Латтуада, Альберто

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Альберто Латтуада»)
Перейти к: навигация, поиск
Альберто Латтуада
итал. Alberto Lattuada
Место смерти:

Орвието, Италия

Профессия:

кинорежиссёр, сценарист, критик

Карьера:

19381994

Направление:

неореализм

Награды:

Альбе́рто Латтуа́да (итал. Alberto Lattuada, 13 ноября 1914, Милан — 3 июля 2005, Орвието) — итальянский кинорежиссёр и сценарист. Автор ряда экранизаций, в том числе русской литературной классики.





Биография

Сын композитора Феличе Латтуады. Получил архитектурное образование, выступал как художественный критик. Первый фильм — «Джакомо-идеалист» — поставил в 1942 году. Участвовал в работе над несколькими документальными картинами. Фильмы «Бандит» (1946) и «Без жалости» (1948) выдержаны в духе неореализма. Особый интерес представляет фильм «Мельница на реке По» (1949), где неореалистический метод применен к историческому материалу (итальянская деревня XIX века).

Экранизации

Латтуада экранизировал произведения известных итальянских писателей: от Н. Макиавелли («Мандрагора», 1960) до близкого по духу неореалистам Дж. Верги («Волчица», 1953) и кончая испытавшим влияние Достоевского Габриэле Д'Аннунцио («Преступление Джованни Эпископо», 1947).

Русская классика

Первым произведением русской классической литературы, экранизированным Латтуадой, стала «Шинель». Выйдя таким образом из гоголевской «Шинели», режиссёр поставил затем фильмы «Буря» (по «Капитанской дочке» Пушкина), «Степь» (по одноименной повести Чехова) и «Собачье сердце» (по одноименной повести Михаила Булгакова). Однако наибольшего успеха он добился всё-таки в «Шинели». Перенеся действие в Северную Италию, Латтуада бережно сохранил дух первоисточника.

Латтуада и Феллини

Именно Латтуада дал «путёвку в жизнь» начинающему режиссёру Федерико Феллини, поставив совместно с ним в 1950 году фильм «Огни варьете».

Избранная фильмография

Напишите отзыв о статье "Латтуада, Альберто"

Примечания

Ссылки

  • [kinocenter.rsuh.ru/relattuada.htm Статья Л. Аловой]
  •  (фр.) [cinema.encyclopedie.personnalites.bifi.fr/index.php?pk=11459 Подробное досье]
  •  (итал.) [www.mymovies.it/biografia/?r=920 Биография, фильмография]

Отрывок, характеризующий Латтуада, Альберто

– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала: