Альвардт, Христиан Вильгельм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Христиан Вильгельм Альвардт
Christian Wilhelm Ahlwardt
Род деятельности:

филолог, переводчик, литературный критик и педагог

Дата рождения:

23 декабря 1760(1760-12-23)

Место рождения:

Грайфсвальд

Подданство:

Германия Германия

Дата смерти:

12 апреля 1830(1830-04-12) (69 лет)

Место смерти:

Грайфсвальд

Дети:

Вильгельм Теодор

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Христиан Вильгельм Альвардт (нем. Christian Wilhelm Ahlwardt; 17601830) — немецкий филолог, переводчик, критик и педагог.

Христиан Вильгельм Альвардт был сперва ректором городского училища в Деммине, потом в Анкламе, после чего благодаря стараниям его друга Фосса получил ректорство гимназии в Ольденбурге, но затем получил на такое же место в Грайфсвальдском университете.

В 1848 году стал профессором древней литературы в Грайфсвальдском университете, которую читал до самой смерти.

Деятельность Альвардт как филолога и критика прежде всего охватывала греческих поэтов. Кроме его издания Пиндара (Лейпциг, 1820), известны следующие сочинения: Zur Erklärung der Idyllen des Theokrit (Росток, 1792) и Bemerkungen über einige Stellen griechischer Dichter (5 тетрадей, Ольденбург, 1808).

Среди его переводами, кроме некоторых отрывков сочинений Шекспира, Ариосто, Камоэнса, интересны переводы Каллимаха (Берлин, 1794) и «Аттина» Катулла (Ольденбург, 1808), в особенности же — стихотворный перевод с гэльского языка песен Оссиана, появившийся в трёх томах: первым изданием в Лейпциге в 1811 году, а вторым — там же 1839 году.

Напишите отзыв о статье "Альвардт, Христиан Вильгельм"



Литература

Отрывок, характеризующий Альвардт, Христиан Вильгельм

– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.