Алмасзаде, Гамэр Гаджи Ага кызы

Гамэр Алмасзаде
азерб. Qəmər Almaszadə
Имя при рождении:	Гамэр Гаджиага кызы Алмасзаде
Профессия:	балерина, танцовщица, балетмейстер, хореограф, балетный педагог
Театр:	АзГАТОБ имени М. Ф. Ахундова
Награды:

Гамэ́р Гаджиага́ кызы́ Алмасзаде́ (азерб. Qəmər Almaszadə; 1915 — 2006) — азербайджанская советская балерина, балетмейстер и педагог. Народная артистка СССР (1959). Первая балерина Азербайджана.

Биография

Гамэр Алмасзаде родилась 10 марта 1915 года в Баку в семье сапожника и акушерки.

Впервые занялась балетом в 6 лет в частной студии (позже — школа при оперном театре, ныне Бакинское хореографическое училище).

После окончания обучения, с 1930 года — балерина Азербайджанского театра оперы и балета имени М. Ф. Ахундова. Одновременно получала среднее специальное образование в педагогическом училище. В 1932 году сыграла второстепенную роль в опере Р.М. Глиэра «Шахсенем».

В 1933—1936 годах училась в Ленинградском хореографическом техникуме (ныне Академия русского балета им. А. Я. Вагановой), класс М.Ф. Романовой (Улановой) (матери балерины Г.С. Улановой).

С 1936 года — солистка Азербайджанского театра оперы и балета имени М. Ф. Ахундова.

В 1937 году возглавила Азербайджанский государственный ансамбль песни и танца при Азербайджанской филармонии, руководила танцевальной группой ансамбля, ставила народные танцы. Участвовала в экспедиции в районы Азербайджана под руководством композитора У.А.Г. Гаджибекова с целью собрать образцы народных танцев для пополнения репертуара ансамбля и их пропаганды.

С 1953 года — главный балетмейстер Азербайджанского театра оперы и балета имени М. Ф. Ахундова, с 1972 года — художественный руководитель балетной труппы.

Гастролировала во Франции, Индии и Непале.

С 1936 года преподавала в Бакинском хореографическом училище, позже стала его директором (до конца 1990-х).

В 1970 году была приглашена Министерством культуры Ирака в Багдад, где под её руководством был основан Иракский ансамбль народного танца.

Автор ряда статей по азербайджанскому балетному искусству.

Член ВКП(б) с 1945 года.

В 1931 году вышла замуж за Афрасияба Бадалбейли, однако брак распался вскоре после их совместной работы над балетом «Девичья башня» (1940).

Скончалась 7 апреля 2006 года. Похоронена на Аллее почётного захоронения в Баку.

Творчество

Партии

• 1931 — «Красный цветок» Р.М. Глиэра — Тао Хоа
• 1936 — «Корсар» на музыку А. Адана, Ц. Пуни, Л. Делиба, Д. Дриго — Медора
• 1939 — «Бахчисарайский фонтан» Б.В. Асафьева — Мария, Зарема
• 1940 — «Девичья башня» А. Бадалбейли — Гюльянак
• 1943 — «Раймонда» А.К. Глазунова — Раймонда
• 1945 — «Лебединое озеро» П. И. Чайковского — Одетта-Одиллия
• 1945 — «Дон Кихот» Л. Минкуса — Китри
• 1949 — «Щелкунчик» П. И. Чайковского — Маша
• 1950 — «Гюльшен» С. Гаджибекова — Гюльшен
• 1952 — «Семь красавиц» К. Караева — Айша.

Постановки

• 1940 — «Тэрлан» А. Бадалбейли (Бакинское хореографическое училище)
• 1948, 1958, 1977 — «Девичья башня» А. Бадалбейли
• 1949 — «Доктор Айболит» И.В. Морозова
• 1950, 1959 — «Гюльшен» С. Гаджибекова
• 1954 — «Красный цветок» Р.М. Глиэра
• 1955 — «Спящая красавица» П. И. Чайковского
• 1956 — «Лауренсия» А.А. Крейна
• 1957 — «Золотой ключик» Б.И. Зейдмана
• 1959 — «Арлекинада» Р. Дриго
• 1956 — «Лауренсия» А.А. Крейна
• 1961 — «Жизель» А. Адана
• 1963 — «Лебединое озеро» П. И. Чайковского
• 1965 — «Чернушка» А. Аббасова
• 1968 — «Шур» Ф. Амирова
• 1969 — «Семь красавиц» К. Караева (совм. с П.А. Гусевым)
• 1973 — «Дон Кихот» Л. Минкуса.

Фильмография

• 1948 — «Вечерний концерт»
• 1954 — «Родному народу»
• 1972 — «Связь с огнём»
• 1972 — «Правда о нашей республике»
• 1975 — «Легенды мира»
• 2001 — «Золотой фонд. Избранное»
• 2008 — «Окно в мир. Гамэр Алмасзаде» Программа GunAzTv.
• «Гамэр Алмасзаде» (фильм).

Ученики Гамэр Алмасзаде

• Лейла Векилова
• Рафига Ахундова
• Роза (Гюлли Баджи) Алиевна Худа-кули (Гаджиева)
• Тамилла Ширалиева
• Чимназ Бабаева

Награды и звания

• Заслуженная артистка Азербайджанской ССР (1940)
• Народная артистка Азербайджанской ССР (1943)
• Народная артистка СССР (1959)
• Сталинская премия второй степени (1952) — за постановку балетного спектакля «Гюльшен» С. И. Гаджибекова
• орден Ленина (7.03.1985)
• орден Октябрьской Революции (2.07.1971)
• Два ордена Трудового Красного Знамени (17.04.1938; 23.03.1976)
• орден Дружбы народов (7.08.1981)
• Орден Трёх Слонов (Лаос)
• Орден «Слава» (Азербайджан) (1998).

Ссылки

• Алмасзаде Гамэр Гаджи Ага кызы // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [www.vesti.az/news/195681 «Дома Гамер ханум никогда не была бабушкой в тапочках и в фартуке»]
• [a-q.az/classificator/art/art_56.html Первая и неповторимая — легендарная прима азербайджанского балета Гамэр Алмасзаде]

Отрывок, характеризующий Алмасзаде, Гамэр Гаджи Ага кызы

В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.