Алле, Эмиль

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эмиль Алле 
Гражданство Франция Франция
Дата рождения 25 февраля 1912(1912-02-25)
Место рождения Межев, Франция 
Дата смерти 17 октября 2012(2012-10-17) (100 лет)
Место смерти Салланш, Франция
Карьера
Клуб Club des Sports de Megève, Межев, Франция
Статус завершил карьеру
Медали
Олимпийские игры
Бронза Гармиш-Партенкирхен 1936 Комбинация
Чемпионаты мира
Серебро Мюррен 1935 Комбинация
Серебро Мюррен 1935 Скоростной спуск
Золото Шамони 1937 Слалом
Золото Шамони 1937 Скоростной спуск
Золото Шамони 1937 Комбинация
Золото Энгельберг 1938 Комбинация
Серебро Энгельберг 1938 Слалом
Серебро Энгельберг 1938 Скоростной спуск
 
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Эми́ль Алле́ (фр. Émile Allais, 25 февраля 1912, Межев, Франция — 17 октября 2012, Салланш, Франция) — французский горнолыжник, четырёхкратный чемпион мира (1937—1938), бронзовый призёр зимних Олимпийских игр в Гармиш-Партенкирхене (1936).



Спортивная биография

Родился в семье пекаря. Бросил школу, чтобы работать в отеле, принадлежавшем его матери.

В 1932 году закончил свою военную службу в 27-м батальоне альпийских егерей, в котором служил солдатом-лыжником. На зимних Олимпийских играх в Гармиш-Партенкирхене (1936), на которых впервые разыгрывались комплекты наград в горных лыжах, завоевал бронзу в горнолыжной комбинации. В 1937 г. на первенстве мира в Шамони стал чемпионом сразу в трех дисциплинах: в слаломе, скоростном спуске и в комбинации. В 1938 г. в Энгельберге он вновь выиграл золото в комбинации. Также завоевал четыре серебряных награды мировых первенств.

Во время Второй мировой войны участвовал в движении Сопротивления. После её окончания работал инструктором на горнолыжных курортах в Скво-Вэлли, Калифорния, и Портильо, Чили. В 1954 г. вернулся во Францию, до 1964 г. был техническим директором горнолыжного курорта Куршевель. Затем — технический консультант на ряде других горнолыжных курортах, в том числе Ла Плань и Flaine. Также основал лыжную школу Ecole de Ski Français.

В 2005 году за вклад в развитие французского горнолыжного спорта он был отмечен наградой французского Сената.

Умер в возрасте 100 лет и 7 месяцев в октябре 2012 года. Примечательно, что 100 лет и 7 месяцев прожил и другой призёр Олимпийских игр 1936 года в комбинации — немец Густав Ланчнер, который умер в марте 2011 года (Алле прожил на две недели дольше, чем Ланчнер).

Напишите отзыв о статье "Алле, Эмиль"

Ссылки

  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/al/emile-allais-1.html Эмиль Алле] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
  • [www.planetski.eu/news/4292 French ski legend dies]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Алле, Эмиль

Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.