Альвенслебен, Людольф-Герман фон

Людольф-Герман фон Альвенслебен Ludolf-Hermann von Alvensleben <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Руководитель СС и полиции в Чернигове (22 октября 1941 – 19 ноября 1941года), руководитель СС и полиции в Таврии, Крыму и Севастополе (19 ноября 1941 – 6 октября 1944 года), руководитель СС и полиции в Николаеве (10 октября 1943 – 11 марта 1944 года)
Высший руководитель СС и полиции района Чёрного моря и на Кавказе (29 октября 1943 – 25 декабря 1943 года)
Предшественник:	пост учреждён
Преемник:	пост упразднён
Высший руководитель СС и полиции на Эльбе (штаб-квартира - Дрезден) (11 февраля 1944 года – 8 мая 1945 года)
Предшественник:	обергруппенфюрер СС, генерал полиции Удо фон Войрш
Преемник:	пост упразднён
Рождение:	17 марта 1901(1901-03-17) Галле-на-Заале, Саксония, Германская империя
Смерть:	17 марта 1970(1970-03-17) (69 лет) Санта-Роса, провинция Кордова, Аргентина
Имя при рождении:	Людольф-Герман Эммануэль Георг Курт Вернер фон Альвенслебен
Отец:	Людольф фон Альвенслебен (Ludolf von Alvensleben, 1844–1912)
Мать:	Антуанетта фон Альвенслебен (Antoinette von Alvensleben, 1870–1950), урожденная баронесса фон Рикоу (Freiin von Ricou)
Супруга:	Мелитта фон Гуайта (Melitta von Guaita)
Дети:	четверо детей
Партия:	«Стальной шлем» (1923 – июль 1929 года), НСДАП (с 1 августа 1929 года)
Образование:	высшее
Военная служба
Годы службы:	1918
Род войск:	фаненюнкер гусарского полка
Звание:	группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции (9 ноября 1943 года), генерал-лейтенант войск СС (1 июля 1944 года)
Награды:	Данцигский крест 1-го класса, Золотой партийный знак НСДАП

Людольф фон Альвенслебен, полное имя: Людольф-Герман Эммануэль Георг Курт Вернер фон Альвенслебен (нем. Ludolf-Hermann Emmanuel Georg Kurt Werner von Alvensleben), известен также как «Буби фон Альвенслебен» («Bubi von Alvensleben») (17 марта 1901 года, Галле-на-Заале — 17 марта 1970 года, Санта-Роса, Аргентина) — один из высших руководителей СС и полиции Третьего рейха и один из руководителей карательных органов на оккупированных территориях Польши и СССР, группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции (9 ноября 1943 года), генерал-лейтенант войск СС (1 июля 1944 года).

Происхождение, учёба, служба, начало политической деятельности

Людольф-Герман фон Альвенслебен происходил из нижненемецкой аристократической семьи землевладельцев фон Альвенслебенов, сын прусского генерал-майора Людольфа фон Альвенслебена (Ludolf von Alvensleben, 1844—1912) и Антуанетты фон Альвенслебен (Antoinette von Alvensleben, 1870—1950), урожденной баронессы фон Рикоу (Freiin von Ricou).

С 1911 по 1918 год он проходил обучение в прусском кадетском корпусе, в 1918 году был выпущен фаненюнкером в гусарский полк, но участия в боевых действиях во время Первой мировой войны принять не успел. В 1920 году в течение шести недель он был членом Добровольческого корпуса в Галле-на-Заале. С 1923 до июля 1929 года был членом националистической военизированной организации «Стальной шлем».

После войны Альвенслебен получил высшее образование в области сельского хозяйства. Ещё в декабре 1912 года он унаследовал от отца доставшееся от деда, прусского генерала Германа фон Альвенслебена (Hermann von Alvensleben; 1809—1887) поместье Шохвиц (Schochwitz) в земле Саксония-Анхальт. С 1923 по 1928 год Людольф-Герман фон Альвенслебен арендовал поместье Шторкау также в земле Саксония-Анхальт, а в 1928 году он взял на себя управление поместьем Шохвиц, обременённое в то время большими долгами.

3 мая 1924 года он женился на Мелитте фон Гуайта (Melitta von Guaita), от которой у него было четверо детей.

