Сабри, Али

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Али Сабри»)
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Сабри.
Али Сабри
علي صبري<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Исполнительного совета Объединённой Арабской Республики
29 сентября 1962 — 26 марта 1964
Предшественник: пост учреждён
Преемник: пост упразднён
Премьер-министр Египта
26 марта 1964 — 3 октября 1965
Предшественник: пост восстановлен
Преемник: Закария Мохи эд-Дин
Вице-президент Египта
1 октября 1965 — 20 марта 1968
Предшественник: Закария Мохи эд-Дин
Преемник: Хусейн аль-Шафеи
Вице-президент Египта
31 октября 1970 — 2 мая 1971
Предшественник: Анвар Садат
Преемник: Хусейн аль-Шафеи
Генеральный секретарь Арабского социалистического союза
1965 — 19 июня 1967
Предшественник: Хусейн аль-Шафеи
Преемник: Гамаль Абдель Насер
 
Вероисповедание: ислам
Рождение: 31 августа 1920(1920-08-31)
Каир, Султанат Египет
Смерть: 3 августа 1991(1991-08-03) (70 лет)
Каир, Арабская Республика Египет
Отец: Аббас-Балиг Сабри
Мать: Девлет Шамси
Партия: Арабский Социалистический Союз
Образование: Военно-воздушная академия в Каире (1940)
Профессия: военный
 
Военная служба
Звание: маршал авиации (1970)
Командовал: начальник разведки ВВС Египта (1952)

Али́ Са́бри (араб. علي صبري‎; англ.  Ali Sabri , 31 августа 1920, Каир, Султанат Египет — 3 августа 1991, Каир, Арабская Республика Египет) — египетский политический и военный деятель, председатель Исполнительного совета (правительства) Объединённой Арабской Республики в 1962 — 1964 годах, премьер-министр Объединённой Арабской Республики в 1964 — 1965 годах, вице-президент Объединённой Арабской Республики в 1965 — 1968 годах, генеральный секретарь Арабского социалистического союза в 1965 — 1969 годах. Маршал авиации. Сторонник социалистической ориентации и укрепления связей с СССР, один из претендентов на высшую власть в Египте после смерти президента Гамаля Абдель Насера. Смещён с постов в ходе «майской исправительной революции» 1971 года и приговорён к тюремному заключению.





Биография

Военная карьера и Революция 1952 года

Али Сабри родился 31 августа 1920 года в Каире в имевшей турецко-черкесское происхождение семье крупного государственного чиновника Аббаса-Балига Сабри. По материнской линии он был внуком Амина Шамси-паши, ближайшего сподвижника Ахмеда Ораби и племянником паши[1] Али Шамси, одного из основателей партии Вафд. Он вырос и получил образование в каирском пригороде Маади. В 1940 году окончил Военно-воздушную академию. Служил в египетской армии военным пилотом, участвовал в Палестинской войне[2]. С 1948 года в чине подполковника возглавлял службу разведки ВВС Египта[1]. Сабри сочувствовал организации «Свободные офицеры», однако не вступал в неё. Он обеспечивал связь между Г. А. Насером лично и военными атташе посольства США в Каире. С 1949 года Сабри одновременно преподавал в Военно-воздушной академии и занимал посты в Штабе ВВС Египта. Однако он принял некоторое участие в Июльской революции 1952 года. 23 июля 1952 года подполковник Али Сабри был вызван в резиденцию Главного командования. Но по пути в резиденцию он был задержан в районе Гелиополиса (пригород Каира Миср аль-Джидида) революционными офицерами артиллерии и был пропущен только после того, как те связались с Главным командованием[3]. По прибытии Сабри в резиденцию Насер поручил ему известить о смене власти посольство США в Каире, так как тот поддерживал дружеские отношения с американским военно-воздушным атташе. Сабри немедленно связался с американским посольством по телефону[4]. Он выполнил свою миссию, однако в США обо всем уже узнали из утренних газет.

