая 2012. [www.webcitation.org/688fTcDVh Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  7. Notes and Queries. — England, April 24, 1852. — Т. № 130. — С. 402.
  8. Notes and Queries. — England, Nov. 16, 1850. — Т. № 55. — С. 412.
  9. Cheshire Cat found by fans of Lewis Carroll (8 July 1992), стр. C24. Проверено 23 апреля 2012.
  10. Waldron HA. [www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC1550196/?pageindex=1 Br Med J. Did the Mad Hatter have mercury poisoning?] — Clin Res Ed, 1983. — С. 1961. — 6409 с.
  11. William Michael Rossetti. [books.google.ru/books?id=ifoEAAAAYAAJ&oe=UTF-8&redir_esc=y Some Reminiscences of William Michael Rossetti]. — C. Scribner's Sons, 1906. — 327 с.
  12. Lewis Carroll. [www.alice-in-wonderland.net/books/onstage.html Alice on the Stage] (англ.). Alice-in-wonderland.net. The Theatre (April 1887). Проверено 28 апреля 2012. [www.webcitation.org/688fUCqlG Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  13. В. В. Набоков. [lib.ru/CARROLL/anya.txt Аня в стране чудес]. — Берлин: Гамаюн, 1923. — 115 с.
  14. 1 2 Льюис Кэрролл, Б. В. Заходер. [lib.ru/CARROLL/alisa_zah.txt Алиса в стране чудес]. — М., 1971. — (Пионер (журнал)).
  15. Льюис Кэрролл, перевод А. А. Щербакова. [mir-skazki.org/povesti_i_rasskazy_dlja_detej/alisa_v_strane_chudes.html Приключения Алисы в стране чудес. Зазеркалье: (про то, что увидела там Алиса)]. — Москва: Художественная литература, 1977. — 304 с.
  16. Льюис Кэрролл, перевод Яхнина. [books.google.ru/books?id=oqvMs42teCoC&pg=PT4&dq#v=onepage&q&f=false Л. Кэрролл. К. Грэм, П. Треверс / Алиса в Стране Чудес. Алиса в Зазеркалье]. — Москва: ОЛМА-ПРЕСС Гранд, 2003. — 541 с. — (Книги нашего детства). — 5 000 экземпляров экз. — ISBN 5-94846-145-9.
  17. 1 2 3 Льюис Кэрролл, перевод Рождественской. Приключенiя Алисы въ Странѣ чудесъ. — Санкт-Петербург, Москва: Товарищество М. О. Вольф», 1911. — 253 с. — (Золотая библiотека).
  18. [www.storymuseum.org.uk/the-story-museum/familyevents/alice/the-real-alice Story Museum – The real Alice]. www.storymuseum.org.uk. Проверено 24 апреля 2010. [www.webcitation.org/688fV4PqN Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  19. 1 2 Н.М. Демурова. [lib.misto.kiev.ua/CARROLL/about.txt Льюис Кэрролл и история одного пикника] (рус.). ЗС, No 6. Lib.misto.kiev.ua (1968). Проверено 6 мая 2012. [www.webcitation.org/688fVzcdt Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  20. 1 2 3 Carpenter, Humphrey. Secret Gardens: The Golden Age of Children's Literature. — Houghton Mifflin, 1985. — С. 57. — ISBN 978-0-395-35293-9.
  21. Stuart Dodgson Collingwood. [books.google.ru/books?id=HKSMuAAACAAJ&dq=The+Lewis+Carroll+Picture+Book&hl=ru&sa=X&ei=rWCeT62FDMuL4gSLy_GpDg&ved=0CD4Q6AEwAQ The Lewis Carroll Picture Book]. — 1899 (reprint 1961).
  22. Stuart Dodgson Collingwood. The Life and Letters of Lewis Carroll. — Oxford: Printed by E. Baxte, 1898.
  23. 1 2 Helmut Gernsheim. [books.google.ru/books?id=biaKPlG84g4C&q Lewis Carroll: Photographer]. — Dover Publications, 1949. — 127 с.
