Алиса в стране чудес (радиопьеса, 1976)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
</td></tr>
Алиса в стране чудес
Дискоспектакль
Записан

1976

Жанр

музыкальная сказка

Длительность

90 мин.

Страна

СССР СССР

Язык песен

русский

Лейбл
Мелодия

С50-07159-62

Хронология Владимира Высоцкого
Зелёный фургон
(1974)
Алиса в стране чудес
(1976)
Незнакомка
(1979)
К:Альбомы 1976 года

«Али́са в Стране́ чуде́с» — музыкальная сказка (дискоспектакль) на музыку Владимира Высоцкого по мотивам одноимённой сказки Льюиса Кэрролла, выпущенная студией «Мелодия» на двух грампластинках-гигантах в 1976 году.





История создания

Евгения Лозинская[1], ответственный редактор фирмы «Мелодия», вспоминает:
Все началось с Герасимова. Известный актёр и режиссёр, декан актёрского факультета МХАТ, он был педагогом В. Высоцкого. В свободное время он писал сценарии и ставил как режиссёр сказки для детей, которые выпускала фирма «Мелодия». (…) И вот однажды Герасимов прочел «Приключения Алисы в стране чудес». И потерял покой — захотел инсценировать и записать на пластинку. «Работа над „Алисой“ — это невероятно мучительное, безумно мучительное, сладострастно мучительное счастье», — вспоминал он через много лет. (…) Записывалась «Алиса …» в течение двух лет. И весь год, как на работу, после репетиций в театре приходили, вернее, прибегали [актёры].[2]

Людмила Абрамова (бывшая жена Высоцкого) рассказывает, что работа Высоцкого над проектом Герасимова получилась далеко не сразу. «Говорят, что на решение Высоцкого написать песни для „Алисы в стране чудес“ повлияла ещё и Марина Влади. Накануне она сыграла Алису в радиоспектакле у себя в Париже. Перед её доводами Высоцкий устоять не смог»[3]. Работа над спектаклем началась в июле 1972-го года. Песни Высоцкий закончил сочинять к концу 73-го[4]. Первой, вдохновившей его на все остальное, стала «Песенка об антиподах»[3]. В биографии ЖЗЛ этот период описывается так: «… Работа над пластинкой тянется уже 2,5 года, а Муза никак по-настоящему не посетит. Когда Олег Герасимов позвал его писать песни для этой сказки, он согласился, что называется, не глядя. Но прочитав же сказку, решил отказаться: там какие-то вторые, третьи смыслы — как говорят советские цензоры — „неконтролируемый подтекст“. Сквозь перевод в глубину не продерешься — надо понимать язык оригинала, а ещё лучше — родиться англичанином. Но Герасимов всё же уговорил его, к тому же Марина когда-то играла Алису во французской радиопостановке. До сих пор нет, однако, уверенности, что получится»[5].

Алексей Чёрный говорит, что сначала Высоцкий предложил ему писать музыку и аранжировки по его мелодиям, но рассорился с ним, и композитором пластинки стал Евгений Геворгян. Чёрный работал над текстами и написал музыку к некоторым из них, в частности, исполнял на свою музыку «Песню попугая»[6].

Лозинская пишет об отношении Высоцкого к проекту:
Владимир Высоцкий очень серьёзно, взволнованно и трепетно относился к записи этой пластинки — ведь это было его первое легальное появление как автора в таком государственном издании, каким являлась грампластинка. Несмотря на то что его песни были слышны практически из каждого окна, официально Высоцкого как автора не существовало, а он очень хотел увидеть своё имя на обложке книги или пластинки.[2]

По воспоминаниям О. Герасимова, Высоцкий присутствовал почти на всех записях пластинок, и «показывал, и требовал»[7]. Первоначально Высоцкий вообще не хотел исполнять свои песни, желая оставаться только автором, но некоторые из его песен оказались настолько трудны для исполнения посторонними актёрами, что Герасимов смог переубедить его.

Всего Высоцкий потратил на проект 3 года жизни. «Пластинку записывали с большими перерывами ещё и потому, что Высоцкий постоянно был занят в театре, кино, давал концерты, ездил на гастроли»[3].

