Альбрехт, Карл Иванович (1897)

Карл Иванович Альбрехт<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
заместитель Народного комиссара лесной и деревообрабатывающей промышленности СССР
Рождение:	10 декабря 1897(1897-12-10) Швабия, Германская империя
Смерть:	22 августа 1969(1969-08-22) (71 год) Тюбинген, Баден-Вюртемберг, ФРГ
Имя при рождении:	Karl Matthäus Löw
Партия:	ВКП(б), затем НСДАП
Деятельность:	политик, государственный деятель, предприниматель
Военная служба
Годы службы:	1914—1918
Принадлежность:	Германская империя
Род войск:	пехота
Звание:	вице-фельдфебель
Сражения:	Битва при Аррасе, Битва на Сомме
Награды:

Ка́рл Ива́нович А́льбрехт (настоящее имя Карл Маттеус Лёв, (нем. Karl Matthäus Löw); 10 декабря 1897 — 22 августа 1969, Тюбинген) — лесовод, советский высокопоставленный функционер, ставший нацистским писателем. Бывший немецкий коммунист, позднее вступивший в НСДАП и СС.

Биография

Ранние годы

Родился в Швабии семье офицера вюртембергской армии. Отец рано умер, и мать одна воспитывала троих сыновей. С 8 лет Карл, помогая семье, работал разносчиком газет. Сразу после окончания школы, в возрасте 17 лет отправился на фронт Первой мировой войны.

Первая мировая война

Сначала Альбрехт оказался на Восточном фронте, в районе реки Бзура, где уже через 6 дней после прибытия, 14 января 1915 года, получил контузию во время артобстрела и на 2 месяца попал в госпиталь. 21 января 1915 года был произведён в унтер-офицеры. Весной из-за полученной контузии перенёс операцию на горле.

После выздоровления был переведён на Западный фронт, где с апреля 1915 по октябрь 1916 года служил сначала на линии Аргон — Ипр, а затем в районе Бомон — Кранкур — Курсбель. 4 октября 1916 года получил лёгкое огнестрельное ранение головы и верхней части левой руки. После излечения вернулся на фронт, в ноябре 1916 — мае 1917 годов продолжал службу на Сомме, линии Зигфрида, под Аррасом и во Фландрии. Участник Битвы при Аррасе и Битвы на Сомме. 21 января 1917 года был ранен осколком снаряда в правую ногу (бедро и коленный сустав), 29 мая 1917 года был тяжело ранен в правое бедро и правое плечо пулемётной очередью и надолго выбыл из строя, некоторое время был в армейском резерве. 22 июня 1917 года произведён в вице-фельдфебели.

В апреле-мае 1918 года участвовал в наступлении у Новиля, 11 мая того же года был вторично тяжело ранен (раздробление правого предплечья) и демобилизован.

Из представления на вице-фельдфебеля К. Альбрехта, 1918 г.:

Вице-фельдфебель Карл Альбрехт был после Весеннего наступления 1918 г. начальником патрульного отряда 3-ей роты 121-го резервного пехотного полка и находился со своими людьми на участке 2-й роты. У меня была возможность наблюдать, какими превосходными были отношения между командиром и рядовыми, насколько Альбрехт сумел привлечь своих людей к высочайшим достижениям, как они охотно следовали за ним и исполняли всё, что он от них требовал. Альбрехт сумел при тяжелейших обстоятельствах добыть важные сведения о противнике (канадцах). Каждую ночь, от заката до рассвета, он лежал в нескольких мерах от вражеских позиций и скрытно наблюдал за продвижением противника. Неустанно он являл собой пример ревностного служения...

Эрих Шмидт, лейтенант резерва, бывший командир 2-й роты 121-го резервного пехотного полка.

От коммунизма к национал-социализму

С декабря 1918 года служил заместителем командира войск правопорядка (Ordnungstruppen) Вюртемберга, был председателем батальонного солдатского комитета. В ходе восстания спартаковцев спас жизнь Вилли Мюнценбергу, с которым впоследствии поддерживал тесную связь. Получив образование специалиста по лесному хозяйству, Альбрехт с января 1921 года служил в управлении лесного хозяйства Вюртемберга.

Увлекшись идеями социализма, через Берлин и Веймар в 1924 году приехал в СССР. Сделал карьеру от рядового лесовода до заместителя народного комиссара лесного хозяйства. В 1932 году арестован как «шпион рейхсвера», в 1933 году приговорён к смертной казни. Поскольку Альбрехт сохранил немецкое гражданство, в 1934 году его выслали в Германию, где он был немедленно арестован нацистами и помещён в гестаповскую тюрьму «Колумбия». В том же году был освобождён и переехал в Турцию, где пытался установить связи с местными коммунистами, надеясь вызволить из советской тюрьмы свою жену, уроженку России.

Разочаровавшись в коммунистическом движении, вернулся в Германию, где в 1938 году при покровительстве Геббельса выпустил книгу «Преданный социализм». Книга пользовалась популярностью, поскольку её автором был бывший высокопоставленный советский функционер. После заключения советско-германского пакта 1939 года распространение книги было приостановлено до сентября 1941 года, после чего она была выпущена массовым тиражом (700 000 экземпляров) и активно распространялась на оккупированных территориях. К 1944 году количество отпечатанных экземпляров достигло 2 миллионов. Периодические издания на оккупированной территории СССР в годы Великой Отечественной войны на своих страницах публиковали и другие книги Альбрехта, например, «Тайны кремля».

Альбрехт стал преданным сторонником нацистского режима. На гонорар от книги он приобрёл себе виллу и открыл собственное дело — фирму по оптовой торговле овощами и книжный магазин. В 1944 году ему присвоено звание гауптштурмфюрера СС. Альбрехт сотрудничал с обергруппенфюрером Готтлобом Бергером.

Награды

• Железный крест 2-го класса (5 октября 1916 г.)
• Вюртембергская медаль за храбрость (6 июня 1917 г.)
• Железный крест 1-го класса (17 мая 1918 г.)
• Вюртембергская медаль за заслуги «За верную службу»

также был награждён за особые отличия Золотой премией и портретом кайзера Вильгельма.

Сочинения

• Der verratene Sozialismus. Zehn Jahre als hoher Staatsbeamter in der Sowjetunion. Nibelungen-Verlag, Berlin und Leipzig 1938
• Sie aber werden die Welt zerstören. Verlag Herbert Neuner, München 1954

Литература

• Hermann Kuhn: Bruch mit dem Kommunismus. Über autobiographische Schriften von Ex-Kommunisten im geteilten Deutschland. Münster 1990, ISBN 3-924550-45-X
• Michael Rohrwasser: Der Stalinismus und die Renegaten. Die Literatur der Exkommunisten. Stuttgart 1991, ISBN 3-476-00765-0

Ссылки

• Toralf Staud: [zeit.de/2001/04/Der_alte_Mann_und_das_Buch Der alte Mann und das Buch.] In: Die Zeit, Nr. 4/2001
• Klaus Körner: [luise-berlin.de/Bms/bmstxt97/9712proh.htm Eberhard Taubert und der Nibelungen-Verlag.] In: Berlinische Monatsschrift 12/1997 beim Luisenstädtischen Bildungsverein, über den Nibelungen-Verlag und das Buch Der verratene Sozialismus

Отрывок, характеризующий Альбрехт, Карл Иванович (1897)

Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.