  24. Carroll, Lewis. 1832-1898. Diaries of Lewis Carroll. — New York: Oxford University Press, 1954.
  25. Lewis Carroll. [www.hoboes.com/FireBlade/Fiction/Carroll/Alice/Under/ Alice’s Adventures under Ground (Отсканированная версия)] (англ.). Hoboes.com (1864). Проверено 24 апреля 2012. [www.webcitation.org/688fZ8p12 Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  26. Ray, Gordon Norton. [books.google.ru/books?id=HsTU8eWtej8C&pg The Illustrator and the book in England from 1790 to 1914]. — Dover: New York, 1991. — С. 117. — ISBN 978-0-486-26955-9.
  27. Everson, Michael. [evertype.com/books/alice-underground.html Foreword]. — Evertype, 2009. — ISBN 978-1-904808-39-8.
  28. 1 2 Lewis Carroll. Introduction // Alice's Adventures in Wonderland and Through the Looking-Glass. — Oxforf University Press, 2009. — P. 29. — 297 p. — ISBN 978-0199558292.
  29. 1 2 [www.bl.uk/onlinegallery/ttp/alice/accessible/introduction.html Lewis Carroll's Alice's Adventures Under Ground - Introduction] (англ.). Официальный сайт Британской библиотеки. Bl.uk. Проверено 1 мая 2012. [www.webcitation.org/688fZecF7 Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  30. 1 2 3 4 5 А.М.Рушайло. [lib.misto.kiev.ua/CARROLL/carrol0_12.txt Юбилей «Алисы в стране чудес»] (рус.). Киевская городская библиотека. Lib.misto.kiev.ua. Проверено 6 мая 2012. [www.webcitation.org/688fulXJ1 Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  31. Graham Ovenden and John Davis, The Illustrations of Alice in Wonderland, 1972, Academy, London and St. Martin’s, New York
  32. 1 2 Bandersnatch: The Newsletter of The Lewis Carroll Society, Issue 149 (January 2011), p. 11.
  33. Дмитрий Злотницкий. [www.mirf.ru/Articles/art4000.htm Границы безумия. Интерпретации «Алисы в стране чудес»] (рус.). Mirf.ru. Мир Фантастики, № 79 (март 2010). Проверено 12 мая 2012. [www.webcitation.org/688faQaVB Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  34. [sshl.ucsd.edu/banned/books.html Banned Books Week] (англ.)(недоступная ссылка — история). University of California, San Diego Social Sciences & Humanities Library (September 25-October). Проверено 21 мая 2012. [web.archive.org/20070716045217/sshl.ucsd.edu/banned/books.html Архивировано из первоисточника 16 июля 2007].
  35. 1 2 Michael Hancher. [books.google.ru/books?id=wvEOAQAAMAAJ&q The Tenniel illustrations to the "Alice" books]. — Ohio State University Press, 1985. — 152 с.
  36. Наталья Пыхова. [www.domkult.ru/poster/dt0001/ Выставка – продажа коллекции гравюр Джона Тенниела «Алиса в Зазеркалье»] (рус.). Gzt.ru. Domkult.ru. Проверено 1 мая 2012. [www.webcitation.org/688fdndvH Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  37. Adelaide. [ebooks.adelaide.edu.au/c/carroll/lewis/alice/ Alice’s Adventures in Wonderland by Lewis Carroll, Illustrated by Sir John Tenniel] (англ.). Собрание иллюстраций Тенниела. Ebooks.au (26 августа 2010). Проверено 1 мая 2012. [www.webcitation.org/688ffhIvJ Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  38. [www.zepe.de/tjillu/alice/index.html Tove Jansson’s illustrations: Alice in Wonderland]
  39. [www.surrealice.com/ «Alice» illustrated by Oleg Lipchenko]
  40. Francine Abeles. Multiplication in Changing Bases: A Note on Lewis Carroll. — 1976. — Т. Vol. 3. — С. 183-184. — (Historia Mathematica).
  41. Alexander L. Taylor. The White Knight. — United Kingdom: Norwood, 1952. — ISBN 978-0-8482-2606-0.
  42. Бокшицкий А. [ec-dejavu.ru/a-2/Alice.html Алиса съела пирожок…]
  43. Edmund Taylor Whittaker. [books.google.ru/books/about/Eddington_s_principle_in_the_philosophy.html?id=bXVeAAAAIAAJ&redir_esc=y Eddington's Principle in the Philosophy of Science]. — University Press, 1951. — 35 с.
