Аллеман, Жан

Жан Аллеман

Жан Аллеман (фр. Jean Allemane; 25 августа 1843, Совтер-де-Комменж — 6 июня 1935, Эрбле) — французский социалистический и синдикалистский политик.

Биография

Рабочее движение и Коммуна

Родился в рабочей семье, которая в 1853 году перебралась в Париж, где он работал типографским рабочим. Участник рабочего движения с 1862 года, когда в 19-летнем возрасте его арестовали за организацию первой забастовки печатников в Париже.

В период Франко-прусской войны служил в Национальной гвардии Парижа. Примыкая к прудонистской фракции, активно участвовал в Парижской Коммуне 1871 года и возглавил Совет пятого легиона Национальной гвардии. После поражения Коммуны скрывался, но в 1872 году был арестован и сослан на пожизненную каторгу на остров Новая Каледония. В 1876 году совершил попытку побега, в 1878 году отказался повиноваться приказу и участвовать в подавлении восстания местного населения.

Поссибилисты и аллеманисты

По возвращении во Францию в 1880 году после амнистии коммунаров Аллеман сотрудничал в ряде радикальных, республиканских и социалистических газет, в том числе у Анри Рошфора. Был соучредителем Французской рабочей партии марксистов Поля Лафарга и Жюля Геда, но уже в 1882 году в противовес гедистам примкнул к реформистской фракции поссибилистов — Рабочей партии социалистов-революционеров, с 1883 года — Федерации французских трудящихся-социалистов. Вместе с тем, Аллеман всё более разочаровывался в слишком оппортунистических позициях поссибилистов, склоняясь к революционному синдикализму и акциям прямого действия (стачки, оккупации заводов, саботаж).

В противовес большинству гедистов и бланкистов, Аллеман выступал как противник буланжизма и дрейфусар, что сближало его как с умеренными реформистскими социалистами Жана Жореса, так и с радикальными крайне левыми. В 1890 году возглавил отколовшуюся от поссибилистов Рабочую социал-революционную партию, также известную по имени своего лидера и теоретика как «аллеманисты».

Аллеманисты, находившиеся под влиянием синдикализма и отчасти анархизма, ориентировались на профсоюзы (Всеобщую конфедерацию труда), ставили экономическую борьбу выше политической и критиковали увлечение парламентаризмом. Впрочем, в выборах они участвовали, и Аллеман избирался в парламент начиная с 1901 года, когда он победил антисемита Макса Режи. В 1906 и 1910 годах Аллеман переизбирался депутатом.

Даже в качестве парламентария, Аллеман не прекращал работать в типографии и основал типографский кооператив «La Productrice». Он выступил против мильеранизма (вхождения социалистов в буржуазные правительства), но поддерживал реформистское социальное законодательство.

В 1905 году аллеманисты, сторонники Жана Жореса и Поля Брусе, объединившиеся в Французскую социалистическую партии, слились со своими недавними оппонентами — бланкистами и гедистами — в единую Французскую секцию Рабочего интернационала (СФИО).

Уклоны влево и вправо

После поражения на парламентских выборах 1914 года Аллеман отошёл от активной политической деятельности. В начале Первой мировой войны он, поправ свой предыдущий антимилитаризм, встал на социал-шовинистические позиции. Однако уже к концу войну он совершил новый левый поворот, приветствуя Октябрьскую революцию в России. На Турском конгрессе СФИО он голосовал вместе с большинством за присоединение к Третьему (коммунистическому) интернационалу.

Впрочем, в Французскую коммунистическую партию Аллеман так и не вступил; вместо этого он присоединился к Социалистической национальной партии Густава Эрве, недавно ещё леворадикального синдикалиста, в дальнейшей политической эволюции которого проступали фашистские тенденции. В последние годы жизни Аллеман вступил в масонскую ложу Великий восток Франции.

Автор «Воспоминаний коммунара», вышедших в 1910 году.

Литература

• Bigorgne D., Les allemanistes (1882—1905). Itinéraires, place et rôle dans le mouvement socialiste français. University of Paris (doctoral thesis), 2001.
• Cole, G.D.H., The Second International. New York, 1956.
• Didier, B., L’Allemanisme 1890—1905. Reims, 1990.
• Fuller, Robert Lynn (2012-04-23), [books.google.com/books?id=S-qLviZxVGMC&pg=PA184 The Origins of the French Nationalist Movement, 1886-1914], McFarland, ISBN 978-0-7864-9025-7, <books.google.com/books?id=S-qLviZxVGMC&pg=PA184>. Проверено 7 февраля 2016. 
• Noland, A., The Founding of the French Socialist Party (1893—1905). Cambridge, 1956.
• Reynolds, S., La vie de Jean Allemane (1843—1935). University of Paris (doctroral thesis), 1981.
• Reynolds, S., 'Allemane, the Allemanists and Le Parti Ouvrier: The Problems of a Socialist Newspaper 1888—1900.' In: European History Quarterly, vol. 15, 1985, pp. 43-70.
• Winock M., 'La naissance du parti allemaniste (1890—1891).' In: Le Mouvement social. No. 75, avril-juin 1971.
• jeanallemane.free.fr/Les_Allemanistes.html
• jeanallemane.free.fr/Biographies_de_Jean_Allema.html

Отрывок, характеризующий Аллеман, Жан

– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.