Пашазаде, Аллахшукюр Гуммет оглы

Аллахшукюр Пашазаде Allahşükür Paşazadə<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Духовного управления мусульман Закавказья
1980 — 1992
Предшественник:	Мирзагазанфар Ибрагимов
Преемник:	Должность преобразована
Шейх-уль-ислам, Ходжа
Председатель Управления мусульман Кавказа
с 1992 года
Предшественник:	Должность преобразована
Вероисповедание:	Ислам шиитского толка
Рождение:	26 августа 1949(1949-08-26) (74 года) с. Джил, Ленкоранский район, Азербайджанская ССР, СССР
Учёная степень:	доктор исторических наук
Автограф:
Награды:

Гаджи́ Аллахшукю́р Гумме́т оглы́ Пашазаде́ (азерб. Şeyxülislam Hacı Allahşükür Paşazadə; 26 августа 1949, село Джил, Ленкоранского района, Азербайджанской ССР) — советский и азербайджанский религиозный деятель и историк. Глава Управления мусульман Кавказа (с 1980 года). Доктор исторических наук, профессор. Избран пожизненным шейх-уль-исламом в 2003 году на XI съезде мусульман Кавказа.

Биография

Аллахшукюр Пашазаде родился 26 августа 1949 года в селении Джил Ленкоранского района Азербайджана, в талышской семье. По окончании средней школы трудился разнорабочим в совхозе.

В 1968 году он поступил в медресе «Мири Араб» в Бухаре, а в 1975 году стал выпускником Ташкентского исламского института.

С 1975 года ответственный секретарь и заместитель председателя Управления Мусульман Кавказа, ахунд мечети Тезепир.

Летом 1980 года был избран председателем Духовного управления мусульман Закавказья и получил духовное звание Шейх-уль-ислам.

С 1985 года член-корреспондент Иорданской королевской академии исламской цивилизации.

С 1988 года член совещательного совета Всемирного исламского конгресса. В 1989 году Пашазаде был избран народным депутатом Верховного Совета СССР. С 1990 по 1995 год был депутатом Верховного Совета Азербайджанской Республики.

В 1992 году Пашазаде был избран председателем Верховного Религиозного Совета Кавказских Народов со стороны религиозных деятелей Азербайджана, Грузии, Дагестана, Кабардино-Балкарии, Ингушетии, Чечни, Карачаево-Черкесии и Адыгеи.

Член совета правления Организации Исламской Конференции и Исламского Евразийского Совета.

С 2004 года сопредседатель Межрелигиозного Совета Содружества Независимых Государств.

В 2008 году на встрече с главой Центра толерантности Лос-Анджелеса раввином Абрахамом Купером, Пашазаде заявил что переговоры с армянами не приводят к решению карабахского конфликта, потому что «ложь и предательство в крови у армян», что было расценено как проявление ксенофобии имамом соборной Джума-мечети в Ичери-шехер Гаджи Ильгаром Ибрагимоглу и армянскими СМИ.

В ноябре 2009 года в Азербайджане на государственном уровне отмечались его 60-летие со дня рождения и 30-летие нахождения во главе мусульман Кавказа

Научные статьи

• «Ислам на Кавказе»
• «Шехиды в Исламе»
• «Религия и межнациональные отношения»
• «Народ и Общество в Исламе»

Орден Шейх-уль-ислама

В 2005 году Аллахшукюр Пашазаде учредил «Орден Шейх-уль-ислама». Этим орденом Пашазаде награждет сам глав государств, руководителей международных организаций и духовных лидеров «за большие заслуги в деле возрождения и защиты исторических и национально-культурных традиций, национально-религиозных ценностей, упрочения межрелигиозного и межкультурного диалога, укрепления дружбы и братства между народамиза большие заслуги в деле установления мира и толерантности, сохранения и развития нравственных ценностей».

Всего с 2005 года по 2013 год Орденом Шейх-уль-ислама были награждены президенты Азербайджана Гейдар Алиев (посмертно) и Ильхам Алиев, патриарх Москвы и Всея Руси Алексий II, президент России Владимир Путин, генеральный Секретарь ОИК Экмеледдин Ихсаноглы, премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган, президент Узбекистана Ислам Каримов, патриарх Москвы и Всея Руси Кирилл и католикос-патриарх всея Грузии Илия II.

Награды и звания

• Орден Дружбы народов (1988, СССР)
• Ордена «Рука, Наука и Заслуги» (1992, Египет)
• Ордена «Славы» (1994, Египет)
• Орден «Независимости» (1999, Азербайджан)
• Орден святого равноапостольного великого князя Владимира I степени, 2001, Россия — Русская православная церковь
• Орден «Чести» (2001, Грузия)
• Орден Святого Григория Великого (Святой Престол, 2006 год)
• Почётная грамота Президента Российской Федерации (31 августа 2009 года) — за заслуги в развитии социально-культурных и межконфессиональных связей между народами и активную общественную деятельность
• Орден Почёта (6 ноября 2009, Россия) — за заслуги в развитии социально-культурных и межконфессиональных связей между народами и активную общественную деятельность
• Ордена «Слава» (2009, Азербайджан)
• Орден «Чести» (Шараф) (2009, Азербайджан)
• Орден Золотого руна (2009, Грузия)
• Орден имени Ахмата Кадырова (Чечня, 2009 год)
• Премия «Человек года — 2008», учреждённая Фондом имени Национального Героя Азербайджана Чингиза Мустафаева и Группой компаний АНС (ANS) (6 марта 2009)
• Медаль в честь святого апостола Варфоломея (Бакинская и Прикаспийская епархия, 2009 год)
• Орден «Славы и Чести» РПЦ
• Орден святого благоверного князя Даниила Московского I степени (РПЦ, 2014 год)

См. также

• Религия в Азербайджане

Ссылки

• [www.qafqazislam.com/ Официальный сайт Управления Мусульман Кавказа]
• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/229330 ПАША-ЗАДЕ Аллахшукюр Гуммат оглы в Большом Энциклопедическом Словаре]

Отрывок, характеризующий Пашазаде, Аллахшукюр Гуммет оглы

– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.