Алфераки, Михаил Николаевич

Михаил Николаевич Алфераки

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Михаил Николаевич Алфераки (1852, Харьков — 20 апреля (3 мая) 1915, Петроград) — цензор.

Сын Н. Д. Алфераки.

Окончил Санкт-Петербургский университет. С 7 июня 1875 года до 1882 года служил в Министерстве государственных имуществ; затем, до 15 января 1887 года — в Дирекции императорских театров. С 1 апреля 1888 года был причислен к Министерству внутренних дел; 27 ноября 1888 года направлен в Санкт-Петербургский цензурный комитет, где 1 октября 1889 года назначен цензором.

В период с декабря 1892 до июня 1903 года служил в Министерстве финансов, затем вернулся в Министерство внутренних дел: 30 июня 1903 года направлен в Главное управление по делам печати, в отдел иностранной прессы. В 1899 году был удостоен придворного звания камергера. С 14 января 1905 года — чиновник особых поручений при Министерстве внутренних дел. С 17 марта 1905 года занимался просмотром драматических произведений на украинском языке, а с августа 1905 года исполнял обязанности цензора драматических сочинений Главного управления по делам печати. С 6 декабря 1906 года — действительный статский советник.

Имел награды: орден Св. Владимира 4-й степени, медаль в память войны 1877—1878 гг., медаль Императора Александра III, знак Красного Креста; также иностранные: Орден Таковского креста 2-й степени со звездой, румынский Железный крест.

Был великолепным скрипачом-любителем; учился музыке у Ауэра.

У него находилось несколько произведений К. П. Брюллова; 20 января 1903 года в письме на имя Цветкова предложил Совету Третьяковской галереи приобрести три из них: «Святое дерево» (итальянский пейзаж с фигурами) и два больших медальона «Аврора» и «Феб».

Жена: Мария Николаевна, урождённая Грекова. У них родились сын Михаил и три дочери: Мария (1887—11.06.1982), Наталья (1891—09.02.1971), Софья (1885—1932).

Литература

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003412740#?page=590 Алфераки Михаил Николаевич] // Список гражданским чинам четвертого класса. Исправлен по 1-е марта 1915 года. Часть первая. — Петроград: Издание инспекторского отдела Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Сенатская типография, 1915. — С. 1059.
• Н. Гринченко Н. Патрушева И. Фут [magazines.russ.ru/nlo/2004/69/grin37.html Цензоры Санкт-Петербурга: (1804—1917)] // Новое литературное обозрение. — 2004. — № 69

Ссылки

• [regiment.ru/bio/K/283.htm Алфераки Михаил Николаевич] на сайте regiment.ru
• [ru.rodovid.org/wk/Запись:393327 Алфераки, Михаил Николаевич] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• [nature-and-people.ru/otzyvy-tsenzora-m-n-alferaki Отзывы цензора М. Н. Алфераки]

Отрывок, характеризующий Алфераки, Михаил Николаевич

– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!