Карьера в НСДАП

1 августа 1929 года Людольф-Герман фон Альвенслебен вступил в НСДАП (билет № 149 345) и СА. До 1930 года он возглавлял местное отделение НСДАП (ортсгруппу) в Айслебене (Lutherstadt Eisleben), кроме того в период с 1 декабря 1929 до 25 марта 1934 года был районным руководителем НСДАП (крайсляйтером) района Мансфельд земли Саксония-Анхальт. С 1930 до 1933 года он издавал национал-социалистическую газету «Дер Мансфельдер» («Der Mansfelder») и был партийным оратором НСДАП («Parteiredner der NSDAP»). В СА в июле 1931 года он организовал Мото-группу СА («die Motor-SA») в гау Галле-Мерзебург. В феврале 1932 года Альвенслебен вышел из СА в звании штандартенфюрера. Между 1930 и январём 1933 года Альвенслебен несколько раз был осуждён, среди прочего за нарушение правил дорожного движения, а в 1931 году за оскорбление социал-демократического главы управления (ландрата) района Айслебен.

12 февраля 1933 года в Айслебене руководил нападением 600 нацистов, в основном вооружённых членов СС и СА, на членов молодёжной организации Коммунистической партии Германии («Айслебенское кровавое воскресенье»). В результате нападения три человека погибли, 24 получили тяжёлые ранения.

С февраля 1933 по 31 мая 1933 года Альвенслебен исполнял обязанности главы района Айслебен. С марта 1933 по апрель 1934 года был членом районного собрания депутатов Айслебена и провинциального парламента (ландтага) прусской провинции Саксония. С 5 марта до 14 октября 1933 года также был членом ландтага Пруссии. 12 ноября 1933 года Альвенслебен был избран депутатом Рейхстага.

В нацистской партии с 1933 до 25 марта 1934 года был гауинспектором западной части гау Галле-Магдебург.

Карьера в СС

1 апреля 1934 года Альвенслебен вступил в СС (билет № 177 002) и получил чин оберштурмбанфюрера СС. С 5 апреля 1934 года — командир 46-го полка СС (Дрезден). 22 августа 1934 года рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер объявил Альвенслебену «строгий выговор», поскольку в апреле 1934 года в Лейпциге тот оскорбил женщину. С 1 октября 1935 года командовал 26-м полком СС в Галле, 20 апреля 1936 года был произведён в штандартенфюреры СС. 20 сентября 1936 года вошёл в руководство X-го абшнита СС в Штуттгарте, а с 1 июля 1937 года вошёл в руководство XXXIII-го абшнита СС в Шверине — Мекленбурге, командовал 33-м полком СС. В СС 30 января 1937 года Альвенслебен дослужился до звания оберфюрера СС.

С 14 ноября 1938 года до 31 января 1941 года (де-факто до 9 ноября 1939 года) Людольф-Герман фон Альвенслебен служил первым адъютантом рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Один из ближайших сотрудников Гиммлера.

После германского вторжения в Польшу с 9 сентября по 22 ноября 1939 года Альвенслебен был руководителем так называемой «самообороны» («Selbstschutz») этнических немцев в Западной Пруссии. Эта «самооборона» практиковала массовые расстрелы польского населения на землях, предназначенных к заселению немцами (в том числе на территории Рейхсгау Данциг — Западная Пруссия).

С декабря 1939 по декабрь 1940 года Альвенслебен служил в штабе высшего руководителя СС и полиции «Восток» Фридриха-Вильгельма Крюгера в Кракове (то есть в т. н. Генерал-губернаторстве). В этот период с 25 апреля 1940 до 10 июня 1940 года он был приписан к полку войск СС «Германия», а 23 мая 1940 года был произведён в гауптштурмфюреры войск СС.

С февраля 1941 по май 1941 года Альвенслебен находился на службе в Главном управлении имперской безопасности. После оккупации германскими войсками территорий СССР 22 октября 1941 года был назначен руководителем СС и полиции в Чернигове (Украина), 19 ноября 1941 года назначен руководителем СС и полиции в Таврии, Крыму и Севастополе.

1 января 1942 года Альвенслебен был произведён в генерал-майоры полиции. С 1 ноября 1942 по 11 мая 1944 года также возглавлял рабочую группу «служба СС и полиции» при высшем руководителе СС и полиции на Юге России. 6 октября 1943 года назначен руководителем СС и полиции в Николаеве. С 29 октября по 25 декабря 1943 года одновременно был высшим руководителем СС и полиции района Чёрного моря (со штабом в Николаеве) и областей группы армий «А», руководил карательными акциями на территории Крыма и прилегающих областей. 9 ноября 1943 года произведён в группенфюреры СС и генерал-лейтенанты полиции. 11 февраля 1944 года назначен высшим руководителем СС и полиции в Дрездене и командиром оберабшнита СС «Эльба». 11 мая 1944 года, не оставляя прежнего поста, зачислен в ведомство высшего руководителя СС и полиции на Адриатическом побережье Одило Глобочника, с 27 октября 1944 года — командир СС и полиции в провинции Ундине (регион Фриули-Венеция-Джулия), а с 10 апреля 1945 года — руководитель СС и полиции в Западной Адриатике.