На вторых ролях

После революции Сабри продолжил поддерживать связь между революционным руководством и США, при этом став секретарем группы «Свободных офицеров» Военно-воздушных сил. Однако он не вошёл ни в первый, ни во второй (с 15 августа) состав Совета руководства революцией (СРР). Когда США уведомили его, что не одобрят назначения Председателя Государственного совета Абд ар-Разека ас-Санхури на пост премьер-министра, Сабри сообщил об этом 7 сентября на заседании СРР, куда был приглашен как лидер «Свободных офицеров» в ВВС. На основании его информации Гамаль Салем отвел кандидатуру Санхури[5].

В ноябре 1952 года Сабри вместе с полковником Хасаном аль-Факлави был направлен в США во главе приемочной комиссии, для обеспечения поставок вооружений для армии Египта на сумму в 100 миллионов долларов. Первоначально он сообщил, что переговоры идут успешно и даже потребовал срочно реконструировать аэродромы Египта для приема реактивных истребителей. Однако, проведя несколько месяцев в Вашингтоне и ведя переговоры в Пентагоне, Сабри не достиг результатов, так как США увязали поставки оружия с присоединением Египта к военным блокам[6]. В 1953 году он был назначен начальником политической канцелярии первого президента Египта Мохаммеда Нагиба[7].

Взлёт Али Сабри

Толчком к резкому карьерному взлёту подполковника Али Сабри стал конфликт в среде «Свободных офицеров». Во время политического кризиса 26 февраля 1954 года Али Сабри вместе с подполковником ВВС Вагихом Абазой поднял в воздух военную авиацию в поддержку Гамаля Абдель Насера[8]. Это укрепило доверие к нему фактического правителя Египта, который назначил Сабри на важный пост директора кабинета Верховного главнокомандующего[9][примечание 1]. Именно Сабри февральской ночью 1955 года доложил Насеру по телефону об израильской атаке на сектор Газа[10]. В апреле 1955 года Сабри в чине подполковника был назначен директором кабинета президента Египта. В те же дни он стал одним из пяти членов египетской делегации на Конференции афро-азиатских стран в Бандунге 18 — 24 апреля 1955 года. В этой поездке (9 апреля — 2 мая) он вместе с Насером посетил Пакистан, Индию, Индонезию и Афганистан[11].

В 1956 — 1957 годах Али Сабри был политическим советником президента Насера[2]. В августе 1956 года он был направлен Насером в Лондон для подготовки Конференции 24 государств — пользователей Суэцкого канала 16 — 22 августа и для разъяснения позиции Египта[12]. В 1956—1957 годах он также руководил в качестве директора Службой общей разведки Египта (Мухабарат), являясь по должности заместителем министра внутренних дел. Получив в 1957 году назначение на пост государственного министра, Сабри сохранил контроль над общей разведкой, начальником которой стал полковник Салах Наср[13]. В 1957 году он был избран депутатом Национального собрания, а в 1958 году стал членом Высшего исполнительного комитета правящей партии Национальный союз[7].

В мае 1958 года Сабри сопровождал Насера в его поездке в Советский Союз. В 1959 году он оставил пост директора кабинета президента Египта[9] и в 1960 — 1962 годах занимал пост министра по делам президентства Объединённой Арабской Республики[2], участвовал в Конференции неприсоединившихся стран в Белграде в 1961 году.

Глава египетского правительства

29 сентября 1962 года, через год после распада Объединённой Арабской Республики президент Насер назначил министра по делам президентства Али Сабри Председателем Исполнительного Совета ОАР — главой правительства Египта[9]. Одновременно Насер поручил ему возглавить работу по созданию правящей партии — Арабского Социалистического союза (АСС) и ввёл его в состав Высшего исполнительного комитета АСС. В качестве главы правительства Сабри активно участвовал в международных делах. В январе 1963 года он вместе с премьер-министром Цейлона Саримаво Бандаранаике и министром иностранных дел Ганы Уильямом Офори-Атта участвовал в переговорах Дели по урегулированию конфликта между Индией и Китаем[14].

26 марта 1964 года после принятия новой временной конституции страны Али Сабри декретом президента Насера был назначен премьер-министром Объединённой Арабской Республики. Он посетил СССР в апреле 1963 года и в 15 — 23 сентября 1964 года[15], руководил подготовкой Второго пятилетнего плана (1965—1970), в мае 1964 года участвовал в переговорах Насера и Н. С. Хрущева в Каире.