  44. Isa Bowman. [books.google.ru/books?id=CTevuQAACAAJ&dq The Story of Lewis Carroll]. — Kessinger Publishing, 2010. — 128 с. — ISBN 1166949257.
  45. John G. Kemeny. [books.google.ru/books?id=qZ4IAAAAMAAJ&q A philosopher looks at science]. — NY: Van Nostrand, 1959. — 273 с.
  46. Штырхунова Наталья Александровна. Лингвистические особенности английского каламбура. — 2005. — 160 стр.
  47. Sam Loyd. [books.google.ru/books?id=_kWRGQAACAAJ&d Cyclopedia of Puzzles]. — Franklin Bigelow Corporation, 1914. — С. 114. — 384 с.
  48. Aldous Huxley. Ravens and Writing Desks. Vanity Fair, сентябрь 1928
  49. Cathy Dean. [www.the-office.com/bedtime-story/alice-background.htm The Background & History of Alice In Wonderland] (англ.). The-office.com. Проверено 24 апреля 2012. [www.webcitation.org/688fgaB6v Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  50. 1 2 3 Robert Phillips. L. Aspects of Alice. Lewis Carroll's Dreamchild as Seen through the Critics' Looking-Glasses. — 1972. — С. 84.
  51. 1 2 [magazines.russ.ru/inostran/2002/1/dem.html Н. Демурова. Сибирский подвижник. / Иностранная литература, 2002, № 1.]
  52. См.: F. J. Harvey Darton. Children’s Books in England. 2 ed. Cambridge, 1970, p. 268.
  53. Урнов Д. Путь к русским читателям // Винтерих Дж. Приключения знаменитых книг / Сокр. пер. с англ. Е. Сквайрс. Предисловие и послесловие Д. Урнова. М., 1985. С. 224—225; Demurova N. Introduction. Sonya and Napoleon: The first Russian translation // Соня въ царствѣ дива. Sonya in a Kingdom of Wonder. A facsimile of the first Russian translation of Alice’s Adventures in Wonderland By Lewis Carroll. Evertype, 2013. pp. x-xv.
  54. «Алиса в Стране Чудес. В стране чудес Алисы». М.: Студия 4+4. 2010. — Цитата: "31 марта 1871 года Кэрролл писал из Оксфорда своему издателю Александру Макмиллану в Лондон: «Если только я не посылал Вам этого заказа ранее, прошу Вас отправить французскую и немецкую „Алису“ для мисс Тимирязефф на адрес преподобного Г. С. Томпсона, Англиканская церковь, С.-Петербург. Эта дама, как я понимаю, собирается перевести мою „Алису“».
  55. Льюис Кэрролл в России. Аннотированная библиография переводов. Сост. В. В. Лобанов. Folia Anglistica. Autumn 2000; М., Макс-Пресс, 2000.
  56. 1 2 Сергей Курий. [shkolazhizni.ru/archive/0/n-37514/ «Алиса в Стране Чудес»: какой перевод сказки наилучший?] (рус.). Познавательный журнал ШколаЖизни.ру. Shkolazhizni.ru (29.07.2010). Проверено 2 мая 2012. [www.webcitation.org/688fhSJ1y Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  57. 1 2 Warren Weaver. Alice in Many Tongues. The Translations of "Alice in Wonderland". — Madison, 1964. — 159 с. — ISBN 1578981573, 978-1578981571.
  58. Льюис Кэрролл, Матильда Давыдовна Гранстрем. Приключенія Ани в мiрѣ чудесъ. — Санкт-Петербург: Э. А. Гранстрема, 1908. — 164 с. — 3000 экз.
  59. Кэрролл Льюис, Рождественская Александра Николаевна. Приключенiя Алисы въ волшебной странѣ. — 1908—1909. — Т. 49. — (Журнал «Задушевное слово»).
  60. 1 2 3 4 5 6 7 H. M. Демурова, Льюис Кэрролл. О переводе сказок Кэрролла // Приключения Алисы в стране чудес; Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в зазеркалье. — 2-е, стереотипное. — М.: «Наука», 1991.