После окончания записи состоялся художественный совет, на котором Наталья Сац «обвинила Всесоюзную студию грамзаписи в том, что она развращает детей чудовищными песнями Высоцкого.»[2]</div></blockquote>Лозинская была уволена, директор Всесоюзной студии грамзаписи Борис Давидович Владимирский слег с инфарктом. Однако Высоцкий обрисовал ситуацию Белле Ахмадулиной, успев перехватить её перед отлетом за границу, и в новогодней «Литературке» она из Парижа поздравила советских людей с Новым годом и с выходом альбома «Алиса в стране чудес».
Это в самом деле было волшебство — несколько печатных слов в таком солидном издании, какой была тогда «Литературная газета», могли изменить жизнь. И изменили! «Алиса…» вышла и повторялась потом многомиллионными тиражами в течение нескольких десятков лет. И я не была уволена.[2]

Издание

Дискоспектакль вышел в 1976 году. Он стал пользоваться популярностью. Пластинку «буквально смели с полок музыкальных магазинов»[3]. Альбом вплоть до начала 1990-х пользовался популярностью: по неофициальным сведениям, допечатка тиража производилась чуть ли не каждый год[8].

Кроме того:

  • Отдельно был издан дополнительный миньон «Алиса в Стране чудес. Песни из музыкальной сказки».
  • Документальный фильм о создании дискоспектакля — «Карамба, коррида и чёрт побери» — 1993, творческое объединение «Лад» (Россия), режиссёр Юрий Соколов.
  • Мюзикл по этому аудиоспектаклю поставил Театр музыки и драмы п/р Стаса Намина (премьера 23 октября 2010).
  • «Алиса в Стране Чудес на льду» — ледовое шоу с Еленой Бережной.

Создатели

Действующие лица и исполнители

Музыка

Список аудиодорожек

Песни Высоцкого для постановки:
  1. Песня Кэрролла
  2. Песня Алисы
  3. Додо и Белый Кролик
  4. Марш антиподов
  5. Падение Алисы
  6. Про Мэри Энн
  7. Песня Алисы про цифры
  8. В море слёз
  9. Песня Мыши
  10. Песня Попугая-пирата
  11. Песня Орлёнка Эда
  12. Странные скачки
  13. Песенка Джимми и Билли
  14. Песня о планах
  15. Песня Лягушонка
  16. Песня про ребёнка-поросёнка
  17. Песня Чеширского Кота
  18. Песня Мартовского Зайца
  19. Песня Шляпника
  20. Песня Ореховой Сони
  21. Песня об обиженном Времени
  22. Королевское шествие
  23. Песня про крохей

Стороны 1-2 (1-я пластинка)

  1. Песня Кэрролла («Этот рассказ мы с загадки начнём»). Исполняет Всеволод Абдулов
  2. Первая песня Алисы («Я страшно скучаю, я просто без сил»). Исполняет Клара Румянова
  3. Додо и Белый Кролик («Эй, кто там крикнул „Ой-ой-ой?“») Исполняют Всеволод Абдулов и Всеволод Шиловский
  4. Падение Алисы в волшебный колодец
  5. Марш антиподов («Когда провалишься сквозь землю от стыда»). Исполняет Владимир Высоцкий
  6. Вторая песня Алисы («Догонит ли в воздухе — или шалишь!»). Исполняет Клара Румянова
  7. Алиса в очень странном месте
  8. Про Мэри Энн («Толстушка Мэри-Энн была»). Исполняет Клара Румянова
  9. Всё чудесатее и чудесатее
  10. Песня Алисы про цифры («Все должны до одного»). Исполняет Клара Румянова
  11. В море слёз («Слезливое море вокруг разлилось»). Исполняет Клара Румянова
  12. Песня Мыши («Спасите, спасите! О ужас, о ужас»). Исполняет Клара Румянова
  13. Песня Попугая-пирата («Послушайте все! Ого-го! Эге-гей!»). Исполняет Владимир Высоцкий
  14. Знакомство с придуманными героями
  15. Песня Орлёнка Эда («Таких имён в помине нет»). Исполняет Владимир Высоцкий
  16. Странные скачки («Эй вы, синегубые!»)
  17. Третья песня Алисы («Хорошо смотреть вперёд»). Исполняет Клара Румянова
  18. Алиса в доме Белого Кролика
  19. Песенка Джимми и Билли («У Джимми и Билли всего в изобилье»). Исполняют Виктор Петров и Михаил Лобанов

Стороны 3-4 (2-я пластинка)

