Альберс, Ханс

Ханс Альберс
нем. Hans Albers
Дата рождения:	22 сентября 1891(1891-09-22)
Место рождения:	Гамбург, Германская империя
Дата смерти:	24 июля 1960(1960-07-24) (68 лет)
Место смерти:	Берг, ФРГ
Профессия:	актёр, эстрадный певец, кинорежиссёр
Гражданство:	Германия
Годы активности:	1914—1960
Награды:
IMDb:	ID 0002161

Ханс Филипп Август Альберс (нем. Hans Philipp August Albers; 22 сентября 1891, Гамбург — 24 июля 1960, Берг) — известный немецкий театральный актёр, киноактёр и эстрадный певец первой половины ХХ века.

Биография

Родился в семье мясника в гамбургском районе Санкт-Георг, был младшим из 6 детей. После окончания реального училища в родном городе учился на торговца, затем работал по этой специальности во Франкфурте-на-Майне, в фирме, торговавшей шёлком.

Театральная карьера его началась во франкфуртском «Новом театре». При финансовой поддержке матери юноша брал частные уроки театрального мастерства.

В 1915 году, во время Первой мировой войны, был мобилизован и отправлен на Западный фронт. В боях был тяжело ранен в ногу, однако от предложенной ампутации категорически отказался. После окончания войны играл на сцене различных берлинских театров и в «Метрополь-театре», в первую очередь, в комических ролях. Первым его крупным успехом было исполнение роли Густава Тунихтгута (Густава Никчёмного) в пьесе «Преступник» Фердинанда Брукнера. Учителем и покровителем молодого Альберса был актёр-еврей Ойген Бург.

Снявшись к 1929 году в более чем 100 «немых» фильмах, Альберс сыграл в первом немецком звуковом фильме Ночь принадлежит нам (Die Nacht gehört uns), и вскоре после этого — вместе с Марлен Дитрих — в знаменитом Голубом ангеле. Роль Мазеппы в этом фильме была единственной сыгранной ролью второго плана Альберса в звуковом кино. В 1930 году он снимался в комедии режиссёра Карла Фрёлиха Ханс всех переулков (Hans in allen Gassen). В начале 1930-х годов Альберс, помимо киносъёмок таких успешных фильмов, как Бомбы на Монте-Карло (Bomben auf Monte Carlo) (1931) и F.P.1 не отвечает (F.P.1 antwortet nicht) (1932), вновь много играл в театре.

После прихода в 1933 году к власти в Германии национал-социалистов Альберс вынужден был официально расстаться со своей подругой-еврейкой, актрисой Ханси Бург, дочерью своего учителя Ойгена Бурга, однако фактически продолжал с ней совместную жизнь на купленной в 1933 году вилле у озера Штарнбергер-Зе в Верхней Баварии. Зная об опасности, грозящей Ханси в Германии, Альберс сумел переправить её в 1939 году через Швейцарию в Англию. В 1946 году Ханси вернулась в Германию к Альберсу и оставалась с ним вплоть до его смерти в 1960 году. Сам актёр никогда официально не был женат и детей не имел.

Отношение Альберса к национал-социалистическому режиму было двойственным. С одной стороны, он дистанцировался от политических мероприятий НСДАП и старался по возможности избегать контактов с высокопоставленными деятелями нацистской Германии; под благовидным предлогом он сумел избежать награждения одной из кинопремий, вручаемой лично Йозефом Геббельсом. С другой стороны, это не мешало ему получать весьма высокие гонорары от нацистов за снятые — в том числе и пропагандистские — фильмы с его участием, например, Карл Петерс (Carl Peters, 1941, постановка также Альберса), Беженцы (Flüchtlinge, 1933), Палачи, женщины и солдаты (Henker, Frauen und Soldaten, 1935). В 1943 году, к 25-летию киностудии UFA, на экраны рейха вышел художественный фильм «Мюнхгаузен» с Альберсом в главной роли, имевший ошеломляющий успех. Незадолго до окончания Второй мировой войны режиссёр Ганс Штайнхофф снял цветной детективный фильм «Шива и цветок виселицы» (Shiva und die Galgenblume). Съёмки, проводившиеся в Праге, были прерваны восстанием горожан против немецких властей и приближением частей Красной армии. Съёмочной группе и актёрам пришлось срочно бежать на Запад, при этом сам Штайнхофф погиб. Этот неоконченный в 1945 году фильм был завершён лишь в 1992 году.

