Альбинони, Томазо Джованни

Томазо Джованни Альбинони
Основная информация
Полное имя	Tomaso Giovanni Albinoni
Дата рождения	8 июня 1671(1671-06-08)
Место рождения	Венеция, Италия
Дата смерти	17 января 1751(1751-01-17) (79 лет)
Место смерти	Венеция
Страна	Италия Италия
Профессии	композитор

Тома́зо Джова́нни Альбино́ни (итал. Tomaso Giovanni Albinoni, 8 июня 1671, Венеция, Венецианская республика — 17 января 1751, Венеция) — венецианский композитор и скрипач эпохи барокко. При жизни был известен главным образом как автор многочисленных опер, однако в настоящее время пользуется известностью и регулярно исполняется главным образом его инструментальная музыка.

Биография

Сын Антонио Альбинони (1634—1709), богатого купца и венецианского патриция. Изучал скрипку и пение. О его жизни известно относительно мало, особенно учитывая положение композитора и довольно большое количество сохранившихся документов его эпохи. В 1694 году он посвятил свой Opus 1 соотечественнику-венецианцу Пьетро, кардиналу Оттобони (внучатому племяннику папы Александра VIII). Оттобони был влиятельным в Риме покровителем нескольких композиторов, в частности, Корелли. В 1700 году Альбинони поступил на службу к герцогу Мантуи Фернандо Карло в качестве скрипача. Ему он посвятил свой Опус 2, собрание инструментальных пьес. В 1701 году он написал Опус 3, ставший очень популярным, и посвятил его Великому Герцогу Тосканскому Фердинанду III.

В 1705 году он женился, капельмейстер венецианского собора св. Марка Антонино Биффи был у него свидетелем и, возможно, его другом. По-видимому, у Альбинони не было никаких иных связей с важнейшими музыкальными учреждениями Венеции. В то же время, он добился своей первоначальной славы как оперный композитор во многих городах Италии — таких, как Венеция, Генуя, Болонья, Мантуя, Удине, Пьяченца и Неаполь. Одновременно он в большом количестве создавал инструментальную музыку. До 1705 года он писал преимущественно трио сонаты и скрипичные концерты, позже, до 1719 года сочинял соло сонаты и концерты для гобоя.

В отличие от большинства композиторов того времени, насколько известно, он никогда не стремился получить должность при дворе или церкви, но имел собственные средства и возможность сочинять музыку независимо. В 1722 году Максимилиан II Эмануил, курфюрст Баварии, которому Альбинони посвятил цикл из 12 сонат, пригласил его руководить своей оперой.

В 1742 году собрание скрипичных сонат Альбинони было опубликовано во Франции в виде посмертного издания, поэтому исследователи долгое время полагали, что к тому времени Альбинони был мертв. Позже выяснилось, однако, что он жил в Венеции в безвестности: запись из прихода Св. Варнавы, где он родился, утверждает, что Томазо Альбинони умер в 1751 году, в возрасте 79 лет, по всей видимости, от диабета.

Музыка и влияние на современников

Альбинони написал около 50 опер, 28 из которых были поставлены в Венеции между 1693 и 1740 гг., однако большая их часть не дошла до нас (так, значительный корпус рукописных партитур, собранных в Дрездене, погиб во время бомбежки в 1944 году), а потому сегодня композитор известен благодаря инструментальной музыке, особенно концертам для гобоя.

Его инструментальная музыка привлекла серьёзное внимание Иоганна Себастьяна Баха, который написал по крайней мере две фуги на темы Альбинони и постоянно использовал его басовые партии для упражнений своих учеников в гармонии.

Значительная часть наследия Альбинони была утрачена во время Второй мировой войны при гибели Дрезденской государственной библиотеки, поэтому мало что известно о его жизни и музыке после середины 1720-х.

Адажио Альбинони

Знаменитое Адажио соль-минор Альбинони было опубликовано в 1958 г. первым биографом Альбинони Ремо Джадзотто, утверждавшим, что он реконструировал его на основе крохотного фрагмента, найденного им в 1945 г. Адажио соль-минор достигло той степени знаменитости, когда произведение регулярно транскрибируется для других инструментов и используется в массовой культуре, например, как фоновая музыка в фильмах («Галлиполи», 1981), а также в телепрограммах и рекламе. Адажио часто исполняется во время траурных церемоний и столь же популярно, как «Траурный марш» Шопена и «Смерть Озе» Грига. Между тем некоторые современные специалисты выдвигают гипотезу, что это произведение не имеет к Альбинони никакого отношения и полностью сочинено Джадзотто.

Фильмография

• 1962 — Процесc (реж. О. Уэллс) — используется как лейтмотив в фильме
• 1979 — Барьер (Бариерата) — в музыкальной теме фильма болгарский композитор Кирил Цибулка использовал мотивы Альбинони
• 1989 — Несрочная весна
• 2000 — Адажио — мультфильм Гарри Бардина

Литература

• Eleanor Selfridge-Field, Venetian Instrumental Music, from Gabrieli to Vivaldi. New York, Dover Publications, 1994. ISBN 0-486-28151-5
• Michael Talbot: «Tomaso Albinoni», Grove Music Online ed. L. Macy (Accessed June 25, 2005), [www.grovemusic.com (subscription access)]

Ссылки

• [www.easybyte.org Easybyte] — свободная, нетрудная аранжировка «Adagio in G-moll» плюс файл миди.
• classic.chubrik.ru/Albinoni/ Адажио соль-минор, дирижирует фон Караян, в Архиве классической музыки

Отрывок, характеризующий Альбинони, Томазо Джованни

«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.