Жизнь после войны в Аргентине

В апреле 1945 года Альвенслебен оказался в британском плену. В конце 1945 года он совершил побег из британского лагеря для интернированных лиц в Нойенгамме. После короткого пребывания в Шохвице в 1946 году вместе со своей семьей Альвенслебен перебрался в Аргентину. Под именем Карлоса Люке (Carlos Lücke) до июля 1956 года жил в Буэнос-Айресе, затем переехал в Санта-Роса-де-Каламучита (провинция Кордова). 27 ноября 1952 года он получил аргентинское гражданство, работал в качестве инспектора рыбоводства, поддерживал контакты с другими нацистами, скрывавшимися в Аргентине, в частности, с Адольфом Эйхманом.

Суд

На процессе в Торуне (Польша) был заочно приговорён к смертной казни. 31 января 1964 года окружной суд Мюнхена выдал ордер на арест Альвенслебена за убийство под его командованием по меньшей мере 4247 поляков осенью 1939 года. Однако попытки судебного преследования не имели никаких последствий для Альвенслебена, и он умер в 1970 году, так и не представ перед судом.

Награды

• Данцигский крест 1-го класса
• Золотой партийный знак НСДАП

Литература

• Залесский К. А. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь. — М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель», 2002. — С. 15. — 942 [2] с. — ISBN 5-17-015753-3 (ООО «Издательство АСТ»); isbn 5-271-05091-2 (ООО «Издательство Астрель»).
• Залесский К. СС. Охранные отряды НСДАП. — М.: Эксмо, 2004. — С. 25-26. — 656 с. — ISBN 5-699-06944-5.
• Иоахим Лилла (Joachim Lilla) «Статисты в униформе. Члены Рейхстага в 1933—1945» («Statisten in Uniform. Die Mitglieder des Reichstags 1933—1945»). Дюссельдорф, 2004, ISBN ISBN 3-7700-5254-4  (нем.)
• Беттина Штангнет (Bettina Stangneth) «Посредник: Людольф фон Альвенслебен» («Der Schlichter: Ludolf von Alvensleben»). В книге: «Жизнь Эйхмана до суда в Иерусалиме — Безмятежная жизнь одного массового убийцы» («Eichmann vor Jerusalem — Das unbehelligte Leben eines Massenmörders»). Цюрих, «Архе», 2011, ISBN 978-3-7160-2669-4  (нем.)
• Андреас Шульц, Гюнтер Вегманн (Andreas Schulz, Günter Wegmann) «Генералы Ваффен-СС и полиции» («Die Generale der Waffen-SS und der Polizei»). Том 1, Биссендоф, «Библио-Ферлаг», 2003. ISBN 3-7648-2373-9  (нем.)
• Рут Беттина Бирн (Ruth Bettina Birn) «Высшее руководители СС и полиции. Представитель Гиммлера в Рейхе и на оккупированных территориях» («Die Höheren SS- und Polizeiführer. Himmlers Vertreter im Reich und in den besetzten Gebieten»). Дюссельдорф, «Дрост Ферлаг», 1986. ISBN 3-7700-0710-7  (нем.)
• Клаус Д. Патцваль (Klaus D. Patzwall) «Золотой партийный значок и его почётные обладатели 1934—1944» («Das Goldene Parteiabzeichen und seine Verleihungen ehrenhalber 1934—1944»), Нордерштедт, «Ферлаг Клаус Д. Патцваль», 2004, ISBN 3931533506  (нем.)

Фильмы об Альвенслебене

• Художественный фильм «Флаг Кривого Рога» («Die Fahne von Kriwoj Rog»), 1967
• Документальный фильм «С „Буби“ домой в Рейх» («Mit „Bubi“ heim ins Reich»), 1999/2000

Ссылки

• Людольф-Герман фон Альвенслебен в Базе данных депутатов Рейхстага: www.reichstag-abgeordnetendatenbank.de/selectmaske.html?pnd=12344442X&recherche=ja
• www.holger-szymanski.de/website-a-f/alvensleben.htm Краткая биография  (нем.)

Отрывок, характеризующий Альвенслебен, Людольф-Герман фон

– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.