После окончания войны Альберс продолжил сниматься в кино (с 1947 года), в том числе совместно с другим великим немецким киноактёром Хайнцем Рюманом (фильм В пол-первого ночи на Рипербане (Auf der Reeperbahn nachts um halb eins, 1954). Большим успехом была также снятая в 1956 году экранизация романа Герхарта Гауптмана «Перед закатом» (Vor Sonnenuntergang).

Большим успехом, начиная с 1930-х годов, пользовались выступления Альберса с шансонными песенками. Исполняя их, он изображал себя то бретёром (Flieger, grüß’ mir die Sonne), то моряком (Der Wind und das Meer), то изящным кавалером (Komm auf die Schaukel, Luise).

В 1950-е годы у Альберса обострились проблемы, связанные с его состоянием здоровья и алкоголизмом. Во время одного из театральных выступлений в 1960 году актёр на сцене потерял сознание, врачи обнаружили у него многочисленные внутренние кровотечения. Скончался Альберс через 3 месяца в санатории на берегу озера Штарнбергер-Зее.

Последний фильм, снятый с его участием, вышел на экраны в 1960 году под названием «Нет ангела его чище» (Kein Engel ist so rein'). Любопытно, что эта кинокартина завершалась словами Альберса: «Это конец» (Das ist das Ende).

Фильмография

• 1915: Jahreszeiten des Lebens
• 1917: Die Tochter der Gräfin Stachowska
• 1918: Der Mut zur Sünde
• 1918: Liebe und Leben
• 1918: Leuchtende Punkte
• 1918: Halkas Gelöbnis
• 1918: Проклятие Нури — Der Fluch des Nuri
• 1919: Aus eines Mannes Mädchenjahren
• 1920: Das Grand Hotel Babylon
• 1920: Die 999. Nacht
• 1922: Der böse Geist Lumpaci Vagabundus
• 1922: Menschenopfer
• 1922: Лжедмитрий — Der falsche Dimitri
• 1923: Irene d’Or
• 1923: Fräulein Raffke
• 1923: Inge Larsen
• 1924: Das Testament des Joe Sivers / Ive Sievers
• 1925: Ein Sommernachtstraum
• 1925: Der König und das kleine Mädchen
• 1925: Vorderhaus und Hinterhaus
• 1925: Das Mädchen mit der Protektion
• 1926: Es blasen die Trompeten / Husarenliebe
• 1926: Die Gesunkenen
• 1926: Der Mann aus dem Jenseits,
• 1926: An der schönen blauen Donau
• 1926: Nur eine Tänzerin
• 1926: Die Warenhausprinzessin
• 1926: Die versunkene Flotte
• 1927: En perfekt gentleman
• 1927: Die Frau, die nicht nein sagen kann
• 1927: Современная Дюбарри — Eine Dubarry von heute
• 1927: Die Villa im Tiergarten
• 1927: Primanerliebe
• 1927: Üb' immer Treu' und Redlichkei
• 1927: Der goldene Abgrund / Schiffbrüchige des Lebens
• 1928: Frauenarzt Dr. Schäfer
• 1928: Herr Meister und Frau Meisterin
• 1928: Saxophon-Susi
• 1928: Weib in Flammen
• 1929: Красный круг — Der rote Kreis
• 1929: Асфальт — Asphalt
• 1929: Mascottchen
• 1929: Vererbte Triebe: Der Kampf ums neue Geschlecht / Erbsünde
• 1929: Drei machen ihr Glück / Teure Heimat
• 1929: Die Nacht gehört uns
• 1930: Голубой ангел — Der blaue Engel
• 1930: Der Greifer
• 1930: Hans in allen Gassen
• 1931: Drei Tage Liebe
• 1931: Бомбы на Монте-Карло — Bomben auf Monte Carlo
• 1931: Der Draufgänger
• 1932: Der weiße Dämon / Das Rauschgift
• 1932: Der Sieger
• 1932: Monte Carlo Madness
• 1932: Quick
• 1932: Ф. П.1 не отвечает — F.P.1 antwortet nicht
• 1933: Heut kommt’s drauf an
• 1933: Ein gewisser Herr Gran
• 1933: Flüchtlinge
• 1934: Золото — Gold
• 1934: Пер Гюнт — Peer Gynt
• 1935: Henker, Frauen und Soldaten
• 1935: Varieté
• 1936: Холодная кровь — Unter heißem Himmel
• 1936: Savoy-Hotel 217
• 1937: Die gelbe Flagge
• 1937: Человек, который был Шерлоком Холмсом — Der Mann, der Sherlock Holmes war
• 1938: Fahrendes Volk
• 1938: Sergeant Berry
• 1939: Wasser für Canitoga
• 1939: Ein Mann auf Abwegen
• 1940: Пандур Тренк — Trenck, der Pandur
• 1941: Карл Петерс — Carl Peters
• 1943: Мюнхгаузен — Münchhausen
• 1944: Улица Большая Свобода, 7 — Große Freiheit Nr. 7
• 1945: Shiva und die Galgenblume
• 1947: …und über uns der Himmel
• 1950: Föhn / Sturm in der Ostwand
• 1950: Vom Teufel gejagt
• 1951: Blaubart
• 1952: Nachts auf den Straßen
• 1953: Jonny rettet Nebrador
• 1953: Käpt’n Bay-Bay
• 1954: An jedem Finger zehn
• 1954: На Реепербане ночью, в половине первого — Auf der Reeperbahn nachts um halb eins
• 1955: Последний человек — Der letzte Mann
• 1956: Перед заходом солнца — Vor Sonnenuntergang
• 1957: Die Verlobten des Todes
• 1957: Der tolle Bomberg
• 1957: Das Herz von St. Pauli
• 1958: Der Greifer
• 1958: Der Mann im Strom
• 1958: 13 kleine Esel und der Sonnenhof
• 1960: Kein Engel ist so rein