29 сентября 1965 года Али Сабри подал Насеру прошение об отставке своего правительства. Египетская пресса писала, что страна вступает в «новый этап нового революционного подъёма» и эта отставка призвана служить широким политическим изменениям. На Сабри была возложена задача формирования руководящих структур правящей партии, которую он должен был возглавить

Вице-президент

1 октября 1965 года Насер декретом назначил Сабри вице-президентом ОАР и в том же месяце тот возглавил вновь созданный Генеральный секретариат АСС. До 1968 года Сабри был генеральным секретарём и членом Высшего исполнительного комитета Арабского Социалистического Союза[2]. Он руководил созданием в составе АСС секретной политической организации «Авангард социалистов», формирование которой было закончено в апреле 1966 года.

В мае 1966 года Сабри воспользовался убийством в Камшише активиста АСС Салаха Хуссейна (30 апреля 1966 года) для усиления позиций Арабского социалистического союза. Он обвинил местные правительственные власти в сокрытии этого преступлении и добился передачи следствия под контроль партии. После этого начались подержанная Насером кампания по раскрытию целого ряда таких убийств, а также фактов саботажа и сокрытия земли, подлежащей экспроприации. АСС повсеместно организовывал рабочие и крестьянские демонстрации, в стране развернулась активная пропагандистская кампания[16]. Сабри стремился подчинить контролю АСС бюрократический аппарат, общественные движения, профсоюзы и синдикаты. 19 июня 1967 года он вошёл в новый кабинет Насера, объединив посты вице-президента, заместителя премьер-министра и министра по делам местной администрации (в 1968 году на посту министра его сменил Хамди Ашур)[17]. Утверждали, что в в том же 1967 году заговорщики во главе с маршалом Амером внесли Сабри в списки лиц, подлежащих аресту в момент захвата власти[13].

20 марта 1968 года Али Сабри оставил пост вице-президента и в дальнейшем занимал ряд министерских постов[2].

Полемика с группой Закарии Мохи эд-Дина

Али Сабри выступал как сторонник плановой экономики и союза с СССР, высказывался против «буржуазного перерождения» египетской государственной элиты[2]. С другой стороны вице-президент Закария Мохи эд-Дин выступал против вмешательства правящей парии в вопросы экономики. Он призывал к «отделению экономики от политики». Мохи эд-Дина активно поддерживали министр планирования Абдель Монейм Кайсуни, в министерстве которого сосредоточились прозападные экономисты, а также министр экономики и внешней торговли Хасан Аббас Заки. Сабри выступил с критикой Мохи эд-Дина и его сторонников, которых прозвали «неокапиталистами». 22 — 26 апреля 1967 года в пяти номерах газеты «Аль-Ахрам» была опубликована беседа генерального секретаря АСС Али Сабри с редактором газеты. Сабри утверждал:

«Конечно, мы должны добиваться, чтобы административные работники получали политическую подготовку. Однако это — тактическая цель. Стратегическая же цель заключается в том, чтобы административный руководитель рождался в политической организации… Управление производством — это, прежде всего, политический акт»[18].

Противостояние Сабри и Мохи эд-Дина усилилось после поражения Египта в Шестидневной войне, когда т. н. «неокапиталисты» назвали главной причиной поражения «социалистическую тенденцию». Попытки Насера сблизить две группировки не дали результатов, а сам президент не принял предложений группы Мохи эд-Дина решить экономические проблемы восстановлением рыночных отношений и переориентацией на США. И Сабри и Мохи эд-Дин в один день были отправлены в отставку с постов вице-президентов, но к концу 1968 года линия Али Сабри одержала верх и Закария Мохи эд-Дин ушёл из политики[19].

После этого участились поездки Али Сабри в СССР. В июне 1969 года он посетил Москву по партийной линии как член Высшего исполнительного комитета АСС[20], в апреле 1970 года возглавил египетскую делегацию на торжествах по случаю 100-летия В. И. Ленина[21], а через несколько месяцев возглавил партийно-правительственную делегацию ОАР, посетившую Советский Союз 20 — 26 декабря 1970 года[22]

В 1970 году Али Сабри получил звание маршала авиации[2].