  61. 1 2 3 Ирина Казюлькина. [bibliogid.ru/articles/934 Произведения Л. Кэрролла]. Biblio Гид: книги и дети. Bibliogid.ru (22 января 2012). Проверено 5 мая 2012. [www.webcitation.org/688fir3Oh Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  62. [www.gaidarovka.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=159&Itemid=181 К 70-летию со дня рождения Леонида Львовича Яхнина]. Центральная городская детская библиотека г. Москвы. Gaidarovka.ru. Проверено 6 мая 2012. [www.webcitation.org/688fkpOX4 Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  63. Яхнин Л.Л. № 1-3 // Приключения Алисы в стране чудес. — 1991. — (Пионер).
  64. 1 2 Балтер. [www.1c.ru/news/info.jsp?id=2066 Приключения Алисы в стране чудес]. 1c.ru (1997). Проверено 6 мая 2012. [www.webcitation.org/688flsM0E Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  65. [www.ytime.com.ua/ru/50/2712 Блехман, Михаил Самойлович]. Журнал время Z. Ytime.com.ua. Проверено 6 мая 2012. [www.webcitation.org/688fn4Yk9 Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  66. [www.ytime.com.ua/ru/50/3825 Флоря, Александр Владимирович]. Журнал время Z. Ytime.com.ua. Проверено 6 мая 2012. [www.webcitation.org/688fo7PS6 Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  67. 1 2 [www.ytime.com.ua/ru/50/2698 Алиса в Стране Чудес]. Журнал время Z. Ytime.com.ua. Проверено 6 мая 2012. [www.webcitation.org/688foyY0y Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  68. Перевод Д. Сильвестровой. Алиса в Стране Чудес. — Эксмо, 2010. — 64 с. — 7 000 экз, экз. — ISBN 978-5-699-40948-8.
  69. 1 2 Анна Ремез. [www.spbkids.com/2011/02/sravnitelnoe-alisovedenie-12-alis-v-strane-chudes/ Сравнительное алисоведение: 12 «Алис в Стране чудес»]. Spbkids.com (25 февраля 2011). Проверено 8 мая 2012. [www.webcitation.org/688fpt0kS Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  70. 1 2 [fantlab.ru/edition27038 Алиса в Стране чудес] (рус.). Лаборатория Фантастики. Fantlab.ru (2006). Проверено 10 мая 2012.
  71. Льюис Кэрролл, перевод Юрия Нестеренко. [fan.lib.ru/n/nesterenko_j_l/text_0240.shtml Приключения Алисы в Стране Чудес]. Fan.lib.ru (2002). Проверено 7 мая 2012. [www.webcitation.org/688frVQPa Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  72. Льюис Кэрролл, Старилов. [publ.lib.ru/ARCHIVES/K/KERROLL_L'yuis/_Kerroll_L..html Приключения Алисы в Стране Чудес]. Publ.lib.ru (2000). Проверено 7 мая 2012.
  73. Льюис Кэрролл, перевод Андрея Кононенко (под ред. С. С. Заикиной. [www.kulichki.com/moshkow/CARROLL/alisa_kononenko.txt Алиса в Стране Чудес)] (англ.). Kulichki.com (1998-2000). Проверено 7 мая 2012. [www.webcitation.org/688fsjWvX Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  74. Ильич С. Олег Хаславский: «Всё, что я пишу — это о Таганроге…» // Новая таганрогская газета. — 2012. — 3 ноября. — С. 4.
  75. Перевод Олега Хаславского. [anr.su/literatura/haslavsky/alisa00.html Алиса в стране чудес]. Общественный фонд «Ростов неофициальный». Anr.su (2002). Проверено 7 мая 2012. [www.webcitation.org/688ftE0Fq Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  76. [www.kid-author.ru/?pg=kir Кир Булычёв]. Kid-author.ru. Проверено 6 мая 2012. [www.webcitation.org/688ftuqYT Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  77. W. H. Auden. Today's Wonder-World Needs Alice. — July 1, 1962. — С. 5, 14, 15, 17, 19. — (New York Times Magazine).
