Алкок, Джон Форстер
Джон Форстер Алкок | ||
Общая информация | ||
Родился | Сандерленд, Дарем, (Англия) | |
Гражданство | Англия | |
Позиция | нападающий | |
Информация о клубе | ||
Клуб | ||
Карьера | ||
Клубная карьера* | ||
1862—1866 | Уондерерс | ? (?) |
Харроу Пилигримс | ? (?) | |
Национальная сборная** | ||
1870—1872 | Англия | 1 (0) |
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах. |
Джон Форстер Алкок (англ. John Forster Alcock; 14 апреля 1841 — 13 марта 1910) — футболист, один из организаторов Футбольной ассоциации Англии.[1]
Содержание
Биография
Джон Алкок родился в городе Сандерленд в 1841 году, в семье Чарльза Алкока (1807–1881) – судовладельца и судового брокера - и Элизабет Форстер (1825–1891), Он был старшим из 9 детей семьи Алкоков, проживавшей на улице Норфолк (имевшей также другое название - Солнечная) в Сандерленде. В 1861 году семья переехала в Чингфорд, пригород Лондона, впоследствии ставшем частью Эссекса[2]. Образование он получил в Школе Хэрроу. В возрасте восемнадцати лет Дж. Алкок стал выступать за футбольный клуб «Форест» (впоследствии «Уондерерс»), который создал в 1859 году вместе со своим младшим братом Чарльзом.
Джон Алкок менее известен, чем его брат Чарльз, но именно он представлял «Форест Клаб» на организационном собрании Футбольной ассоциации Англии 26 октября 1863 года. Джон Ф. Алкок был членом комитета ФА вплоть до 1866 года, когда на его место был избран Чарльз Уильям Алкок.[3]
Джон Ф. Алкок умер в 1910 году в возрасте 69 лет в Беркхемстеде</span>ruen.
Семья
Дж. Алкок был женат на Катерине Р. Роуз (1848-1891) в период с 1867 по 1874 год, после чего развелся и женился на Августине Л. Уайт (1867-1956) в 1886 году. Их семья состояла из трех детей: Фрэнка Алкока (1887–1888), Августины Теодоры Алкок (1888 г. рождения) и Джона Ф. Алкока (младшего) (1896–1977).
Напишите отзыв о статье "Алкок, Джон Форстер"
Литература
Ссылки
|
Отрывок, характеризующий Алкок, Джон Форстер
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.