Альберт Великий

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Альберт Великий
нем. Albertus Magnus
Имя при рождении:

нем. Albert Graf von Bollstädt

Дата рождения:

1193(1193)

Место рождения:

Лауинген, Швабия

Дата смерти:

15 ноября 1280(1280-11-15)

Место смерти:

Кёльн, Священная Римская империя

Страна:

Священная Римская империя

Альбе́рт Вели́кий или Св. Альберт, Альберт Кельнский, Альберт фон Больштедт (лат. Albertus Magnus, около 1200, — 15 ноября 1280) — средневековый немецкий философ, теолог, учёный. Видный представитель средневековой схоластики, доминиканец, признан Католической Церковью Учителем Церкви, наставник Фомы Аквинского.





Биография

Родился в семье графа фон Больштедта в Лауингене. Точная дата рождения неизвестна, предположительно родился между 1193 и 1206 годами.

Около 1212 года поступил в Падуанский университет, где изучал труды Аристотеля и Отцов церкви, а также проявил большие способности к естественным наукам. В 1223 году вступил в доминиканский орден, продолжая занятия теологией и наукой. С 1228 по 1254 годы Альберт преподаёт в крупнейших университетах Баварии и Франции и обретает славу величайшего схоласта Европы. Еще до начала преподавания в Париже (1245) происходит знакомство с Фомой Аквинским, который затем станет одним из любимых учеников Альберта и будет сопровождать его в поездках по университетам и многочисленным странствиям.

В 1254 году назначен провинциалом Доминиканского ордена. Деятельность Альберта на этом посту способствовала развитию ордена во вверенной ему провинции Тевтония и росту числа братьев. В 1260 году Папа Римский Александр IV назначил Альберта епископом Регенсбурга, но по прошествии двух лет Альберт отказался от епископского служения, которое мешало его научным и теологическим занятиям.

До 1270 года Альберт жил в Регенсбурге, потом переехал в Кёльн, где и жил до смерти.

28 апреля 1275 года он освятил базилику Святого Вита в Гладбахе, о чём свидетельствует документ, скреплённый печатью Альберта Великого и хранящийся в ризнице базилики[1].

Умер в 1280 году в Кёльне, где и похоронен в доминиканской церкви Св. Андрея. Беатифицирован в 1622 году, в 1931 году папа Пий XI канонизировал Альберта. В 1941 году был провозглашён покровителем учёных.

День памяти в католической церкви — 15 ноября.

Богословие и философия

Альберт Великий изложил и прокомментировал почти все работы Аристотеля. Именно через его работы философия и богословие средневековой Европы восприняло идеи и методы аристотелизма. Кроме того, на философию Альберта сильно повлияли идеи арабских философов, со многими из которых он полемизировал в своих работах. Альберт оставил гигантское письменное наследие — его собрание сочинений насчитывает 38 томов, большая часть которых посвящена философии и теологии. Среди главных сочинений - Summa de creatoris (Сумма о творениях), De anima (О душе), De causis et processu universitatis (О причинах и о возникновении всего), Metaphysica (Метафизика), Summa theologiae (Сумма теологии).

Естественные науки

Энциклопедические знания Альберта позволили ему оставить богатое наследие в таких областях знаний, как логика, ботаника, география, астрономия, минералогия, зоология, психология и френология, химия и алхимия (впервые выделил в чистом виде мышьяк).

Альберт Великий ввёл в европейскую науку знания, почерпнутые в сочинениях древнегреческих философов и арабских учёных. Он проводил и собственные исследования природных явлений (затмения, кометы, вулканы, горячие источники), а также флоры и фауны. Альбертом была проведена гигантская систематизаторская работа. За свои разносторонние знания Альберт получил имя Doctor universalis (Доктор всеобъемлющий)[2]. Среди главных работ — De animalibus (О животных), De vegetalibus et plantis (О растениях), De mineralibus (О минералах), De caelo et mundo (О небе и мире) и др.

В честь Альберта Великого немецким ботаником Майером назван род африканских деревьев с красивыми трубчатыми цветками из семейства Мареновые — Альберта (Alberta)[3].


Напишите отзыв о статье "Альберт Великий"

Примечания

  1. C. J. Lelotte: Das Heiligthum der Münsterkirche zu M.Gladbach: zum Andenken an die vom 9. bis zum 18. August 1874 stattfindende öffentliche Verehrung der hh. Reliquien. 1874 [digital.ub.uni-duesseldorf.de/ihd/content/structure/2239120 Digitalisat] (нем.)
  2. Словарь иноязычных выражений и слов. Т. I. A—J. М.: Наука. 1981
  3. Ботаника. Энциклопедия «Все растения мира»: Пер. с англ. (ред. Григорьев Д. и др.) — Könemann, 2006 (русское издание). — 71—72 с — ISBN 3-8331-1621-8.

Ссылки

  • Альберт фон Больштедт // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • Kennedy, Daniel. [www.newadvent.org/cathen/01264a.htm St. Albertus Magnus.] // The Catholic Encyclopedia. Vol. 1. New York: Robert Appleton Company, 1907. 9 Aug. 2012 (англ.) Проверено 8 августа 2012 г.
  • [plato.stanford.edu/entries/albert-great/ Albert the Great.] // Stanford Encyclopedia of Philosophy  (англ.) Проверено 12 сентября 2008 г.
  • [www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/alb/index.php Малый алхимический свод] / перевод: В. Я. РабиновичаПроверено 12 сентября 2008 г.
  • [pm.far-for.net/pm.php?page=12 Участие Церкви в споре о перпетуум мобиле] // Перпетуум мобилеПроверено 12 сентября 2008 г.

Отрывок, характеризующий Альберт Великий

– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]