Альвенслебен, Константин фон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Константин фон Альвенслебен
нем. Constantin von Alvensleben

генерал К. фон Альвенслебен
Дата рождения

26 августа 1809(1809-08-26)

Место рождения

Айхенбарлебен

Дата смерти

28 марта 1892(1892-03-28) (82 года)

Место смерти

Берлин

Принадлежность

Пруссия Пруссия

Род войск

пехота

Звание

генерал пехоты

Командовал

1-й гвардейский гренадерский полк,
1-я гвардейская дивизия,
3-й армейский корпус

Сражения/войны

Австро-прусско-датская война,
Австро-прусско-итальянская война,
Франко-прусская война

Награды и премии

Константин фон Альвенслебен (нем. Constantin von Alvensleben; 26 августа 1809 — 28 марта 1892) — прусский генерал пехоты.



Биография

Родился 26 августа 1809 года в Айхенбарлебене, образование получил в Берлинском кадетском корпусе и в 1827 году был выпущен в армию младшим лейтенантом.

В 1858 году он получил чин майора, в 1858 году — подполковника и в 1860 году — полковника. В том же 1860 году он был назначен командиром 1-го гвардейского гренадерского полка. По окончании датско-прусской войны 1864 года он был произведён в генерал-майоры.

Командуя во время войны Пруссии с Австрией в 1866 году 2-й гвардейской бригадой, Альвенслебен двинулся утром 3 июля с авангардом гвардейского корпуса вперёд, не ожидая приказаний, и смелой атакой высот Хореновес и Хлум содействовал поражению австрийцев при Кениггреце. За это дело он был награждён орденом «Pour le Mérite». Затем он командовал 1-й гвардейской дивизией и был произведён в генерал-лейтенанты.

С объявлением войны Франции, Альвенслебен был назначен командиром 3-го армейского корпуса и во главе его проявил выдающиеся военные способности. Самостоятельной завязкой боя при Шпихерне он много содействовал успеху в сражении 6 августа.

16 августа, в день сражения при Марс-ля-Туре, двигаясь со своим корпусом вслед за французским арьергардом, Альвенслебен наткнулся у Резонвилля на всю французскую армию. Верно понимая обстановку и зная, что с каждым часом остальные корпуса германской армии все глубже проникают в тыл французов, задержавшихся у Меца, Альвенслебен смело атаковал французскую армию, чтобы дать корпусам 2-й германской армии время совершенно отрезать пути отступления французов. Германская армия, однако, вследствие ошибки высшего командования, была в этот момент так разбросана, что на поддержку 3-го корпуса нельзя было быстро сосредоточить сколько-нибудь значительных сил, и Альвенслебен вынужден был один держаться до вечера против превосходящих сил противника. Связанные боем с корпусом Альвенслебена, французы не ушли 16-го, а 17-го немцы были уже ближе к путям отступления от Меца к Парижу, чем французы, и участь последних была решена. Частный почин Альвенслебена и дружная поддержка ближайших соседей исправили недосмотр высшего командования.

В бою под Гравелотом 3-й корпус, сильно пострадавший 16 августа, находился в резерве и принял затем участие в осаде Меца. За это дело Альвенслебен 27 декабря 1870 года получил от российского императора Александра II орден св. Георгия 3-й степени (№ 522 по кавалерским спискам)

В воздаяние отличной храбрости и мужества, оказанных во время военных действий германских войск во Франции.

После этого Альвенслебен участвовал в наступлении на Орлеан и преследовал врага вверх по Луаре; в бою при Ле-Мане его корпус врезался клином в боевой порядок французов и вынес на своих плечах наибольшую тяжесть боя.

За всё время войны корпус Альвенслебена потерял убитыми и ранеными 302 офицера и 10302 нижних чина.

Альвенслебену приходилось с его корпусом действовать в особенно трудных условиях, так как, кроме французов, у него были и «враги внутренние»: у него были сильно обострены отношения со штабом армии, который не мог простить ему указаний на ошибки высшего командования, допускавшиеся этим штабом, и систематическое замалчивание блестящих действий 3-го корпуса, а также и с самим командующим армией, принцем Фридрихом-Карлом, завидовавшим своему подчинённому.

Альвенслебен отличался скромностью и совершенно не умел раздувать свои подвиги и рекламировать своё геройство, как это делали некоторые другие его боевые товарищи (например, командир 8-го корпуса генерал Гёбен). На жалобы майора (впоследствии генерала) Кречманна, что общественное мнение Германии недостаточно ориентировано о первенствующей роли 3-го корпуса во время войны, Альвенслебен отвечал: «Разве вы не знаете, что самое грязное положение в свете — это быть на устах всего народа?».

По окончании войны Альвенслебен ещё некоторое время провёл на службе и в 1873 году вышел в отставку.

Умер в Берлине 28 марта 1892 года. Незадолго до смерти ему был пожалован орден Чёрного орла. Память его высоко чтилась в старой германской армии. Император Вильгельм I назвал его именем один из фортов Меца, а император Вильгельм II присвоил его имя пехотному № 52 полку, входившему в состав 3-го армейского корпуса.

Брат Альвенслебена Густав также был прусским генералом и во время франко-прусской войны командовал 4-м корпусом.

Источники

Напишите отзыв о статье "Альвенслебен, Константин фон"

Ссылки

  • [militera.lib.ru/h/moltke_h/index.html Г. фон Мольтке. История германо-французской войны 1870—1871 гг. М., 1937]

Отрывок, характеризующий Альвенслебен, Константин фон

И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.