Алпамыш-Батыр (эпос)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Алпамыш-Батыр
Жанр:

эпос

Автор:

народное творчество

Язык оригинала:

башкирский

Алпамыс-Батыр — казахский героический эпос, распространенный среди коныратов и кыпчаков.





Содержание

В эпосе ярко изображены быт, социальные взаимоотношения, обычаи, мировоззрение казахов. Положительные герои — Алпамыш, Гульбаршин, Кейкуат, Каракозайым являются носителями лучших качеств народа. «Алпамыс-Батыр» известен и у других тюркоязычных народов: каракалпаков, татар, башкир, алтайцев, узбеков и других.

Композиционно сказание делится на две части:

  • поездка Алпамыша за невестой, состязание его с женихами-соперниками, женитьба героев;
  • поход Алпамыша против калмыкского правителя-насильника Тайчахана, семилетнее пребывание богатыря в темнице и победное возвращение на родину. Узбекское сказание подверглось обычной для эпоса генеалогической циклизации: был создан особый достан о приключениях Ядгара, сына Алпамыша.

Основная идея эпоса — борьба народа за независимость, утверждение справедливой и мирной жизни, высоких человеческих идеалов.

История

Впервые был опубликован под названием «Кисса и Алфамыш» (г. Казань, 1899). Известны различные варианты этого эпоса, записанные у разных народных сказателей — Ж. Бекмухамедова, Е. Ахметбекова и других.

Наиболее полный вариант сказания об Алпамыше записан от узбекского сказателя Фазила Юлдаш-оглы (около 14 тыс. стихов).

Наука

Тексты вариантов эпоса подготовлены и изданы А. Диваевым, А. Конратбаевым, С. Сейфуллиным, С. Мукановым. Проведено сравнительное исследование происхождения, распространения, сходства и различия вариантов эпоса. Вклад в научное изучение «Алпамыш-Батыра» внесли казахские учёные М. Габдуллин, Х. Жумалиев, М. Ауэзов, С. Сейфуллин, А. Маргулан, Н. Смирнова, Т. Сыдыков. Казахский композитор Е. Рахмадиев написал оперу «Алпамыс» (либретто К. Кенжетаева).

Напишите отзыв о статье "Алпамыш-Батыр (эпос)"

Литература

Ссылки

Отрывок, характеризующий Алпамыш-Батыр (эпос)

Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.