  78. [fantlab.ru/edition42159 Золотая книга сказок (подарочное издание)] (рус.). Лаборатория Фантастики. Fantlab.ru. Проверено 10 мая 2012.
  79. И.Казюлькина. [bibliogid.ru/articles/2628 Кэрролл Л. Приключения Алисы в Стране чудес, рассказанные для маленьких читателей самим автором] (англ.). Библиогид. Bibliogid.ru (21 апреля 2006). Проверено 11 мая 2012. [www.webcitation.org/688fwj1uf Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  80. По [www.ec-dejavu.net/a/Absurd.html предположению О. Бурениной в статье «Что такое абсурд, или по следам Мартина Эсслина»] автор перевода — Ольга Тимирязева, двоюродная сестра известного учёного
  81. Автор диссертации «Лингвостилистические особенности английского каламбура и анализ способов его воссоздания в переводе на примере книги Льюиса Кэрролла „Алиса в стране чудес“» делает предположение об авторстве А. И. Мамонтова (издателя)
  82. В 1911 г. под названием «Приключенiя Алисы въ Странѣ чудесъ» был переиздан в серии «Золотая библиотека» в петербургской типографии «Товарищество М. О. Вольф».
  83. См. также более новое издание 2003 г. [www.1c.ru/news/info.jsp?id=2066 1С: Познавательная коллекция. Алиса в Стране Чудес и Зазеркалье. — ISBN 5-9521-0024-4]
  84. Здесь 2005 — год первого издания. Пересказ был написан [www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=191850 в 1982—2005 гг.]
  85. [www.ytime.com.ua/ru/50/2698 Список переводов]
  86. [rabbitshome.ds8.ru/books/karoll/karoll1.html Пересказ М. С. Блехмана. 1982—2007 гг. Харьков — Монреаль]
  87. Также книга издавалась в том же году как «Золотая книга сказок (подарочное издание)», последняя была более дорого оформлена (рельефное тиснение обложки, мелированная бумага, шелковый переплёт, трёхсторонний золотой обрез)
  88. Tannie. [books.google.ru/books?id=eQY9YAAACAAJ&dq Avonture van Alida in towerland (nagevolg)] (англ.). Books.google.ru. Проверено 24 мая 2012.
  89. [books.google.ru/books?id=5dTjAAAAMAAJ&q The Library chronicle of the University of Texas at Austin] (англ.). M.B. Lamar Library (1985). Проверено 24 мая 2012.
  90. Льюис Кэрролл, Ману Лопез Гасини. [books.google.ru/books?id=4QU4AAAACAAJ&dq Aliceren abenturak lurralde miresgarrian]. — 2. — Памплона: Pamiela, 1992. — Т. 9. — 129 с.
  91. [www.lookatme.ru/flows/treyleryi/posts/85579-alisa-v-strane-chudes-1903-goda?utm_source=smm&utm_medium=link&utm_campaign=wikipedia Первый в мире фильм по книге Кэрролла «Алиса в стране чудес»] (экранизация 1903 года)
  92. [www.ozon.ru/context/detail/id/2278194/ Алиса в Стране Чудес (+ аудиокнига CD)]
  93. [tvkultura.ru/anons/show/brand_id/20871/episode_id/694266 БАЛЕТЫ "АЛИСА В СТРАНЕ ЧУДЕС" И "КОНЬКОБЕЖЦЫ" В ПОСТАНОВКЕ КОРОЛЕВСКОГО БАЛЕТА "КОВЕНТ-ГАРДЕН"] (рус.). Шедевры мирового музыкального театра. Телеканал "Культура". Проверено 30 марта 2014.
  94. Igor Toronyi-Lalic. [www.thetimes.co.uk/tto/arts/stage/dance/article2926624.ece Joby Talbot heads down the rabbit hole for the Royal Ballet’s Alice] (англ.) (статья), The Times, Times Newspapers Limited (12:01 AM, February 28 2011). Проверено 30 марта 2014.
  95. [www.fedorstroganov.ru/composer.php Фёдор Строганов | сочинения/ноты] (рус.). Фёдор Строганов. — Официальный сайт. Проверено 30 марта 2014.
