Алтуфьевы

Алтуфьевы
Описание герба: см. текст
Том и лист Общего гербовника:	IX, 49
Части родословной книги:	VI, II
Подданство:

Алтуфьевы (Олтуфьевы) — дворянский род.

Происходит от лебедянца Арефья Григорьевича Алтуфьева и его сыновей — Кирилла и Терентия, писанных в 1622 г. в городовых дворянах с поместным окладом, и записанный в VI ч. ДРК Орловской и Тамбовской губерний. Также Алтуфьевы (ведущие своё происхождение, скорее всего, от тамбовско-орловской ветви рода) владели имениями в Данковском уезде Рязанской губ.

Есть ещё другая ветвь рода Алтуфьевых, ведущая начало от Сидора Вавиловича и его сына Ивана (1688), но записанная по недостаточности представленных доказательств не в VI, а во II ч. ДРК Новгородской губ.

Описание герба

Посредине щита горизонтально изображена серебряная стена; над нею в голубом и красном полях крестообразно означены две серебряные сабли, остроконечиями обращённые вниз, в нижней части в чёрном поле из углов щита диагонально выходят две золотые пламенные луча.

Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом и короной со страусовыми перьями. Намёт на щите красный и голубой, подложенный золотом. Герб рода Алтуфьевых внесён в Часть 9 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 49.

Литература

• Алтуфьевы // Новый энциклопедический словарь: В 48 томах (вышло 29 томов). — СПб., Пг., 1911—1916.
• Гербовое дело Алтуфьевых Департамента Герольдии Правительствующего Сената по Орловской и Тамбовской губ. 1854 г. РГИА, [gerbovnik.ru/arms/1299 ф.1343, оп.16, д.1365]

Отрывок, характеризующий Алтуфьевы

Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.