  1. Песня Алисы о планах («Чтобы не попасть в капкан») и её размышления. Исполняет Клара Румянова
  2. Разговор с Синей гусеницей о превращениях, «Все должны до одного» (реприза). Исполняет Клара Румянова
  3. Песня Лягушонка («Не зря лягушата сидят»). Исполняет В. Голышев
  4. Происшествия на кухне («Баю-баю-баюшки-баю»)
  5. Диалог с Улыбкой Чеширского Кота
  6. Песня Чеширского Кота («Прошу запомнить многих, кто теперь со мной знаком»)
  7. Песня Мартовского Зайца («Миледи! Зря вы обижаетесь на Зайца!»)
  8. Песня Шляпника («Ах, на кого я только шляп не надевал»)
  9. Песня Ореховой Сони («Ах, проявите интерес к моей персоне!»). Исполняет Клара Румянова
  10. Разговор за чайным столом
  11. Песня об обиженном Времени («Приподнимем занавес за краешек»)
  12. Продолжение разговора за чайным столом
  13. Песня о добре и зле в странной стране
  14. Алиса попадает в садик
  15. Королевское шествие («Мы браво и плотно сомкнули ряды»)
  16. Песня про крохей («Король, что тыщу лет назад над нами правил»)
  17. Королевский суд
  18. Возвращение Алисы домой и заключительная песня Додо («Не обрывается сказка концом»). Исполняет Всеволод Абдулов

Не вошли:

  • Песенка-представление Робин Гуся
  • Песенка-представление Орлёнком Эдом Атаки Гризли

Поскольку у пластинки жёсткий хронометраж, несколько песен, написанных Высоцким, пришлось сократить или вырезать. Они не сохранились[3].

Текст

Расхождения с переводом Демуровой

  • Несмотря на указанный в выходных данных перевод Нины Демуровой, значительное число названий и имён не сходятся с этим переводом (Болванщик → Шляпник, «Бег по кругу» → «Странные скачки», крокет → крохей и т. д.). Возможно, это произошло по воле Высоцкого. Например, у Кэрролла есть глава про королевский крокет. «Но ведь, чтобы объяснить эту игру, нужна целая страница текста, — сказал Высоцкий. Не крокет, а крохей! Как наш хоккей, причем королевский…».[3]
  • Некоторые персонажи, указанные в списке действующих лиц, не являются самостоятельными: Улыбка — сократившийся Чеширский Кот, Судья — Король, возглавивший суд.
  • Персонажа «Орленок Эд» не было в первоначальном сценарии, его привнёс Высоцкий[3].
  • «Приняв кэрролловские правила игры, он [Герасимов] ввел в текст инсценировки, основанной на классическом переводе Н. М. Демуровой, современные и сугубо отечественные фантазмы типа „топора, которым Петр рубил окно в Европу“, „куркулятора, ворующего продукты“, „Атаки Гризли, знаменитой писательницы на заборах“…»[8].

Антисоветский подтекст

  • Как пишет Лозинская[2], из данной книги …мы вычитали свободу в нашей несвободной стране начала 70-х годов прошлого века. (…) На дворе 1973 год — самый разгар застоя. На каждом шагу — портреты дорогого Леонида Ильича Брежнева и лозунги, изо всех сил утверждающие, что народ и партия едины. Радио и единственный канал Центрального телевидения сутки напролет убеждают нас, что Ленин и теперь живее всех живых. Абсурд официальной идеологии был фантасмагоричным. Распространенная шутка в то время: «То, что происходит в действительности, — совсем не то, что происходит на самом деле». Неслучайно страну нашу с легкой руки Окуджавы мы все называли тогда «страной чудес»: ведь мы так резко отличались от всего остального разумного мира и очень гордились этим (по официальной версии, разумеется).

Мы антиподы, мы здесь живем!
У нас тут анти-анти-а-координаты,
Стоим на пятках твёрдо мы и на своём,
И кто не с нами, те — антипяты.

Иносказательность, так называемый эзопов язык Высоцкого был непонятен разве что тем, у кого совсем не было мозгов:

Нет-нет, у народа нетрудная роль —
Упасть на колени — какая проблема!
За всё отвечает король,
А коль не король, ну тогда — королева!
Падайте лицами вниз, вниз,
Вам это право дано.
Пред королём падайте ниц
В слякоть и грязь — всё равно!

  • «Работа над пластинкой шла четыре года. Трудно и мучительно. Многих пугала уже сама эта фамилия — Высоцкий!

Постоянно придирались к текстам:

— Много неясного в странной стране…

— Какую это страну вы имеете в виду?»[3]

