Алопеус, Фёдор Давидович
Поделись знанием:
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.
| Алопеус Фёдор Давидович | ||
 Рисунок А. И. Крюндера | ||
| Дата рождения | ||
|---|---|---|
| Дата смерти | ||
| Место смерти | ||
| Звание | ||
| Сражения/войны | ||
| Награды и премии |
| |
Граф Фёдор Давидович Алопеус (около 1810—20 апреля 1862) — одесский градоначальник (1856—1857), генерал-лейтенант.
Содержание
Биография
Сын российского посланника в Берлине Д. М. Алопеуса[1] и баронессы Ж. И. Венкстерн.
В 1829 году был выпущен из Царскосельского лицея «офицером молодой гвардии»[2].
Участник польской кампании 1830 года. В 1834 году поручик Лейб-гвардии Гусарского полка[3].
В 1837 году переведён тем же чином в 7-й Кавказский Линейный батальон; в 1841 году возвращён в лейб-гвардии Гусарский полк штаб-ротмистром; в 1843 году произведен в ротмистры.
Флигель-адъютант герцога Максимилиана Лейхтенбергского. С 1847 года — полковник.
Участник Крымской войны. Состоял при главнокомандующем Южной армией и силами в Крыму; 8 сентября 1855 года, за отличия в службе, при М. Д. Горчакове произведён в генерал-майоры[4]; 26 ноября 1855 года стал кавалером ордена Святого Георгия.
Впоследствии — действительный статский советник и шталмейстер. В 1856—1857 годах был градоначальником Одессы. Похоронен в Одессе на 1-м Христианском кладбище Одессы (ныне — Преображенский парк)[5].
По словам Андреевского, Фёденька Алопеус был мало примечательной личностью, который любил хвастаться своим родом и происхождением от умных людей. Трудно было представить человека более ограниченного и менее знающего все дела вообще и в особенности дела управления[6].
Был женат на баронесе Александре Петровне Фредерикс (1815 — до 1888)[7].
Награды
- Награждён орденом Св. Георгия 4-й степени (№ 9642; 26 ноября 1855).
- Награждён золотым оружием (1840)[8].
- Также награждён другими орденами Российской империи.
Напишите отзыв о статье "Алопеус, Фёдор Давидович"
Примечания
- ↑ [www.rusdiplomats.narod.ru/ambassadors/alopeus-dm.html Биография Д. М. Алопеус]
- ↑ Список выпускников Царскосельского лицея
- ↑ [warstar.info/odnopolchane_lermontova/okunev_portrety_odnopolchan_lermontova.html Окунев Б. Г. История хомутовской коллекции портретов…]
- ↑ [feb-web.ru/feb/rosarc/ra6/ra6-304-.htm Примечания: Заметки и дневники Л. В. Дубельта] // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1995. — Т. VI. — С. 304—335.
- ↑ [hram-vsehsvyatih.od.ua/spisok-zaxoronennyx-lyudej/ Список захороненных людей]
- ↑ Записки Э. С. Андреевского. В 3-х т. — Одесса : тип. Акционерного Южно-Русского об-ва Печатного Дела, 1913—1914. Т. 1. — 1913. — С. 158.
- ↑ В [sun.tsu.ru/mminfo/000063105/268/image/268_76.pdf письме Ф. П. Литке к В. А. Жуковскому] от 6 марта 1842 года сообщалось: «Fridericks вышла за Алопеуса Гусарского».
- ↑ [www.regiment.ru/bio/A/436.htm Биографическая справка]
Ссылки
- [ru.rodovid.org/wk/Запись:364491 Алопеус, Фёдор Давидович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
- [www.odessaguide.net/history_mayors.ru.html История Одессы - Руководители города]
- [az.lib.ru/o/olenina_a_a/text_1835_literaturnye_shalosti.shtml Оленина Анна Алексеевна - Литературные шалости]
Отрывок, характеризующий Алопеус, Фёдор Давидович
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.
Категории:
- Родившиеся в 1810 году
- Умершие 20 апреля
- Умершие в 1862 году
- Кавалеры ордена Святого Георгия IV класса
- Кавалеры золотого оружия «За храбрость»
- Персоналии по алфавиту
- Выпускники Царскосельского лицея
- Лейб-гусары
- Одесские градоначальники
- Генерал-лейтенанты (Российская империя)
- Похороненные на 1-м Христианском кладбище Одессы
