Альберт Виктор, герцог Кларенс

Принц Альберт Виктор Prince Albert Victor<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
герцог Кларенс и Эвондейл
24 мая 1890 — 14 января 1892
Рождение:	8 января 1864(1864-01-08) Фрогмор, Виндзор
Смерть:	14 января 1892(1892-01-14) (28 лет) Сандрингем, Норфолк
Место погребения:	Виндзорский замок
Род:	Саксен-Кобург-Готская династия
Отец:	Принц Уэльский Эдуард
Мать:	Александра Датская
Награды:

Альберт Виктор, принц Великобритании, герцог Кларенс и Эвондейл (англ. Prince Albert Victor of the United Kingdom, Duke of Clarence and Avondale, 8 января 1864, Фрогмор, Виндзор — 14 января 1892, Сандрингем, Норфолк) — старший внук королевы Виктории по прямой мужской линии, сын принца Уэльского Эдуарда и Александры Датской. Должен был унаследовать британскую корону после своего отца. С его личностью связан ряд легенд, не имеющих документальных подтверждений.

Жизнь

Первенец принца и принцессы Уэльских родился за два месяца до срока. При крещении ему были даны четыре имени — Альберт Виктор Кристиан Эдуард, первое — по деду со стороны отца, Альберту Саксен-Кобург-Готскому, второе — по бабке, королеве Виктории, третье — по деду со стороны матери, королю Дании Кристиану IX, четвёртое, Эдуард — династическое (второе имя его отца, под которым тот впоследствии царствовал).

Принц Альберт, известный как «Эдди», проходил обучение вместе с младшим братом-погодком Георгом. Учителя отмечали его рассеянность и слабые способности к учению, возможно, связанные с недоношенностью или некой болезнью (слабой формой эпилепсии или нарушениями слуха). Как морской кадет много ездил по миру, совершил два кругосветных путешествия, затем формально служил в армии, не исполняя никаких обязанностей. Умер в чине майора гусарского полка.

24 мая 1890 года Альберту были присвоены титулы герцога Кларенса и Эвондейла, графа Атлонского. Он стал готовиться к обзаведению семейством: кандидатками в его невесты были Алиса Гессенская (будущая российская императрица Александра Фёдоровна) и правнучка Луи-Филиппа I Елена Орлеанская (к которой также сватался цесаревич Николай, впоследствии герцогиня Аоста). В 1891 году Кларенс был обручён с Марией Текской (принцессой Мэй), к которой питал искренние чувства, однако в начале следующего года, к большому потрясению родителей и бабушки, скончался во время эпидемии гриппа, спустя неделю после своего двадцативосьмилетия и за полтора месяца до назначенной свадьбы. Мэй положила свой венок невесты на гроб жениха; его надгробие в часовне св. Георгия в Виндзорском замке, исполненное Альфредом Гилбертом — один из выдающихся образцов скульптуры модерна в Англии. Старший внук королевы пользовался определёнными симпатиями британских либералов; лидер вигов Уильям Гладстон в своём дневнике записал, что смерть герцога Кларенса — «большая потеря для нашей партии».

И невеста брата, и его права на престол достались Георгу, получившему через четыре месяца титул герцога Йоркского; в 1893 году тот женился на Марии Текской, в 1901 году стал принцем Уэльским, а в 1910 — королём Георгом V.

Альберт последним носил титул герцог Кларенс, после него он никому не присваивался.

Награды

• Орден Подвязки 3 сентября 1883
• Орден Святого Патрика 28 июня 1887
• Орден Нидерландского Льва
• Орден Башни и Меча
• Орден Карлоса III
• Орден Звезды Румынии
• Орден Святого Благовещения
• Орден Южного Креста

Легенды

Сексуальная ориентация

Американская пресса сообщала о причастности принца Альберта к скандалу вокруг гомосексуального борделя на Кливленд-стрит, обнаруженного в Лондоне в 1889 году, что привело к судебному процессу по тогдашнему британскому закону о «высшей непристойности»: якобы внук королевы посещал этот бордель. Никаких документальных свидетельств этого нет, а некоторые знакомые принца утверждали, что его ориентация была вполне традиционной. По одной из версий, причастность Эдди к скандалу придумана адвокатом одного из клиентов борделя, лорда Сомерсета, дабы прикрыть своего подопечного. Впоследствии этот адвокат был лишён права вести практику за фальсификацию документов. Утверждение о том, что принц отправился в кругосветное путешествие, чтобы избежать скандала, также ошибочно: путешествие было запланировано ещё до событий. Тем не менее слухи насчёт ориентации принца в связи со скандалом на Кливленд-стрит ходили ещё долго.

Джек Потрошитель

В 1962 году в печати появилась теория заговора, которая отождествляет Альберта Виктора с Джеком Потрошителем, неизвестным серийным преступником, убившим в 1888 году в Лондоне 5 проституток и извлекавшим у своих жертв внутренние органы. Некоторые конспирологи утверждали, что принц так мстил проституткам за свой сифилис (от которого якобы потом и умер). В дальнейшем эта версия была широко растиражирована и проникла в художественные произведения.

Независимо от того, соответствовала ли личность герцога предполагаемому облику Джека (тот, по-видимому, имел медицинское образование), наследник имеет надёжное алиби на все пять убийств: как подтверждено многочисленными свидетельствами, во время первых двух убийств принц был в Йоркшире, затем 30 сентября 1888 года, в день убийства двух из пяти жертв лондонского маньяка, Альберт Виктор был в замке Балморал, в Шотландии, а во время последнего убийства — в графстве Норфолк. Нет также никаких данных о том, чтобы он когда-либо страдал сифилисом, а в официальных данных о его смерти во время крупной эпидемии гриппа нет ничего подозрительного.

Устранённый наследник

Третья легенда (опирающаяся во многом на первые две и на достоверные данные о невысоком интеллектуальном уровне принца) заключается в том, что в 1892 году Альберт не умер, а был по договорённости членов семьи устранён из линии наследования, поскольку такая скандальная фигура не могла быть королём. Якобы он был поселён в отдалённом поместье, сумасшедшем доме и т. п. На самом деле кончина принца произошла в присутствии его родителей, брата, обеих сестёр, невесты и её родителей, а свидетельство о смерти подписано несколькими врачами; тело Альберта видело в дальнейшем немало людей и никто не сомневался в том, что его нет в живых.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Альберт Виктор, герцог Кларенс

– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.