  96. 1 2 [www.gamespot.com/alice-in-wonderland-1985/ Alice in Wonderland] (англ.). Gamespot.com. Проверено 17 мая 2012.
  97. [www.gamespot.com/alice-in-wonderland-1985/techinfo/ Alice in Wonderland Tech Info] (англ.). Gamespot.com. Проверено 19 мая 2012.
  98. 1 2 Tim Tracy. [www.gamespot.com/alice-in-wonderland-2000/reviews/alice-in-wonderland-review-2640069/ Alice in Wonderland Review] (англ.). Gamespot.com (October 12, 2000). Проверено 19 мая 2012.
  99. 1 2 Vincent Lopez. [pc.ign.com/articles/164/164054p1.html American McGee's Alice] (англ.). IGN. Pc.ign.com (December 5, 2000). Проверено 15 мая 2012. [www.webcitation.org/688fyE3Db Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  100. 1 2 Erik Wolpaw. [www.gamespot.com/american-mcgees-alice/reviews/american-mcgees-alice-review-2662510/ American McGee's Alice Review] (англ.). Gamespot.com (December 8, 2000). Проверено 15 мая 2012.
  101. 1 2 [pc.gamespy.com/pc/alice-in-wonderland/ Alice in Wonderland (2001)] (англ.). Pc.gamespy.com. Проверено 16 мая 2012. [www.webcitation.org/688fzC2bA Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  102. 1 2 [www.gamespy.com/company/615/615512.html Company Bio] (англ.). Gamespy.com. Проверено 16 мая 2012. [www.webcitation.org/688fzobhq Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  103. 1 2 [www.russobit-m.ru/catalogue/item/alice_in_wonderland/ Алиса в стране чудес] (рус.). Russobit-m.ru. Проверено 16 мая 2012.
  104. 1 2 [www.adventure-archiv.com/a/alicewunderlandreviewe.htm Alice in Wonderland] (англ.). Adventure-archiv.com (15th January 2002). Проверено 16 мая 2012. [www.webcitation.org/688g0lVkj Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  105. 1 2 [www.gamefaqs.com/pc/944824-heart-no-kuni-no-alice/data Heart no Kuni no Alice] (англ.). Gamefaqs.com. Проверено 17 мая 2012. [www.webcitation.org/688g1lJBi Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  106. 1 2 [www.gamefaqs.com/psp/959352-heart-no-kuni-no-alice/data Heart no Kuni no Alice] (англ.). Gamefaqs.com. Проверено 17 мая 2012. [www.webcitation.org/688g2Qp4F Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  107. 1 2 [myanimelist.net/manga/11516/Heart_no_Kuni_no_Alice:_Wonderful_Wonder_World Synopsis] (англ.). Myanimelist.net. Проверено 17 мая 2012. [www.webcitation.org/688g30FRP Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  108. 1 2 [www.nd.ru/catalog/products/disneyaliceinwonderland/ Disney. Любимые герои. Алиса в Стране Чудес] (англ.). Nd.ru. Проверено 17 мая 2012. [www.webcitation.org/688g40kIN Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  109. 1 2 [www.ag.ru/games/alice_in_wonderland Alice in Wonderland] (англ.). Absolute Games. Ag.ru. Проверено 17 мая 2012.
  110. 1 2 [www.gamespot.com/pc/action/alice-madness-returns/similar.html?mode=versions Даты выхода игры] (англ.). GameSpot. Проверено 19 мая 2011. [www.webcitation.org/656qsWqN7 Архивировано из первоисточника 31 января 2012].
  111. 1 2 [www.ag.ru/games/alice_madness_returns Alice: Madness Returns] (рус.). Absolute Games. Проверено 3 августа 2010. [www.webcitation.org/656qpeWeG Архивировано из первоисточника 31 января 2012].
  112. Kevin VanOrd. [www.gamespot.com/alice-madness-returns/reviews/alice-madness-returns-review-6319282/?page=1 Alice: Madness Returns Review] (англ.). Gamespot.com (June 14, 2011). Проверено 16 мая 2012.
