Алмазов, Владимир Андреевич

Владимир Андреевич Алмазов
Дата рождения:	27 мая 1931(1931-05-27)
Место рождения:	д. Русаново, Торопецкий район, Тверская область
Дата смерти:	4 января 2001(2001-01-04) (69 лет)
Место смерти:	г. Санкт-Петербург
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	Кардиология
Место работы:	НИИ Кардиологии Минздрава России
Учёная степень:	доктор медицинских наук (1966)
Учёное звание:	академик РАМН
Альма-матер:	1-й Ленинградский медицинский институт им. академика И.П. Павлова
Известен как:	главный кардиолог Ленинграда
Награды и премии:

Владимир Андреевич Алмазов (27 мая 1931 года — 4 января 2001 года) — кардиолог, доктор медицинских наук (1966), профессор, академик РАМН (1995). Заслуженный деятель науки Российской Федерации (1998).

Биография

Алмазов Владимир Андреевич родился 27 мая 1931 года в деревне Русаново Торопецкого района Тверской области. Учился в начальной сельской школе, в Торопецкой средней школе № 1. В 1948 году поступил в 1-й Ленинградский медицинский институт им. академика И. П. Павлова.

Место работы: С 1972 года — заведующий кафедрой 1-го Ленинградского медицинского института; с 1978 года — главный кардиолог города; с 1980 года — директор НИИ Кардиологии Минздрава России (Санкт-Петербург), председатель Кардиологического общества Санкт-Петербурга им. Г. Ф. Ланга.

Клиника кафедры факультетской терапии, в которой работал В. А. Алмазов, стала многопрофильным лечебным учреждением, включающим терапевтическое, кардиологическое, эндокринное и гематологическое отделения, отделение интенсивной терапии.

В. А. Алмазов заложил основу кардиологической научной школы, ставшей базой для создания в 1980 году Научно-исследовательского института кардиологии Минздрава Российской Федерации.

Под руководством Алмазова защищено 60 кандидатских и 25 докторских диссертаций.

Об академике РАМН В. А. Алмазове в 2001 году снят телефильм «Ломоносов из Торопца».

Академик РАМН, он состоял в Отделении медицинских наук АН РБ. Избирался Народным депутатом СССР от Академии медицинских наук СССР.

Память

Его именем названа одна из ведущих клиник Санкт-Петербурга и России - Северо-западный федеральный медицинский исследовательский центр.

Труды

Алмазов Владимир Андреевич опубликовал более 300 научных трудов, в том числе 25 монографий и учебников по медицине — проблемам артериальной гипертензии и ишемической болезни сердца.

• Клиническая патофизиология учеб. пособие для студентов мед. вузов / В. А. Алмазов, Н. Н. Петрищев, Е. В. Шляхто, Н. В. Леонтьева, 1999. — 464 с.
• Алмазов, Владимир Андреевич. «Пограничная артериальная гипертензия» В. А. Алмазов, Е. В. Шляхто, Л. А. Соколова, 1992. — 189 с.
• Алмазов, Владимир Андреевич. «Здоровье — главная ценность» Л. Лениздат 1987 с. 17 см

Награды

В 1998 году В. А. Алмазову было присвоено звание Заслуженный деятель науки Российской Федерации.

В 1996 году Международный биографический центр (Кембридж) присудил ему медаль и диплом За выдающиеся достижения в медицине XX столетия.

Литература

• Башкирская энциклопедия. Уфа, 2007.
• Башкирская энциклопедия: В 7 т. Уфа: Башкирская энциклопедия, 2006.

Ссылки

• www.anrb.ru/blog/alias/almazov-v
• www.moi-krai.info/kraevedenie/page-4/
• ticshen.narod.ru/Almazov.html

Отрывок, характеризующий Алмазов, Владимир Андреевич

В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.