Аллегров, Александр Григорьевич
Аллегров Александр Григорьевич | |
Саркисов Александр Григорьевич | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Гражданство: | |
Подданство: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Награды и премии: |
Внешние изображения | |
---|---|
[www.ourbaku.com/images/thumb/b/b7/Allegrov-Sosnovskaya-3.jpg/200px-Allegrov-Sosnovskaya-3.jpg Аллегров с женой и дочкой Ириной] |
Александр Григорьевич Аллегров (арм. Ալեքսանդր Սարկիսով, настоящая фамилия Саркисов, 1915—1994) — советский артист оперетты и цирка; отец певицы Ирины Аллегровой.
Биография
Родился 15 апреля 1915 года в Армавире. Его отец был бухгалтером-ревизором, а мать — домохозяйкой: воспитывала детей — Александр был девятым ребёнком в семье. В двенадцать лет Александр сбежал из дома и стал работать в бродячем цирке-шапито, но его нашли и вернули домой. В возрасте семнадцати лет он ушёл из дома окончательно.
Свою профессиональную карьеру Аллегров начал в Бакинском театре оперетты. В 1943 году впервые снялся в кино[1]. В 1946 году приехал в Ростов-на-Дону и работал в театре музыкальной комедии, где познакомился со своей будущей женой Серафимой Сосновской. В 1961 году покинул театр, вернулся вместе с семьей на родину и продолжил работать в Бакинском театре Музыкальной комедии. В 1976 году он оставил Бакинский театр и переехал жить в Москву вместе с семьей.
Умер 24 мая 1994 года в Москве. Похоронен на Армянском кладбище Москвы.
Награды
Творчество
Фильмография
- 1943 год — «Подводная лодка Т-9» − Вася Бенько, матрос-подводник
- 1962 год — «Я буду танцевать» − балетмейстер
- 1964 год — «Человек и цепи» (короткометражный) − эпизод
Напишите отзыв о статье "Аллегров, Александр Григорьевич"
Примечания
- ↑ [kino-cccp.net/publ/1-1-0-23889 Аллегров Александр Григорьевич]
Ссылки
- [ru.hayazg.info/Аллегров_Александр_Григорьевич Биография на сайте Энциклопедии фонда «Хайазг»]
- [www.ourbaku.com/index.php5/Аллегров_Александр_Григорьевич_-_артист_театра_музкомедии Аллегров Александр Григорьевич — артист театра музкомедии]
Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Аллегров, Александр Григорьевич
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.