  113. [www.gamefaqs.com/pc/958267-alice-madness-returns/data Alice: Madness Returns] (англ.). Gamefaqs.com. Проверено 16 мая 2012. [www.webcitation.org/688g5Gilf Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  114. [www.bluesnews.com/s/22311/mac-os-alice-confirmed Mac OS Alice Confirmed] (англ.), Blue's News (14 февраля 2001). Проверено 9 марта 2012.
  115. [www.gamespot.com/alice-in-wonderland-an-adventure-beyond-the-mirr/ Alice in Wonderland: An Adventure Beyond the Mirror] (англ.). Gamespot.com. Проверено 18 мая 2012.
  116. Matthew Peters. [www.gamespot.com/news/alice-down-ds-wii-pc-rabbit-hole-march-2010-6214057 Alice down DS, Wii, PC rabbit hole March 2010] (англ.). Gamespot.com (July 24, 2009). Проверено 18 мая 2012.
  117. [www.gamespot.com/alice-in-wonderland-puzzle-game/ Alice In Wonderland - Puzzle Game] (англ.). Gamespot.com. Проверено 18 мая 2012.
  118. [www.gamespot.com/alice-in-wonderland-matching-game/ Alice in Wonderland - Matching Game] (англ.). Gamespot.com. Проверено 19 мая 2012.
  119. [www.gamespot.com/alice-in-wonderland-hidden-objects/ Alice in Wonderland: Hidden Objects] (англ.). Gamespot.com. Проверено 19 мая 2012.
  120. [www.gamespot.com/alice-in-wonderland-escape-from-the-rabbit-hole/ Alice in Wonderland - Escape from the rabbit hole] (англ.). Gamespot.com. Проверено 18 мая 2012.
  121. [www.gamespot.com/a-matching-game-alice-in-wonderland/ A Matching Game - Alice in Wonderland] (англ.). Gamespot.com. Проверено 19 мая 2012.
  122. [www.gamespot.com/a-slider-puzzle-alice-in-wonderland/ A Slider Puzzle - Alice in Wonderland] (англ.). Gamespot.com. Проверено 19 мая 2012.
  123. [www.gamespot.com/alice-in-wonderland-a-new-adventures/ Alice in Wonderland - A New Adventures] (англ.). Gamespot.com. Проверено 19 мая 2012.
  124. [www.gamespot.com/alice-in-wonderland-quiz/ Alice in Wonderland Quiz] (англ.). Gamespot.com. Проверено 18 мая 2012.
  125. Levi Buchanan. [wireless.ign.com/articles/107/1070684p1.html Alice in Wonderland: The Movie] (англ.). IGN. Wireless.ign.com (February 19, 2010). Проверено 18 мая 2012. [www.webcitation.org/688g5rOMH Архивировано из первоисточника 3 июня 2012].
  126. [www.russobit-m.ru/catalogue/item/HdO_alice_in_wonderland/ Алиса в стране чудес] (рус.). Russobit-m.ru. Проверено 16 мая 2012.
  127. [www.gamespot.com/alice-in-wonderland-cartoon-arcade-game-with-stor/ Alice In Wonderland: Cartoon Arcade Game With Story] (англ.). Gamespot.com. Проверено 19 мая 2012.
  128. [www.gamespot.com/alice-in-wonderland-a-3d-cartoon-arcade-game-for/ Alice In Wonderland: A 3D Cartoon Arcade Game for Kids] (англ.). Gamespot.com. Проверено 19 мая 2012.
  129. [www.gamespot.com/enhanced-alice-in-wonderland/ Enhanced Alice in Wonderland] (англ.). Gamespot.com. Проверено 18 мая 2012.
  130. [www.gamespot.com/alice-candy-feed-alice-in-wonderland-cartoon-phy/ Alice Candy Feed: Alice In Wonderland Cartoon Physics Game / Games For Kids] (англ.). Gamespot.com. Проверено 19 мая 2012.