  • Всеволод Абдулов (рассказчик пластинки) вспоминал об одном из худсоветов фирмы «Мелодия»: «Профессиональные композиторы и поэты прослушали часть готового материала и сказали: „Да вы что? С ума сошли? Мы — взрослые — ничего не поняли. А они хотят, чтобы это дети слушали… Закрыть немедленно“. И такое повторялось несколько раз»[3].
  • Культурный обозреватель, перечисляя все воплощения знаменитой книги, отмечает что важная часть такого списка должна быть посвящена «…памятнику свободного творчества эпохи развитого „кукиша в кармане“. Который (кукиш) с годами вовсе не завял, а трансформировался в знак восторга, ибо разошедшаяся на цитаты (анти)советская музыкальная сказка на основе произведения, воплотившего, по словцу Гилберта К. Честертона, нонсенс, оказалась поистине вневременной. А тогда она словно материализовала поговорку времен Главлита (так называлось цензурное управление): если сказку „Репка“ рассказывать шепотом, в ней тоже можно кое-что найти. Музыкальную „Алису“ рассказали „шепотом“ — то есть художественно. Получилось конгениально первоисточнику: слова заиграли на фоне подтекста. И ничего не стало плоским, ибо абсурд и нонсенс в русской литературе, как и жизни, давно освоены и привычны»[10].
  • Как отмечает обозреватель Звуки.ру, хваля сочетание музыки и поэзии Высоцкого: «На „Алисе“ ему удалось перешагнуть собственную планку, работать в диапазоне от детской абсурдной песенки („Я страшно скучаю, я просто без сил“) до жесткой социальной сатиры („Нет-нет, у народа нетрудная роль: упасть на колени, какая проблема?“) и глубинной философской лирики („Вдруг будет пропасть, и нужен прыжок — струсишь ли сразу, прыгнешь ли смело?“), временами удивительным образом сплавляя воедино и то, и другое („Много неясного в странной стране, можно запутаться и заблудиться. Даже мурашки бегут по спине, если представить, что может случиться…“). И безусловным шедевром стала „Песня башенных часов“. (…) „Алису“ с удовольствием слушали дети и взрослые; каждый находил в ней что-то своё. Взрослые мгновенно растащили диск на цитаты, соотнося с реалиями даже те фрагменты, которые, казалось бы, не имели к советской действительности никакого отношения — так, например, „Песня о планах“ воспринималась едкой карикатурой на плановую экономику! Сейчас „Алиса“ утратила свою остросоциальную подкладку и вновь стала просто детской сказкой»[8].

См. также

  • «Странные скачки» — трибьют-альбом российских рок-групп на песни Владимира Высоцкого 1996 года, названный в честь одного из треков сказки.

Напишите отзыв о статье "Алиса в стране чудес (радиопьеса, 1976)"

Примечания

  1. Евгения Лозинская окончила филологический факультет МГУ. В течение 10 лет была ответственным редактором фирмы «Мелодия». За это время ею было выпущено 1000 (наименований) пластинок, среди которых «Святой колодец» Валентина Катаева, «Песни Булата Окуджавы», «Месса-04» Андрея Вознесенского, «Потом я вспомню» Беллы Ахмадулиной и множество других. Две её пластинки — «Алиса в стране чудес» и «Юнона и Авось» — впоследствии были названы национальным достоянием
  2. 1 2 3 4 5 [www.vmdaily.ru/article/20245.html Вечерняя Москва]
  3. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [www.radiorus.ru/news.html?id=248126 Высоцкий и мюзиклы. Радио «Россия»]
  4. [v-vysotsky.com/statji/2004/kniga_Razzakova/text2.html Чем наполнена «самая полная биография великого барда»]
  5. [vysotskiy.lit-info.ru/vysotskiy/bio/novikov/vysockij-31.htm В. И. Новиков. «Владимир Высоцкий»]
  6. [v-vysotsky.com/vospominanija/Chiornyj/text.html О Владимире Высоцком вспоминает Алексей Лейбович Чёрный]
  7. [vv.kulichki.net/vv/pesni/appendix/alisa.html Vl.Vysotsky. Diskospektakl' «Alisa v Strane chudes»]
  8. 1 2 3 [spintongues.msk.ru/Lipatov10.htm Артем Липатов. Приподнимем занавес за краешек (для Звуки.ру)]
  9. [audio.arjlover.net/audio/Alisa_v_strane_chudes/alisa.html Сайт, посвящённый радиопьесе]
  10. [www.yuga.ru/articles/culture/5782.html Ольга Шервуд. Алиса в стране чудес: дым Абсолема]

Ссылки

  • [www.melody.su/work/catalog/kids/272 Страница пластинки на офиц. сайте «Мелодии»] с mp3 некоторых песен.
  • [vysockiy.ouc.ru/alisa-v-strane-chudes.htm Песни из дискоспектакля «Алиса в Стране Чудес» // В. Высоцкий. Библиотека поэзии] (Тексты песен)
  • [v-vysotsky.com/statji/2012/Alisa_v_Strane_chudes/text.html Об истории создания дискоспектакля // М. Цыбульский. «Алиса в Стране чудес»]

Отрывок, характеризующий Алиса в стране чудес (радиопьеса, 1976)

Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.


Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.