Альвенслебен, Густав фон

Густав фон Альвенслебен
нем.  Gustav von Alvensleben
генерал Г. фон Альвенслебен Рисунок Адольфа Менцеля
Дата рождения	30 сентября 1803(1803-09-30)
Место рождения	Айхенбарлебен
Дата смерти	30 июня 1881(1881-06-30) (77 лет)
Место смерти	Гернроде
Принадлежность	Пруссия Пруссия
Род войск	кавалерия
Звание	генерал от кавалерии
Командовал	4-й армейский корпус
Сражения/войны	Австро-прусско-итальянская война, Франко-прусская война 1870—1871
Награды и премии

Густав фон Альвенслебен (нем. Gustav von Alvensleben; 30 сентября 1803 — 30 июня 1881) — прусский генерал.

Брат Константина фон Альвенслебена, родился 30 сентября 1803 года в Айхенбарлебене, образование получил в Берлинском кадетском корпусе и в 1821 году был выпущен в армию лейтенантом.

В 1841 году был произведён в капитаны и в 1847 году — в майоры с переводом в Генеральный штаб. С 1850 года занимал должность начальника штаба 7-го армейского корпуса, с 1855 года — полковник и с 1858 года — генерал-майор, в 1861 году назначен генерал-адъютантом прусского короля.

В 1863 году, с началом Польского восстания, Альвенслебен был командирован в Санкт-Петербург, где заключил конвенцию с князем А. М. Горчаковым, в которой русским войскам дозволялось переходить прусскую границу для преследования повстанцев; однако эта конвенция не была ратифицирована.

В 1865 году Альвенслебен был произведён в генерал-лейтенанты. Он принимал деятельное участие в реорганизации прусской армии перед началом эпохи войн за объединение Германии и принял участие в войнах с Австрией в 1866 году и Францией в 1870—1871 годах.

Во время первой их этих кампаний он состоял при главной квартире, где являлся противником Мольтке в его стратегических планах, во время второй — командовал 4-м армейским корпусом, с которым отличился при Бомоне, под Седаном и Парижем. 27 декабря 1870 года российский император Александр II пожаловал Альвенслебену орден св. Георгия 4-й степени

В воздаяние отличной храбрости и военных подвигов, оказанных во время военных действий во Франции.

Скончался Альвенслебен 30 июня 1881 года в Гернроде.

Среди прочих наград Альвенслебен имел орден «Pour le Mérite».

Источники

• Альвенслебены, фон // Алжирские экспедиции — Аракчеев, граф, Алексей Андреевич. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911. — С. 355—356. — (Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.] ; 1911—1915, т. 2).</span>

Отрывок, характеризующий Альвенслебен, Густав фон

Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.