Алтуфьево (усадьба)
Поделись знанием:
Координаты: 55°54′28″ с. ш. 37°35′09″ в. д. / 55.90778° с. ш. 37.58583° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.90778&mlon=37.58583&zoom=12 (O)] (Я)
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
| Усадьба | |
Усадьба Алтуфьево
| |
 Усадьба Алтуфьево. Вид с пруда. | |
| Страна | Россия |
| Город | Москва |
| Дата основания | XVIII век |
| Здания: Главный дом • Храм Воздвижения Креста Господня • Пивоварня • Флигель с погребами | |
| Статус | Объект культурного наследия |
Уса́дьба Алту́фьево с Крестовоздвиженской церковью — комплекс памятников усадебной архитектуры XVIII—XIX веков на самом севере Москвы.
Содержание
География
Располагается в бывшем селе Алтуфьево (ныне — районе Лианозово), непосредственно к юго-западу от пересечения МКАД и Алтуфьевского шоссе, в парке площадью 10,3 га на берегу Алтуфьевского пруда (Алтуфьевское шоссе, владения 147—149).
История
Деревня Алтуфьево на реке Самотёшке, во владении Н. Д. Мякишева, известно с 1585 года. Первая Крестовоздвиженская церковь выстроена здесь около 1678 думным дворянином Н. И. Акинфиевым; с тех пор у села было и второе название — Воздвиженское. В 1760-е годы Алтуфьево перешло во владение И. И. Вельяминова, при котором был заложен господский дом «в тринадцать покоев» (1767) в стиле барокко, новый каменный храм и давно утраченный регулярный парк с двумя прудами. В последней трети XVIII века усадьба несколько раз перешла из рук в руки и была вновь перестроена при Куракиных в 1790-х годах (вероятно, надстроенный Куракиными второй этаж был деревянным). Современный вид главный дом приобрёл при Николае Арсеньевиче Жеребцове в 1849—1861.
На 1852 год в деревне насчитывалось 209 крестьян, 36 дворов.[1]
Последним владельцем Алтуфьева до 1917 был нефтяной промышленник Г. М. Лианозов; именем этого семейства до сих пор называется район, в котором расположена усадьба. При Лианозове к дому сделали пристройку.
Памятники
- Главный дом с ядром постройки 1760-х гг., от которой остались подвалы и фрагменты стен первого этажа. Около 1851 года при Н. А. Жеребцове дом приобрёл нынешний образ в духе псевдорусской эклектики. Над центральной частью дома был выстроен деревянный мезонин с шатровым «бельведером». Южный фасад приобрёл белокаменные колонны и килевидные украшения окон и входного тамбура. На рубеже XIX—XX вв. дом был еще раз реконструирован. В советское время он утратил башню-бельведер.
- Храм Воздвижения Креста Господня, построен в 1760—1763, редкого типа «иже под колоколы». В 1993—1995 гг. церковь получила новую трапезную, заменившую небольшую трапезную 1986 г. и новую колокольню. После их сооружения площадь храма увеличилась более чем вдвое, но он не только лишился своих пропорций, но и скрыл находящийся северо-западнее церкви господский дом усадьбы. После того, как был пробит старинный свод храма, памятник утратил большую часть своей ценности при попустительстве государственных органов охраны памятников.
- Пивоварня— единственная уцелевшая хозяйственная постройка конца XVIII века, в стиле зрелого классицизма, сильно перестроена на рубеже XIX—XX вв. и в советское время.
- Флигель с погребами, XVIII—XIX веков
- Парк Алтуфьево с прудом. Прудовая вода по речке Самотёке (она же Алтуфьевская речка) попадает в Чермянку, из неё — в Яузу.
Напишите отзыв о статье "Алтуфьево (усадьба)"
Литература
- Коробко М. Ю. Москва усадебная. Путеводитель. М., 2005. С. 13-36.
- Памятники архитектуры Москвы. Окрестности старой Москвы (северо-западная и северная часть территории). М., «Искусство XXI век», 2004, ISBN 5-98051-011-7, С. 188—192
Примечания
- ↑ [kartolog.ru/2009/11/spiski-naselennyx-mest-rossijskoj-imperii/ Указатель селений и жителей уездов Московской губернии. Москва 1852]
Ссылки
|
Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7710003000 |
- [his.1september.ru/2005/15/28.htm Коробко М. Ю. Алтуфьево. Люди, памятники, дома// История (издательский дом «Первое сентября»). 2005. № 15]
- [testan.rusgor.ru/moscow/article/usad.htm Коробко М. Ю. Мир русской усадьбы// История (издательский дом «Первое сентября»). 2003. № 34-35.]
- [hist-usadba.narod.ru/text10-23-1.html Коробко М. Ю., Насимович Ю. А., Рысин Л. П. Алтуфьево. М., 2000/ Природное и культурное наследие Москвы]
- [hist-usadba.narod.ru/text10-23-2.html Коробко М. Ю., Насимович Ю. А., Рысин Л. П. Лианозово. М., 2001/ Природное и культурное наследие Москвы]
- [www.mkn.com.mos.ru/index.php?action=show_rubric&id=223 Алтуфьево в реестре памятников Москомнаследия]
- [mos-usadba.com/?cat=3 Оценка современных переделок]
- [www.mosriver.narod.ru/altuf.htm Алтуфьевская речка]
|
||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Алтуфьево (усадьба)
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
