Аллахабади, Акбар Хусейн
Акбар Хусейн Аллахабади | |
урду اكبر الہ آبادی | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Гражданство: | |
Род деятельности: | |
Направление: |
Сатира, философия |
Жанр: |
Акбар Хусейн Аллахабади (1846 — 15 февраля 1921) — один из самых выдающихся поэтов мусульманской Индии.
Биография
Служил по судебному ведомству. Начал писать рано, в традиционной форме лирической поэзии. С течением времени его поэзия приняла сатирическое направление. Незадолго до смерти написал «Gandhi-Nāma» (поэму о Ганди и о возглавляемом им движении, отвергающем сотрудничество с британским правительством), но воздержался от её опубликования. Акбар много сделал для приближения поэтического языка к разговорному. Произведения его понятны не только мусульманам, говорящим на урду, но и индуистам, говорящим на хинди.
Напишите отзыв о статье "Аллахабади, Акбар Хусейн"
Литература
- [feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le1/le1-0691.htm Акбар Хусейн Аллахабади] — статья из Литературной энциклопедии 1929—1939
В статье использован текст из Литературной энциклопедии 1929—1939, перешедший в общественное достояние, так как он был опубликован анонимно, и имя автора не стало известным до 1 января 1992 года.
Отрывок, характеризующий Аллахабади, Акбар Хусейн
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.