  131. Источник: [www.podrobnosti.ua/culture/traditions/2006/01/09/275912.html Чашка чая и Алиса в Стране чудес вошли в число 12 «икон английской культуры»]
  132. [www.erowid.org/chemicals/show_image.php?i=lsd/lsd_blotter_alice1.jpg Изображение марки ЛСД с дизайном из иллюстраций к книге «Алиса в Стране чудес»]
  133. www.speedylook.com/Alice_with_the_country_of_the_wonders.html Alice with the country of the wonders
  134. Lutz D. Schmadel. Dictionary of minor planet names (5th Edition). Springer Verlag, Berlin/Heidelberg 2003, ISBN 3-540-00238-3 ; Dictionary of minor planet names (Addendum to the 5th Edition). Springer Verlag, Berlin/Heidelberg 2006, ISBN 3-540-34360-1 ; Dictionary of minor planet names (Online Edition). Springer Verlag, Berlin/Heidelberg 2006, ISBN 978-3-540-29925-7
  135. [books.google.ru/books/about/The_Westminster_Alice.html?id=likPAAAAMAAJ&redir_esc=y The Westminster Alice — Saki]
  136. [books.google.ru/books/about/Clara_in_Blunderland.html?id=RAMZAAAAYAAJ&redir_esc=y Clara in Blunderland — Caroline Lewis]
  137. [books.google.ru/books/about/Mopsa_the_Fairy.html?id=hj9w37O2kPMC&redir_esc=y Mopsa the Fairy — Jean Ingelow]
  138. 1 2 en:The Admiral's Caravan

Ссылки

  • [www.gasl.org/refbib/Carroll__Alice_1st.pdf Alice’s Adventures in Wonderland] Первое издание в США, New York 1866.  (англ.)
  • [www.hoboes.com/html/FireBlade/Carroll/Alice/Under/ Приключения Алисы под землей]  (англ.)
  • [www.gasl.org/refbib/Carroll__Alice_under_Ground.pdf Alice’s Adventures under Ground] Воспроизведение единственного издания с иллюстрациями Льюиса Кэрролла  (англ.)
  • [www.gasl.org/refbib/Carroll__Works.pdf The Complete Works of Lewis Carroll with the illustrations by John Tenniel ПСС Льюиса Кэрролла, 1939]
  • [www.lib.ru/CARROLL/ Алиса в Стране чудес] в библиотеке Максима Мошкова  (рус.)
  • [www.croquet-club.com/alice-croquet/ Подборка иллюстраций «Алисы в Стране чудес», Крокет у Королевы]
  • Демурова H. M. [www.lib.ru/CARROLL/carrol0_9.txt Алиса в Стране чудес и в Зазеркалье]
  • [dali.virtbox.ru/picturesalisa.html Иллюстрации Сальвадора Дали к сказке «Алиса в Стране Чудес»]
  • Галинская И. Л. [ilgalinsk.narod.ru/carroll/c_chapt1.htm «Льюис Кэрролл и загадки его текстов»]
  • Карпушина Н. [www.nkj.ru/archive/articles/18316/ «Перечитывая „Алису“», Наука и жизнь, № 7, 2010.]
  • [www.ytime.com.ua/ru/50/2698 Параллельные переводы «Алисы» с иллюстрациями и комментариями (проект «ЗАЗЕРКАЛЬЕ им. Л. Кэрролла»)]
  • [www.study.ru/support/parallel/text2.html «Приключения Алисы в стране чудес». Параллельные тексты с лингвистическими комментариями (сравнение переводов) Учебный проект]
  • [openlibrary.org/works/OL13101191W/Alice_in_Wonderland Alice in Wonderland By Lewis Carroll (Open Library)] Более 385 отсканированных старинных изданий Alice in Wonderland в библиотеке openlibrary.org
  • [www.surrealice.com «Alice’s Adventures In Wonderland»] с иллюстрациями Олега Липченко.
  • [getparalleltranslations.com/book/Алиса-в-стране-чудес/91 Параллельный русско-английский перевод книги «Алиса в стране чудес»]
  • [www.listos.biz/главная/библиотека/ушакова-т-а-mock-nonsense-между-кэрроллом-и-русской-сказкой-о-первом-переводе-приключений-алисы-в-стране-чудес-на-русский-язык/ Ушакова Т. А. «Mock Nonsense»: между Кэрроллом и русской сказкой (о первом переводе «Приключений Алисы в стране чудес» на русский язык)]

Отрывок, характеризующий Алиса в Стране чудес

Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.


В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.


Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.