Альбани, Франческо
Франческо Альбани |
Франче́ско Альба́ни (итал. Francesco Albani или итал. Albano, 17 марта или 17 августа 1578, Болонья — 4 октября 1660, там же) — итальянский художник болонской школы.
Биография и творчество
Сын шелкоторговца. С 12 лет начал учиться в школе Дениса Калверта, где познакомился с Доменикино и Гвидо Рени. Затем перешёл в Академию семейства Карраччи. В 1600 перебрался в Рим, где работал в палаццо Фарнезе, был одним из наиболее близких помощников Аннибале Караччи в росписях церкви Сан-Джакомо дельи Спаньоли и палаццо Маттеи ди Джове, затем работал в церквях Санта-Мария-делла-Паче, Сан-Себастьяно-фуори-ле-Мура и др. После 1625 г. вернулся в Болонью. Был мастером мифологических сюжетов («Спящая Венера», «Купание Дианы», «Похищение Европы» и др.), разрабатывая их в стилистике, близкой к рококо.
Ученики
Среди его учеников были Андреа Сакки и Карло Чиньяни.
Основные работы
- Фрески в зале Энея (Болонья, палаццо Фава)
- Фрески в оратории Сан-Коломбано (Болонья)
- Купидоны провожают Адониса к Венере (1600, Лувр)
- Фрески в зале Энея (1601—1602, Рим, палаццо Дории-Памфилии)
- Фрески в церкви Сан-Джакомо дельи Спаньоли (1602—1607, Прадо, Мадрид и музей Барселоны)
- Святое семейство с ангелами (1608—1610, Бостон)
- Аллегории Весны, Лета, Осени и Зимы (1616—1617, Рим, галерея Боргезе)
- Крещение Христа (ок. 1620, Болонья, Национальная пинакотека)
- Отдых Венеры и Вулкана (1621—1633, Лувр)
- Меркурий и Аполлон (ок.1624, Рим, Галерея старого искусства)
- Диана и Актеон (1625—1630, Дрезден, Художественная галерея)
- Четыре стихии (1628—1630, Турин, Пинакотека)
- Святое семейство (1630—1635, Флоренция, палаццо Питти)
- Автопортрет (ок. 1630, Болонья, Национальная пинакотека)
- Венера в окружении нимф и купидонов (1633, Мадрид, Прадо)
- Благовещение (1633, Болонья, церковь Сан-Бартоломео)
- Благовещение (Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж)
- Богоматерь с младенцем, Святыми Иеронимом и Франциском (ок. 1640, Болонья, Национальная пинакотека)
- Крещение Христа (ок. 1640, Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж)
- Похищение Европы (ок. 1640—1645, Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж)
- Благовещение (ок. 1640—1645, Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж)
- Жены-мироносицы у могилы Христа (1640—1650-е, Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж)
- Танец амуров (Милан, Брера)
- Фрески в церкви Санта-Мария ди Галльера (Болонья)
Напишите отзыв о статье "Альбани, Франческо"
Примечания
Литература
- Bolognini Amorini A. Vita del celebre pittore Francesco Albani. Bologna: Tip. della Volpe al Sassi, 1837
- Puglisi С. Francesco Albani. New Haven: Yale UP, 1999
Отрывок, характеризующий Альбани, Франческо
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.