Алмазов, Борис Александрович
| Алмазов Борис Александрович | |
| Род деятельности: |
бард, писатель |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
Алмазов Борис Александрович (род. 1944, Ленинград) — советский и российский бард и писатель. Атаман Северо-Западного округа «Союза казаков», один из учредителей «Невской станицы» (первой независимой казачьей общины в Санкт-Петербурге). С 1974 года — член Союза Журналистов СССР, с 1980 года — член Союза Писателей СССР. Министр в Представительстве Республики Коми в Санкт-Петербурге.
Содержание
Краткая биография
Родился 5 августа 1944 года, через три месяца после его рождения вся семья переезжает на Дон[1].
Отец погибает на фронте, а мать после войны остаётся инвалидом с серьёзными повреждениями позвоночника[2].
Из-за тяжелого материального положения семьи Борис уже после 9-го класса средней школы работает на заводе слесарем и токарем[2].
В армии служил в воздушно-десантных войсках[1].
Побывав в начале 1960-х годов на концерте Булата Окуджавы, Алмазов начал писать свои собственные песни. Одними из первых известных его песен стали «Мальчик-дождик» и «Песня про собаку» (1962)[1].
С 1962 по 1968 год Алмазов учится в Ленинградском государственном институте театра, музыки и кинематографии[1]. Примерно в это же время Борис Александрович увлекся журналистикой, а также подрабатывает в разное время грузчиком, геологом и массажистом в больнице[1].
После окончания вуза преподает в школе дисциплину «История искусств». Проработав около 20 лет в школе, Алмазов разработал собственную методику преподавания этой дисциплины, и, опубликовав ряд научных работ, стал членом Российского педагогического общества как один из лучших специалистов в области истории искусств[2].
В 1990 году Алмазов начал участвовать в возрождении казачества и постепенно стал почти что идеологом российского «Союза казаков». Сначала его избирают первым атаманом в Санкт-Петербурге, а после Северо-Западного Округа «Союза казаков»[2].
Помогая переселенцам с Крайнего Севера, Алмазов разработал специальную программу, которую представил правительству Республики Коми. В правительстве республики программу утвердили, и в результате её исполнения были получены положительные результаты. Обратив внимание на эффективную работу Алмазова, в 1996 году по решению правительства республики в Санкт-Петербурге появляется Представительство Республики Коми в Северо-Западном регионе во главе с Алмазовым в должности министра. На этой должности Алмазов пробыл до 2002 года.
Дочь Бориса - Александра Алмазова лидер популярной группы Non Cadenza.
Книги
- Атаман Ермак со товарищи (исторический роман)
- Белый шиповник (1979, сборник повестей)
- Государство - это мы! (очерки о конституции СССР)
- Дорога на Стамбул (исторический роман)
- Житие Благоверного князя Александра Невского.
- Житие преподобного Серафима Саровского - чудотворца.
- Илья богатырь (исторический роман)
- Лягушонок (1991, рассказ)
- Матросская лента
- Оглянись (1988, сборник повестей)
- Презент (повесть)
- Прощайте и здравствуйте кони (научно-художественная книга)
- Самый красивый конь (1977, первая его книга, по книге снят фильм)
- Синева (повесть-сказка)
- Хлеб наш насущный
- Я иду искать (1982, повесть)
- Мы казачьего рода (2008г. Очерки истории казаков)
Всего 44 книги[3].
Напишите отзыв о статье "Алмазов, Борис Александрович"
Ссылки
- [www.bards.ru/press/press_show.php?id=760&show=person&letter=%C0&page=1&person=1902 Борис Алмазов — трагический голос нашей истории]. Журнал «Аврора» № 3, март 1993 г.
- [www.bards.ru/old_audio/1902.php Песни Алмазова Б.А.] (mp3)
- [forum.kazakia.info/viewtopic.php?f=2&t=1687 Видео. Интервью с Борисом Александровичем Алмазовым ] Сайт "КАЗАКИЯ.ИНФО"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.bards.ru/archives/author.php?id=1902 Алмазов Борис Александрович] — на сайте Bards.ru
- ↑ 1 2 3 4 [www.ceo.spb.ru/rus/politics/almazov.b.a/index.shtml Алмазов Борис Александрович] — Личности Петербурга
- ↑ [publ.lib.ru/ARCHIVES/A/ALMAZOV_Boris_Aleksandrovich/_Almazov_B._A..html О книгах Алмазова]
Отрывок, характеризующий Алмазов, Борис Александрович
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