Схватка за власть

Неожиданная смерть президента Гамаля Абдель Насера 28 сентября 1970 года вызвала неопределённость в политической жизни Египта, лишившегося харизматичного руководителя. Формально на пост президента мог претендовать вице-президент Анвар Садат, не имевший серьёзного политического веса, а реальные рычаги власти находились в руках руководителей, группировавшихся вокруг Али Сабри. На похоронах Насера 1 октября Анвар Садат пережил сердечный приступ, что усилило мнение о том, что он фигура временная. Многие серьёзные наблюдатели определяли срок правления Садата в несколько месяцев[23]. Но и сам Али Сабри пережил сердечный приступ на похоронах Насера и он, в отличие от Садата, не имел юридических прав на президентский пост. Кроме того Сабри и его сторонники не пользовались особой популярностью в народе, хотя Сабри и компенсировал это «огромной работоспособностью, большим политическим чутьём»[24].

3 октября 1970 года Арабский социалистический союз рекомендовал Садата на пост президента[25]. 31 октября 1970 года Садат назначил маршала Сабри вице-президентом Египта[2]. Впрочем, некоторые исследователи видели в этом шаге Садата тонкий расчёт — назначение должно было связать Сабри руки и не дать возглавить оппозицию[24].

Между тем Сабри считался фактическим лидером режима, он продолжал пользоваться особым влиянием в АСС, его сторонники занимали ключевые государственные посты. На его стороне выступали вице-премьер и министр внутренних дел Шаарауи Гомаа, генеральный секретарь АСС Абу Мохсен ан-Нур и председатель Национального собрания Лабиб Шукейр. В число сторонников Сабри входили также министр обороны Мухаммед Фавзи, контролировавший спецслужбы государственный министр Сами Шараф, руководитель директората Общей разведки Ахмед Камель, министр информации Мухаммед Фаик, министр строительства Мухаммед Саад эд-Дин Зайед[13]. Однако президент Садат инициировал тайные расследования против каждого из представителей «промосковский» или «левонасеристской»[24] группы Сабри и установил личной контакт с командующим Республиканской гвардией, ведающей охраной Президента.

К концу весны 1971 года конфликт между Садатом и Сабри стал открытым[26]. Камнем преткновения стал вопрос об объединении Египта с Сирией и Ливией в Федерацию Арабских Республик, инициированный Садатом без согласования с Али Сабри. 21 апреля 1971 года на заседании Высшего исполнительного комитета АСС, а затем и в ЦК АСС группа Сабри подвергла резкой критике политику Садата. Против него выступили кроме Сабри Сами Шараф, Шаарауи Гомаа, генеральный секретарь АСС Абу Мухсен Ан Нур и председатель Национального собрания Лабиб Шукейр. На сторону Садата встал только военный министр Мухаммед Фавзи[24].

29 апреля в Москве Политбюро ЦК КПСС в срочном порядке заслушало доклады о положении в Египте. Посол СССР в Египте В. М. Виноградов и главный военный советник В. В. Окунев высказались в пользу отношений с Садатом, хотя и выразили некоторые опасения по его адресу, а резидент КГБ в Каире Вадим Кирпиченко подверг Садата критике, утверждая, что тот обманывает руководство СССР и готовит разрыв отношений. После бурной дискуссии руководство СССР не пришло к какому бы то ни было решению и не предприняло никаких действий в отношении Египта[27].

Майское поражение

Основная статья: Майская исправительная революция

1 мая 1971 года в Хелуане Садат произнес традиционную первомайскую речь, в которой заявил о неких «центрах сил», которые угрожают режиму. Вечером того же дня он объявил о предстоящей отставке Али Сабри. При содействии консервативного начальника Генштаба Мухаммеда Садека Садат провел тайные переговоры с офицерами армии, а также президентской гвардии и спецслужб. 2 мая Садат сместил Сабри с поста вице-президента. 3 мая Сабри направил генеральному секретарю Арабского социалистического союза Абу ан-Нуру прошение об отставке со своих партийных постов. Он писал: «Любой, кто хочет выразить своё мнение с полной откровенностью, рассматривается как противник интересов нации, если его мнение расходится с мнением президента Республики, и за это он подвергается наказанию. Поскольку меня в члены ВИК АСС избрал ЦК АСС, я намерен передать вопрос о своей отставке с этого поста на следующее заседание ЦК».

