Алый вьюрок

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Алый вьюрок

Пара птиц. Иллюстрация Джона Гульда, 1850-1854
Научная классификация
Международное научное название

Haematospiza sipahi Hodgson, 1836

Синонимы
Carpodacus sipahi, Erythrina sipahi
Охранный статус

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Вызывающие наименьшие опасения
IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/106008875 106008875 ]

Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе

Алый вьюрок[1] (лат. Haematospiza sipahi) — птица семейства вьюрковых. Единственный вид рода Haematospiza. Научное название вида sipahi связано с сипахами — кавалеристами Османской империи, носившими красное пальто.





Описание

Длина тела составляет 18—19 см, например, большой и сильный клюв длиной 16—20 мм сверху коричневато-розовый, а снизу желтоватый. Ноги буро-розовые. Длина крыла у самца составляет 98—108 мм, длина хвоста 59—70 мм, масса 38—42,5 г. У самки длина крыла составляет от 95 до 103 мм, длина хвоста от 55 до 66 мм, масса от 39 до 40 г. Выражен половой диморфизм. У самцов ярко красное оперение с чёрными крыльями, у самок — бурое.

Распространение

Обитает в Гималаях от центрального Непала до Вьетнама и в некоторых регионах южнее вплоть до Таиланда. Населяет преимущественно сосновые леса на высоте от 1600 до 3355 м над уровнем моря.

Образ жизни

Алый вьюрок встречается как по одиночке, так и в стаях. Ведёт скрытный дневной образ жизни. Питание состоит из семян, почек, ягод и иногда насекомых.

О биологии размножения известно мало.

Напишите отзыв о статье "Алый вьюрок"

Примечания

  1. Бёме Р. Л., Флинт В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Птицы. Латинский, русский, английский, немецкий, французский / Под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., «РУССО», 1994. — С. 435. — 2030 экз. — ISBN 5-200-00643-0.

Литература

  • P. Clement, A. Harris, J. Davis: Finches and Sparrows, Helm Identification Guides, London 1993/1999, ISBN 0-7136-5203-9

Отрывок, характеризующий Алый вьюрок



В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.