Альбер, Жозеф Жан-Батист

Жозеф Альбер
фр. Joseph Albert
Дата рождения	28 августа 1771(1771-08-28)
Место рождения	Гийестр, департамент Верхние Альпы, Франция
Дата смерти	7 сентября 1822 (в 51 год)
Место смерти	Оффенбах, великое герцогство Гессен
Принадлежность	Франция Франция
Род войск	Пехота
Годы службы	1791 — 1818
Звание	Дивизионный генерал
Часть	Великая армия
Командовал	пехотная бригада, 5-й корпус (1813)
Сражения/войны	Прейсиш-Эйлау (1807), Данциг (1807), Гейльсберг (1807), Фридланд (1807), Экмюль (1809) , Эсслинг (1809), Ваграм (1809), Русская кампания (1812), Березина (1812)
Награды и премии

Жозеф Жан-Батист Альбер (фр. Joseph Jean-Baptiste Albert; 1771—1822) — французский военный деятель, дивизионный генерал (21 ноября 1812 года), барон Альбер (14 апреля 1810 года), участник революционных и наполеоновских войн.

Биография

Сын королевского нотариуса Жана-Батиста Альбера. Поступил на военную службу в 1-й батальон волонтёров Верхних Альп 1 декабря 1791 года и был выбран своими сослуживцами лейтенантом 7-й роты. За бравую службу в рядах Армии Пиренеев был награждён почётным оружием — саблей и пистолетами. Получил право доставить Директории флаги, захваченные у испанцев во время кампании. Затем он вошел в состав штаба Брестского лагеря в 1799 году, а затем стал адъютантом Ожеро.

Позже в звании полковника он служил в Оффенбахе, где познакомился со своим арендодателем, Петером Бернаром (французским гугенотом), и соблазнил его дочь Лили и жену в апреле 1802 года.

В январе 1804 года был назначен заместителем начальника штаба Брестского лагеря у генерала Ожеро. С началом Австрийской кампании выполнял функции старшего адъютанта маршала Ожеро. 12 января 1807 года был произведён в бригадные генералы, и возглавил 1-ю бригаду 1-й пехотной дивизии 7-го армейского корпуса. Был ранен в сражении при Прейсиш-Эйлау. После расформирования корпуса, 21 февраля 1807 года стал командиром 4-й бригады гренадерской дивизии Удино, и участвовал в осаде Данцига.

Во 2-ю австрийскую кампанию командовал гренадерской бригадой. В 1810 году был определён в состав обсервационного корпуса Голландии, а также выполнял функции коменданта острова Горе.

В Русской кампании, командовал 1-й бригадой 6-й пехотной дивизии 2-го корпуса маршала Удино, сражался при Якубове, был ранен пулей в голову при переправе через Березину. В 1813 году командовал 10-й пехотной дивизией, с 20 октября по 18 ноября 1813 года временно командовал 5-м корпусом. В 1814 году сражался под командой маршала Макдональда в составе 11-го армейского корпуса. При первой Реставрации — адъютант герцога Орлеанского, во время «Ста дней» последовал за герцогом в Лилль, затем возвратился в Париж и 14 апреля 1815 года был назначен командиром 16-й пехотной дивизии 5-го обсервационного корпуса Рейнской армии. После второй Реставрации возвратился к обязанностям адъютанта герцога Орлеанского, и 30 октября 1818 года вышел в отставку.

Воинские звания

• Лейтенант (14 декабря 1791 года);
• Командир батальона (21 июня 1798 года);
• Полковник штаба (30 декабря 1801 года);
• Бригадный генерал (12 января 1807 года);
• Дивизионный генерал (21 ноября 1812 года).

Награды

• Легионер ордена Почётного легиона (5 февраля 1804 года);
• Офицер ордена Почётного легиона (14 июня 1804 года);
• Коммандан ордена Почётного легиона (31 мая 1809 года);
• Кавалер ордена Железной короны (24 августа 1809 года);
• Великий офицер ордена Почётного легиона (10 августа 1813 года);
• Кавалер военного ордена Святого Людовика (1814 год).

Источники

Archives nationales (CARAN) — Service Historique de l’Armée de Terre — Fort de Vincennes — Dossier S.H.A.T. Côte : 7 Yd 555.

Литература

• Charles Mullié. Biographie des célébrités militaires des armées de terre et de mer de 1789 à 1850, 1852

Отрывок, характеризующий Альбер, Жозеф Жан-Батист

Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!