События продолжали развиваться.

Как утверждал в своих мемуарах Садат, 11 мая молодой полицейский принёс президенту магнитофонную плёнку с записью, свидетельствовавшей о том, что Сабри готовит его свержение[28]. 13 мая 1971 года радио Каира неожиданно для президента Садата сообщило, что Шарауи Гомаа подал в отставку с поста вице-премьера и министра внутренних дел. Затем последовало сообщение об отставке государственного министра Сами Шарафа, Мухаммеда Фаека, Саада Заида, Хильми Сайда, генерального секретаря АСС Абу Мохсена ан-Нура, председателя Национального собрания Лабиба Шукейра, члена ВИК АСС Дия ад-Дина Дауда и военного министра Мухаммеда Фавзи. Всего подали в отставку 5 министров и три члена Высшего исполнительного комитета АСС. Надеясь этим поставить Садата в тупик, они разъехались по своим резиденциям отдыхать от майской жары. Но 14 мая по приказу Садата Республиканская гвардия, не встретив никакого сопротивления, арестовала Али Сабри и его сторонников[29]. Сабри был отстранен от всех занимаемых должностей и лишен звания маршала. Переворот 13-15 мая через некоторое время получил в Египте официальное наименование «Майской исправительной революции».

Академик Евгений Максимович Примаков так оценивал эти события в Египте:

«Садат стал президентом, но реальная власть — армия, Министерство внутренних дел, разведка, Арабский социалистический союз (АСС), секретная организация „Авангард социалистов“ внутри АСС — все это оставалось на первых порах не под контролем Садата. Но лишь на первых порах. Прогнозы в отношении „промежуточности“ фигуры Садата, около которого находились те, в чьих руках в ту пору была сосредоточена реальная власть, — Али Сабри, Шаарауи Гомаа, генерал Фавзи, Сами Шараф и другие, — не оправдались. Сказался такой феномен, как традиционное, ещё со времен фараонов, преклонение в Египте перед лицом, занимающим высшее положение в иерархии государственной власти. Безусловно, сыграла свою роль и личность самого Садата. Он оказался неплохим тактиком, целеустремленным и хитрым политиком»[23].

Л. Г. Князев писал:

«Падение Али Сабри не привело к каким-либо серьезным последствиям. Его группировка показала себя лишь как крупная бюрократическая сила, весьма слабая в политическом отношении. Только организации АСС Каира и Гизы выступили с призывом к единству левых сил, привлечению народных масс на защиту насеровских завоеваний. Однако этот призыв был отвергнут верхушкой левых насеристов, которые в конечном итоге предпочли такой метод действий, как заговор. По оценке Ф. Матара и Л. Холи, казалось, что та и другая сторона словно заключили джентльменское соглашение — ограничиться рамками дворцового переворота, не привлекая к своей борьбе народные массы»[24].

28 августа 1971 года в пригороде Каира Гелиополисе начался суд над группой Сабри, которую обвинили в заговоре против Садата. Судили 91 человека, в том числе Сабри, бывших заместителя премьер-министра и министра внутренних дел Ш. Гомаа, военного министра М. Фавзи, генсека АСС А. М. Абу ан-Нура и других. Было зачитано обвинительное заключение. Слушание было отложено до 4 сентября в связи с необходимостью дополнительного изучения материалов защитой обвиняемых.

10 декабря 1971 года трибунал приговорил Али Сабри к смертной казни, которую Садат тут же заменил на пожизненные каторжные работы[30]. Через некоторое время срок был сокращён до 25 лет тюрьмы.

В 1981 году Али Сабри был амнистирован Анваром Садатом незадолго до убийства последнего на параде 6 октября.

Али Сабри скончался 3 августа 1991 года в Каире от инфаркта.

Частная жизнь

Али Сабри имел трёх братьев и сестру. В юности он увлекался теннисом и плаванием.

