Алитус
Город
|
Али́тус или Алиту́с[2][3] (лит. Alytus, польск. Olita, рус. Олита[4]) — город на юге Литвы, в Дзукии, административный центр Алитусского уезда и Алитусского района; шестой в Литве по числу жителей.
Содержание
Положение и общая характеристика
Город расположен на обоих берегах Немана в 105 км от Вильнюса и в 69 км от Каунаса. Промышленный и культурный центр юга Литвы.
Население
На 1 января 2013 года насчитывалось 57 281 жителей. Ныне в Алитусе проживает 94,7 % литовцев, 2,8 % русских.
Название
Предполагается, что названием город обязан реке — притоку Немана. Ныне река называется Алитупис (лит. Alytupis), но ранее могла носить название Алитус (лит. Alytus).
Герб
Герб город получил вместе с магдебургскими правами, предоставленными привилегией короля Стефана Батория 15 июня 1581 года. Исторический герб города подтверждён декретом президента Литвы 11 декабря 1995 года.
История
Первое упоминание в письменных источниках относится к 1377 году. Городские права предоставлены в 1581.
В конце XIX в. укрепляя западные рубежи Российской империи было принято решение фортифицировать расположенное в стратегически важном месте Олиту (Алитус). В 1890 года Олита стала крепостью третьего класса Российской империи.
В первые же дни Великой Отечественной войны 22—23 июня 1941 года в районе Алитуса произошло крупное танковое сражение. Во время Второй мировой войны в Алитусе расстреляно около 10—20 тысяч евреев (точное число не известно[5]; детальных исследований никогда не было, а в разных источниках упоминаемое число — 60 тысяч[6]. С июля 1941 года по апрель 1943-го на территории казарм действовал концентрационный лагерь военнопленных «Шталаг-343». С мая 1943 года по июль 1944-го здесь же находился лагерь для перемещённых лиц, главным образом из западных областей России. Часть пленных использовалась на сельскохозяйственных работах в усадьбах литовских крестьян. Судя по архивным данным, в лагере погибло около 2 тысяч советских военнопленных и гражданских лиц. На месте братских могил создан мемориальный комплекс с белым обелиском в центре (ныне на территории Алитусского городского парка)[7].
В июле 1944 года при штурме города и форсировании реки частями 11-й гвардейской армии погибло много солдат и офицеров. После войны в сквере на улице Улону было оборудовано кладбище с захоронениями 2891 советского воина, среди них 6 Героев Советского Союза[8]: гвардии полковник Г. Емельянов, гвардии старший лейтенант В. Калинин, младший сержант Н. Никонов, рядовой А. Тихоненко, старший сержант И. Тонконог, младший сержант Т. Ахмедов.
Предприятия
Текстильная компания «Alytaus tekstilė», завод по производству холодильников «Snaige», известное предприятие по производству алкогольных напитков «Alita».
Известные уроженцы и жители
Напишите отзыв о статье "Алитус"
Примечания
- ↑ Городецкая И. Л., Левашов Е. А. [books.google.com/books?id=Do8dAQAAMAAJ&dq=%D0%90%D0%BB%D0%B8%D1%82%D1%83%D1%81 Алитус] // Русские названия жителей: Словарь-справочник. — М.: АСТ, 2003. — С. 26. — 363 с. — 5000 экз. — ISBN 5-17-016914-0.
- ↑ Ф. Л. Агеенко. [gramota.ru/slovari/dic/?ag=x&word=%C0%EB%E8%F2%F3%F1 Русское словесное ударение. Словарь имён собственных]. — М: ЭНАС, 2001.
- ↑ Географический энциклопедический словарь: географические названия / Под ред. А. Ф. Трёшникова. — 2-е изд., доп.. — М.: Советская энциклопедия, 1989. — С. 20. — 592 с. — ISBN 5-85270-057-6.
- ↑ Генеральная карта Виленской губернии (1820 год)
- ↑ [www.holokaustosvietimas.smm.lt/zemelapiai.php?lang=_e&r=2&p=163 Holocaust Education] (англ.)
- ↑ [www.travel.lt/turizmas/selectPage.do?docLocator=0144369960DC11DA87B0746164617373&inlanguage=ru Алитус]
- ↑ Atminimo knyga. Antrojo pasaulinio karo karių kapinių Lietuvoje albumas. Книга памяти. Gedenkbuch. Совместное издание Литовской Республики, Российской Федерации, Федеративной Республики Германии, посвященное 60-летию окончания Второй мировой войны. Sudarytojas Vaigutis Stančikas. — Vilnius: Gairės, 2006. — С. 34. — ISBN 9986-625-59-9.
- ↑ Atminimo knyga. Antrojo pasaulinio karo karių kapinių Lietuvoje albumas. Книга памяти. Gedenkbuch. Совместное издание Литовской Республики, Российской Федерации, Федеративной Республики Германии, посвященное 60-летию окончания Второй мировой войны. Sudarytojas Vaigutis Stančikas. — Vilnius: Gairės, 2006. — С. 32—33. — ISBN 9986-625-59-9.
8. Statistics Lithuania. M3010214 Population at the beginning of the year by administrative territory, place of residence 1996—2013
Литература
- Олита // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Alytaus istorinė raida: nuo miesto užuomazgos iki nepriklausomybės atgavimo XX a. pabaigoje (sud. Regina Žepkaitė). — Vilnius: Eugrimas, 2004. — 187 p.: iliustr. — ISBN 9955-501-66-9
- Alytaus sportas (sud. Marytė Marcinkevičiūtė). — Vilnius: Homo liber, 2005. — 380 p.: iliustr. — ISBN 9955-449-86-1
Ссылки
- [www.ams.lt/index.php?Lang=5&ItemId=27350 Официальная страница]
- [www2.omnitel.net/alytur/en/intro.htm Alytus tourism information center]
- [www.alytus.org/ Alytaus miesto portalas]
- [olitaorany.puslapiai.lt/RUS/olita_ru.htm Интерактивная карта крепости Олита]
| ||||||||||||||||
| ||||||||||||||||
| ||||||||||||
Отрывок, характеризующий Алитус
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
