Алиханьян, Артём Исаакович

Артём Исаакович Алиханьян
арм. Արտեմ Իսահակի Ալիխանյան
Место рождения:	Тифлис, Тифлисская губерния, Российская империя
Научная сфера:	ядерная физика
Место работы:	ФТИ АН СССР, ЕФИ, ЕГУ, МИФИ, ФИАН
Учёная степень:	доктор физико-математических наук (1940)
Учёное звание:	член-корреспондент АН СССР (1946), академик АН Армянской ССР (1943)
Альма-матер:	Ленинградский университет
Известные ученики:	В. П. Джелепов, П. Е. Спивак, Г. М. Гарибян, Н. М. Кочарян, А. О. Вайсенберг, В. Г. Кириллов-Угрюмов, М. С. Козодаев
Награды и премии:

Артём Исаакович Алиханьян(арм. Արտեմ Իսահակի Ալիխանյան) (11 (24) июня 1908 года, Тифлис — 25 февраля 1978 года, Москва) — выдающийся армянский, советский физик, член-корреспондент Академии наук СССР (1946), академик Академии наук Армянской ССР (1943). Создал школу физиков (В. П. Джелепов, П. Е. Спивак, Г. М. Гарибян, Н. М. Кочарян, А. О. Вайсенберг, В. Г. Кириллов-Угрюмов, М. С. Козодаев и др.). Дважды лауреат Сталинской премии.

Родной брат Абрама Исааковича Алиханова.

Биография

Алиханьян родился в Тифлисе в армянской семье. Окончил Ленинградский университет (1931). В 1927—1941 годах работал в Ленинградском физико-техническом институте АН СССР. В 1943—1973 годах — директор Ереванского физического института и заведующий кафедрой Ереванского университета. В 1946—1960 годах руководил также кафедрой ядерной физики Московского инженерно-физического института и лабораторией элементарных частиц Физического института АН СССР.

Научная деятельность

Работы посвящены ядерной физике, физике космических лучей, ускорительной технике, физике элементарных частиц.

В 1934 году в Государственном физико-техническом институте при ВСНХ входил в научно-исследовательскую группу (Б. С. Джелепов, А. И. Алиханов и А. И. Алиханьян), которые в 1934 году одними из первых наблюдали явление искусственной радиоактивности.

В том же году вместе с А. И. Алихановым (своим братом) и М. С. Козодаевым открыл образование электрон-позитронной пары в результате внутренней конверсии энергии возбужденного ядра. В 1936 году вместе с А. И. Алихановым и Л. А. Арцимовичем экспериментально доказал сохранение энергии и импульса при аннигиляции электрона и позитрона.

Обнаружил в составе космического излучения интенсивный поток быстрых протонов, интенсивную генерацию протонов быстрыми нейтронами, открыл ливни нового типа — так называемые «узкие ливни», получил первые указания на существование частиц с массами, промежуточными между массой мюона и протона, выдвинул идею о существовании в составе космического излучения большого количества нестабильных частиц и т. д.

Сразу после открытия супругами Жолио-Кюри искусственной радиоактивности А. И. Алиханьян с сотрудниками открыли первый искусственный радиоактивный элемент — кремний, испускающий отрицательные электроны. По оценке Л. Арцимовича, данное открытие позволило понять, чем определяется знак заряда испускаемых при бета-распаде электронов.

В 1941 году получил Сталинскую премию второй степени.

Беспартийный. В 1955 году подписал «Письмо трёхсот». Поддерживал физика, участника диссидентского движения Ю. Орлова, устроил поездку А. Сахарова и Е. Боннэр в Армению, имел тесные контакты с мастерами искусства (Мартирос Сарьян, Арутюн Галенц, Минас Аветисян), дружил с Михаилом Зощенко, Дмитрием Шостаковичем и Львом Ландау.

Исследовал свойства элементарных частиц на ускорителях, построил 570-литровую фреоновую пузырьковую камеру. Осуществлял проектирование и руководил сооружением в Ереване электронного синхротрона («АРУС») на энергию 6 ГэВ, который вступил в строй в 1967 году. Занимался созданием новых методов детектирования и измерения импульсов частиц высоких энергий. Разработал новый тип искровых камер — трековую камеру (Ленинская премия 1970 года). Основатель (1961) и организатор Нор-Амбердских весенних школ по физике элементарных частиц.

Являлся прототипом главного героя в художественном фильме «Здравствуй, это я» (1967), номинированного на приз Каннского кинофестиваля.

Борис Иоффе в своей книге воспоминаний отозвался об Артёме Алиханьяне так:

«[Алиханьян] понял, что для выяснения природы ядерных сил необходимы эксперименты с частицами высоких энергий»…, «тесное сотрудничество экспериментаторов и теоретиков».

Работы

• А. И. Алиханов, А. И. Алиханьян. [ufn.ru/ru/articles/1935/2/f/ Искусственное получение радиоактивных элементов]. — УФН, 1935, № 2.
• А. И. Алиханов, А. И. Алиханьян. [ufn.ru/ru/articles/1945/1/d/ Новые данные о природе космических лучей]. — УФН, 1945, № 1.
• А. И. Алиханян, С. А. Хейфец, С. К. Есин. [ufn.ru/ru/articles/1963/9/b/ Накопители электронов и позитронов]. — УФН, 1963, Т.81, № 9.
• А. И. Алиханян, С. А. Хейфец. [ufn.ru/ru/articles/1970/6/b/ Современное состояние физики и техники ускорения]. — УФН, 1970, Т.101, № 6.

Награды, премии, почётные звания

• Сталинская премия второй степени (1941) — за научные работы по исследованию радиоактивности, опубликованные в 1936, 1938 и 1940 годах
• Сталинская премия первой степени (1948) — за научные исследования в области космических лучей, результаты которых изложены в статьях: «Состав мягкой компоненты космических лучей на высоте З250 м над уровнем моря», «О существовании частиц с массой, промежуточной между массой мезотрона и протона», «Спектр масс варитронов» (1947)
• Ленинская премия в области науки и техники (1970; совместно с др.) — за работу «Трековые искровые камеры»
• Премия Совета Министров СССР (1973)
• Два ордена Трудового Красного Знамени (1941; 10.06.1945)
• Заслуженный деятель науки Армянской ССР (1967)

Литература

• Л. А. Арцимович, А. Б. Мигдал, В. П. Джелепов, Г. М. Гарибян. [ufn.ru/ru/articles/1968/6/h/ Артем Исаакович Алиханьян (К шестидесятилетию со дня рождения)]. — Успехи физических наук, 1968, Т.95, № 6.
• Храмов Ю. А. Алиханьян Артём Исаакович // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 10—11. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)
• Мамиджанян Э. А. Артём Алиханян в воспоминаниях друзей и коллег. К 100-летию со дня рождения, 2008, ISBN 978-5-9221-0982-6. 344 стр.

Ссылки

• [crd.yerphi.am/gallery/index.php?g=A.%20I.%20Alikhanyan Фотографии]
• [www.karabah88.ru/press2008/07/0715.html Письмо в редакцию. «…Я не знаю всех деталей предательства. Наверное, институт назвали именем Алиханяна в качестве индульгенции» ]
• [www.id.am/index.php?true&type=50&group=&parent=189&id=6757&more Памятник выдающемуся физику Артему Алиханяну открыт в Ереване]

Отрывок, характеризующий Алиханьян, Артём Исаакович

– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.