Сочинения

  • Сабри А. Годы преобразований и оценка Первого пятилетнего плана ОАР / М.1970

Напишите отзыв о статье "Сабри, Али"

Примечания

  1. ↑ Данная информация советского источника скорее всего неточна или ошибочна. С 18 июня 1953 года пост главнокомандующего занимал генерал — майор Абдель Хаким Амер, а начальником его кабинета был майор Шамс эд-Дин Бадран. Возможно Сабри возглавил военный кабинет нового президента.
  1. ↑ 1 2 Беляев И. П., Примаков Е. М. Египет: время президента Насера / М.1981 — C.35.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Африка (энциклопедический справочник) т.2 / М. 1987 — С. 327.
  3. ↑ Хамруш А. Революция 23 июля 1952 года в Египте / М. 1984 — С.169.
  4. ↑ Агарышев А. А. Гамаль Абдель Насер / М. 1975 — C. 70.
  5. ↑ Хамруш А. Революция 23 июля 1952 года в Египте / М. 1984 — С.195.
  6. ↑ Агарышев А. А. Гамаль Абдель Насер / М. 1975 — C. 84.
  7. ↑ 1 2 Известия. Али Сабри, 29 сентября 1962 года.
  8. ↑ Хамруш А. Революция 23 июля 1952 года в Египте / М. 1984 — С.251.
  9. ↑ 1 2 3 Ежегодник БСЭ. 1965 / М.1966 — С. 602.
  10. ↑ Агарышев А. А. Гамаль Абдель Насер / М. 1975 — C. 104.
  11. ↑ Хамруш А. Революция 23 июля 1952 года в Египте / М. 1984 — С.289.
  12. ↑ Хамруш А. Революция 23 июля 1952 года в Египте / М. 1984 — С.311.
  13. ↑ 1 2 3 Константин Капитонов. [www.agentura.ru/dossier/russia/people/kapitonov/zagovor Заговор против президента] (рус.). Agentura.ru. Проверено 22 февраля 2012. [www.webcitation.org/68W4SoZFh Архивировано из первоисточника 18 июня 2012].
  14. ↑ {{{заглавие}}}. — Ежегодник Большой советской энциклопедии. — М.: Советская энциклопедия, 1964. — С. 255.
  15. ↑ Ежегодник БСЭ, 1965 / М.1965 — С.74.
  16. ↑ Агарышев А. А. Гамаль Абдель Насер / М. 1975 — C. 151.
  17. ↑ Объединённая Арабская Республика / М.1968 — С.259.
  18. ↑ Беляев И. П., Примаков Е. М. «Египет: время президента Насера» / М.1981 — C.168.
  19. ↑ Беляев И. П., Примаков Е. М. «Египет: время президента Насера» / М.1981 — C.308.
  20. ↑ Ежегодник БСЭ. 1970 / М.1970 — С.333.
  21. ↑ Ежегодник БСЭ. 1971 / М.1971 — С.339.
  22. ↑ Ежегодник БСЭ. 1971 / М.1971 — С.82
  23. ↑ 1 2 Примаков Е. М. История одного сговора / М.1985 — С.13.
  24. ↑ 1 2 3 4 5 Л. Г. Князев. Египет после Насера. 1970—1981 / М. 1986.
  25. ↑ [countrystudies.us/egypt/40.htm Helen Chapin Metz, ed. Egypt: A Country Study. Washington: GPO for the Library of Congress, 1990]
  26. ↑ Новейшая история арабских стран Африки. 1917—1987 / М. 1990 — С . 46.
  27. ↑ Кирпиченко В. А. Разведка: лица и личности /М. Издательство «Гея», 1998 — С. С.113.- 116.
  28. ↑ [resinos.ru/lib/policy/a/5494.305.html КГБ. История внешнеполитических операций]
  29. ↑ Примаков Е. М. История одного сговора / М.1985 — С.14.
  30. ↑ Приговор египетского трибунала // Правда, 11 декабря 1971 года.