Награды

• «Золотой медведь» на международном Берлинском кинофестивале (1956) — как лучший исполнитель главной мужской роли (в фильме Перед закатом).
• Большой крест Ордена «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия» (23 июня 1960) — награждён лично президентом ФРГ Генрихом Любке.

Наиболее популярные песни Г. Альберса

• 1932 — Hoppla, jetzt komm’ ich
• 1932 — Flieger, grüß’ mir die Sonne
• 1936 — Auf der Reeperbahn nachts um halb eins
• 1938 — Good-bye Johnny
• 1944/45 — Der Wind und das Meer
• 1944/45 — La Paloma
• 1952 — Nimm mich mit, Kapitän, auf die Reise

Литература

• Кино: Энциклопедический словарь / Гл. ред. С. И. Юткевич Москва, Советская энциклопедия, 1987. — с. 19
• Aros (d. i. Alfred Rosenthal): Hans Albers. Wie er ist und wie er wurde. (= Illustrierte Filmbücher, Nr. 4). — Berlin: Scherl, 1931.
• Hans Kafka: Hans Albers. Das Märchen einer Karriere. — Leipzig: R. A. Höger-Verlag, 1931.
• Hans-Joachim Schlamp: Hans Albers. (= Künstler-Biographien, Band 6). — Berlin: R. Mölich, 1939.
• Christoph Funke: Hans Albers. — Berlin: Henschelverlag. Diverse Auflagen, z. B. von 1969 und 1972.
• Joachim Cadenbach: Hans Albers. — Berlin: Universitas-Verlag, 1975. ISBN 3-8004-0818-X.
• Eberhard Spiess: Hans Albers. Eine Filmographie / Hrsg. von Hilmar Hoffmann und Walter Schobert in Zusammenarbeit mit dem Deutschen Institut für Filmkunde, Wiesbaden. — Frankfurt am Main: Kommunales Kino, 1977.
• Uwe-Jens Schumann: Hans Albers — seine Filme, sein Leben. (= Heyne-Filmbibliothek, Band 18). — München: Heyne, 1980. ISBN 3-453-86018-7.
• Hans-Christoph Blumenberg: In meinem Herzen, Schatz … Die Lebensreise des Schauspielers und Sängers Hans Albers. — Frankfurt am Main: Fischer-Taschenbuch-Verlag, 1981. ISBN 3-596-10662-1.
• Michaela Krützen: Hans Albers: Eine deutsche Karriere. — Berlin; Weinheim: Beltz Quadriga, 1995.
• Wolfgang Schaffner: Erstes seewasserfestes Hans Albers Liederbuch. -, München: Schaffner Musikverlag, 1996. ISBN 3-00-000945-0.
• Hans Albers — ein Leben in Bildern / Hrsg. vom Filmmuseum Potsdam. Mit einem Essay von Bärbel Dalichow. [Konzeption, Bildausw. und Bildtexte: Elke Schieber]. — Berlin: Henschel, 1997. ISBN 3-89487-282-9.
• Michaela Krützen: «Gruppe 1: Positiv» Carl Zuckmayers Beurteilungen über Hans Albers und Heinz Rühmann // Carl Zuckmayer Jahrbuch / Hrsg. von Günther Nickel. — Göttingen, 2002. — S. 179—227.
• Matthias Wegner: Hans Albers. — Hamburg: Ellert & Richter, 2005. (Hamburger Köpfe). ISBN 3-8319-0224-0.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Ханс Альберс

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Альберс, Ханс

Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.