Алларт, Людвиг Николай

	Людвиг Николай фон Алларт
	нем. Ludwig Nikolaus von Hallart
Дата рождения	2 (12) октября 1659
Место рождения	Хузум, Шлезвиг
Дата смерти	16 (27) мая 1727 (67 лет)
Место смерти	Вольмарсхоф близ Вольмара, Лифляндия
Род войск	пехота
Годы службы	Саксония ? — 1706, 1712—21; 1700—12, 1721—27
Звание	Саксония генерал-лейтенант; генерал-аншеф
Сражения/войны	Великая Турецкая война; Великая Северная война; Прутский поход
В отставке	1725

Барон Людвиг Николай фон Алларт (писался также Галлард, Галларт) (нем. Ludwig Nikolaus von Hallart; 2 (12) октября 1659 — 16 (27) мая 1727) — шотландский дворянин, военный инженер на саксонской и русской военной службе, сподвижник Петра І, российский генерал-аншеф.

Происхождение

Представитель шотландского дворянского рода, сын генерал-майора бранденбургской службы Генриха Галларда (1620—81).

Начало военной службы

Служил саксонскому курфюрсту Августу II, участвовал в кампании в Венгрии, достиг чина генерал-лейтенанта.

В годы Северной войны

С началом Северной войны в 1700 году Август II направил его в Россию в числе других саксонских офицеров. Прибыл в русский лагерь в сентябре, когда последняя находилась у стен Нарвы. В период осадных действий под крепостью Алларт получил «верховную команду в делании апрош, батарей, кетелей и линий», имел главный надзор за всеми осадными работами. Как искусному инженеру, ему было поручено составить диспозицию и ведомость необходимого для осады Нарвы. В Нарвском сражении, окончившемся для русских войск полным поражением, он вместе с герцогом де Круа и многими другими иностранными командирами, заподозренными русскими солдатами в измене, вынужден был искать спасения в плену у шведов.

До 1705 года Алларт находился в плену в Швеции, после чего, с доплатой в 4000 ефимков, был разменен на шведского генерала Арвида Горна. По возвращении из плена в 1706 году назначен Августом II чрезвычайным послом в Россию и попал в русскую армию в период гродненской военной операции. В том же году, после отречения Августа от польской короны, Алларт окончательно перешёл на русскую службу.

Алларт назначен шефом Казанского пехотного полка и принял участие во многих действиях против шведов, а также лично руководил работами по укреплению важных стратегических пунктов Полоцка и Копыси.

Получив в 1708 году в командование 3-ю пехотную дивизию, участвовал с ней в бою у Мезина, в действиях русских войск на реке Ворскле в период осады шведами Полтавы, а также в самом Полтавском сражении, где за отличие сделан кавалером ордена Святого апостола Андрея Первозванного.

В 1711 году с дивизией участвовал в неудачном Прутском походе и ранен в сражении 20 июля. Рядом с ним был смертельно ранен его зять подполковник Лиенро.

В 1712 году назначен командующим над союзными русскими, польскими и датскими войсками, действовавшими в Померании против крепости Штральзунд. Однако осенью того же года отстранен от командования по проискам князя А. Д. Меншикова и обиженный вышел в отставку, получив в пожизненное арендное содержание поместье Вольмарсгоф в Лифляндии.

Продолжил участие в Северной войне, находился на службе у Августа II.

В 1721 году, по заключении Ништадтского мира, вернулся на службу в русскую аарми, принял командование над войсками, расположенными на Украине. В апреле 1723 года сдал их генералу М. М. Голицыну и прибыл в Санкт-Петербург. 30 августа 1725 года Императрица Екатерина І пожаловала ему орден Святого Александра Невского, но вскоре Алларт оставил службу, вероятно, вновь не поладив с Меншиковым, вышел в отставку и поселившись в имении, скончался в нём.

Оценка деятельности

Выделяясь в ряду современников своим образованием, Алларт отличался обширными знаниями по инженерным наукам; после него осталась, богатая коллекция до 800 планов различных крепостей Европы, дневник, веденный им во время осады Нарвы в 1700 году. Также известен тем, что начал писать историю Петра I. Перевод первого тома неоконченной истории Алларта хранится в рукописи в Эрмитажной библиотеке. Отрывок из неё напечатан П. M. Строевым в «Северном Архиве» 1822 года (кн. 1-я, стр. 3—25, 117—143), под заглавием: «Подробное описание осады г. Нарвы и сражения под сим городом в 1700 г.».

Современник Жан-Никола де Бразе в своих записках называет Алларта «одним из искуснейших генералов его царского величества». «Генерал Алларт, сверх многих других достоинств, есть один из лучших инженеров своего времени. Он умеет искусно разведать местные обстоятельства, расположиться лагерем, воспользоваться выгодами и начертать верную карту театру войны», — пишет де Бразе.

Напишите отзыв о статье "Алларт, Людвиг Николай"

Примечания

Литература

Аларт-фон, Людвиг-Николай, барон // A (метка английского Ллойда) — Алжирия. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911. — С. 232—233. — (Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.] ; 1911—1915, т. 1).</span>

Ссылки

Галларт Л. Н. [memoirs.ru/texts/Hallart.htm Подробное описание осады города Нарвы и сражения под сим городом в 1700 году. Отрывок из Истории Петра Великого, сочиненной генералом Аллартом. Рукопись] // Северный архив, 1822. — Ч. 1. — № 1. — С. 3-28; № 2. — С. 117—143.

Отрывок, характеризующий Алларт, Людвиг Николай

Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.

В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.