Литература

  • Елистратова Т.А. Сабри, Али // Гл.ред. Анат.А.Громыко Африка. Энциклопедический справочник.. — М.: Академия наук СССР. Институт Африки. Издательство "Советская энциклопедия"., 1987. — Т. 2. — С. 327.
  • Елистратова Т.А. Сабри, Али // Гл.ред. А.М.Васильев Африка. Энциклопедия.. — М.: Российская Академия наук. Институт Африки. Издательство "Энциклопедия". Издательский дом ИНФРА-М, 2010. — Т. 2. — С. 600.
  • Али Сабри (биографическая справка) // Ежегодник БСЭ. 1965 / М.1966 — С. 602.
  • Али Сабри // Известия. — М., 29 сентября 1962 года.
  • Агарышев А. А. Гамаль Абдель Насер / М. 1975.
  • Беляев И. П., Примаков Е. М. Египет: время президента Насера. / М.1981.
  • Хамруш А. Революция 23 июля 1952 года в Египте / М. 1984.
  • Примаков Е. М. История одного сговора / М.1985 — С.13.
  • Новейшая история арабских стран Африки. 1917—1987 / М. 1990 — С . 46.
  • Л. Г. Князев. Египет после Насера. 1970—1981. / М. 1986.
  • Кирпиченко В. А. Разведка: лица и личности /М. Издательство «Гея», 1998.
  • Vatikiotis B.J. The Egiptian army in politics. Westport, 1975.
  • Hinnebusch, Raymond A., Jr. Egyptian Politics under Sadat: The Post-Populist Development of an Authoritarian-Modernizing State. Cambridge, U.K., and New York: Cambridge University Press, 1985.
  • Waterbury, John. The Egypt of Nasser and Sadat: The PoliticalEconomy of Two Regimes. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1983.
  • Wucher King, Joan. Historical Dictionary of Egypt. Metuchen, NJ: Scarecrow Press, 1984.

Ссылки

  • [www.britishpathe.com/video/arrival-of-egyptian-chief-minister-sabri-at-london Arrival Of Egyptian Chief Minister Sabri… 1956]. British Pathé. — Кинохроника: Али Сабри на Лондонской Конференции по Суэцкому каналу. 1956 год.. Проверено 24 ноября 2012. [www.webcitation.org/6Ch1b13SC Архивировано из первоисточника 6 декабря 2012].
  • [net-film.ru/ru/film-11401/ Киножурнал Новости дня / хроника наших дней 1964 № 38 Визит премьер-министра Египта (ОАР) Али Сабри. Торжественная встреча на аэродроме в г. Москве.]
  • [www.net-film.ru/ru/film-17050/ Кинохроника: визит Али Сабри А. И. Микояну 1964]
  • [net-film.ru/ru/film-12241/ Киножурнал Новости дня / хроника наших дней 1970 № 52 Переговоры руководителей советского правительства с правительственной делегацией ОАР (Египет) во главе с Али Сабри. Присутствуют: Л. И. Брежнев, А. Н. Косыгин, Н. В. Подгорный.]
  • [www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/59880 Запись беседы временного поверенного в делах СССР в Египте П. И. Герасимова с директором кабинета президента Египта Али Сабри 12.06.1957]
  • [www.agentura.ru/dossier/russia/people/kapitonov/zagovor/ Константин Капитонов Заговор против президента]
Предшественник:
пост учреждён 		Председатель Исполнительного совета Объединённой Арабской Республики

29 сентября 1962 - 26 марта 1964 		Преемник:
пост упразднён
Предшественник:
пост восстановлен 		63-й Премьер-министр Египта

26 марта 1964 - 1 октября 1965 		Преемник:
Закария Мохи эд-Дин
Предшественник:
Закария Мохи эд-Дин 		8-й Вице-президент Египта

1 октября 1965 - 20 марта 1968 		Преемник:
Хусейн аль-Шафеи
Предшественник:
Анвар Садат 		11-й Вице-президент Египта

31 октября 1970 - 2 мая 1971 		Преемник:
Хусейн аль-Шафеи
Предшественник:
Хусейн аль-Шафеи 		2-й Генеральный секретарь Арабского социалистического союза Египта

1965 - 1969 		Преемник:

Отрывок, характеризующий Сабри, Али

– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Сабри,_Али&oldid=81351355»